repis
in
geoblogger
КИТАЙ - 14
И наступило утро. Сначала мы пересели в ярко-красные кибитки рикш и отправились длинным караваном на пристань. На пристани нас ждали небольшие кораблики, похожие на речной трамвай. И мы поплыли по каналам Сучжоу.
Было полное впечатление, что все происходит где-нибудь в Амстердаме. Аккуратно беленые дома с пробивающейся плесенью стояли прямо на воде. На балкончиках сидели люди и пили чай. Нас они встречали улыбками и приветственными взмахами рук. Мы обогнали пловучий магазин - лодку с прилавком, забитую товарами. Все это было настолько далеко от реальности, что воспринималось, как декорация к фильму. Полукруглые арки мостов, отражения в воде, музыка, звучавшая из динамика, красные шелковые фонарики на домах, периодически моросящий дождь, тучи на небе, ужасная влажность и духота - вот части той мозаики, складывавшейся в слово «Сучжоу».
Пересев на пристани в автобус, мы поехали в Шанхай, последний город нашего путешествия. Управдом из «Бриллиантовой руки» смогла бы с полным правом сказать: «Шанхай - город контрастов». Когда автобус выехал на набережную реки Хуанпу, наступил шок. Из мира маленьких домиков на каналах после езды по узким кривым улицам автобус, как машина времени, перенес нас сразу в будущее. На другом берегу реки стояли небоскребы самых фантастических форм и расцветок. Группа интенсивно защелкала фотоаппаратами. Зрелище было сказочным, нечто из фильмов Джорджа Лукаса. Так и хотелось увидеть, как из окна золотистого небоскреба Чжин Мао вылетит кораблик с Люком Скайуокером.
Мы проехали по громадному мосту, приблизились к одному из небоскребов, вышли из автобуса, зашли в скоростной лифт и вознеслись в несколько секунд на почти полукилометровую высоту на 88 этаж. Там была оборудована закрытая обзорная площадка, откуда открывался вид на гигантский город. Правильнее будет сказать: «Должен был открываться», так как начался дождь, и весь город затянуло туманом. От этого вид стал еще фантастичнее и еще ближе к «Звездным войнам».
В середине небоскреба сияла ярко освещенная шахта и площадка со стеклянным подоконником, позволяющим заглянуть вниз, почти под ноги. Описать это невозможно, лучше посмотреть на фото.
Вообще, описать вид нового Шанхая, не употребляя выражений «ах!», «ух ты!», «ого!», «ни хрена себе!», не получается. Объективная реальность, данная нам в ощущениях, словам не поддается. Мне стало понятно, зачем китайскому языку нужно несколько тысяч иероглифов. Простым использованием тридцати трех букв я бессилен создать картину, доступную восприятию читателя.
Небо прояснилось, и солнце засверкало на блестящих стенах небоскребов и башен. Мы опустились на грешную землю и поехали в Шанхайский музей.
Шанхайский музей - четырех- или пятиэтажное здание, заполненное образцами древнего искусства Китая. Совершенно немыслимая мебель, вазы, оружие, сосуды, скульптуры, одежда, картины - словом, все, что положено иметь уважающему себя музею.
Походив по залам, я обнаружил, что на первом этаже происходит прием в честь французской делегации, открывавшей в музее экспозицию «Луи 14, Король -Солнце». Прием подразумевал речи и угощение всех присутствующих. Внимательно послушав выступления, я встал у бара и не спеша выпил шесть бокалов китайского пива с солеными орешками и три бокала французского вина. «Вив ля Франс!»- подумал я, исчерпав этой фразой свой запас французских слов на 70 процентов. Потом я позвал остальных не менее падких на халяву одногруппников. Бар опустел за считанные минуты. На требования налить китайцы отвечали виноватыми вежливыми улыбками. Хороший музей в городе Шанхае! И экспозиция хорошая. И французы вовремя прикатили.
Вечером мы поехали на представление шанхайских акробатов. Шанхайские цирковые считаются лучшими в Китае, и это не просто слова. Особенно меня поразило выступление одной девушки. На ее ладони и ступни ног были поставлены целые пирамиды из стеклянных бокалов, и она вращала эти пирамиды на 360 градусов, как будто ни в ногах ни в руках у нее не было скелета, при этом ни один бокал не сдвинулся на миллиметр, не говоря уж о падении или разбивании.
Акробаты прыгали сквозь обручи. Сначала это был один обруч. Потом на него поставили второй. Потом на второй - третий. Они прыгали поодиночке, попарно, навстречу друг другу, одновременно во все кольца. Все это шло в сумасшедшем темпе и по нарастанию сложности трюков. Потом на сцену стали выносить стулья. Их ставили один на другой, опирая только на две задние ножки. И на спинке каждого стула в качестве протвовеса на руках стоял человек.. Когда на верх десятого стула забрался акробат и повис там, зал просто взорвался овациями.
Одним словом, цирк понравился. И мы уехали в гостиницу, уставшие, набитые впечатлениями по макушку. И уснули.
Утром следующего дня мы провели час, занимаясь тайчи в парке, набитом народом (это в 6 утра!). Кроме обычных видов тайчи там имелись и тренажеры, на которые сразу забрались кибуцные Афродиты. Зрелище было не для слабых нервов.
После тайчи и завтрака мы поехали в Старый город Шанхая. Его с легкой руки англичан называют Чайна-тауном, что сами шанхайцы не одобряют. Какой еще, на фиг, Чайна-таун, если вся страна - Чайна? Чем он «чайнее»? В центре Старого города расположен храм, окруженный традиционным парком, а рядом шумят торговые ряды, магазины, лавки, кофейни, чайные и прочие заведения для облегчения мошны. Все это - ярко, шумно, старинно и привлекательно.
Получив час свободного времени, мы ринулись в толпу, придерживая карманы с кошельками. Не всегда и не все выходят из китайского рынка, сохранив полную девственность карманов. В таких местах работают карманники - профессионалы, виртуозы своего дела, Рихтеры и Ростроповичи. Мне повезло, меня не тронули. Хотя, даже украв кошелек, воры были бы разочарованы - все-таки, последний день в Китае, юани и чжао подошли к концу. А более интересная валюта хранилась в настолько укромных и интимных местах, что туда не то чтобы вора - хорошего знакомого не всегда допустишь...
Почему-то все стали набирать упаковки с жасминовым чаем. Я, помня о тошнотворности жидкого жасминового чая, сильно этому удивлялся. Оказывается, всех прельстили красивые коробки - хороший сувенир знакомым. Они не понимали, что знакомые, попробовав сам чай, навсегда вычеркнут их из телефонных книжек.
А на улице становилось все жарче и жарче...
В салоне автобуса приятно жужжал кондиционер, прохладный воздух и минеральная вода создавали противовес начавшемуся потеплению в отношениях между мной и Китаем. Следующим пунктом в повестке дня было посещение района Хункоу. Во времена второй мировой войны этот район служил местом компактного проживания еврейской общины. Японцы, оккупировавшие Китай и поддерживавшие тесные отношения с немецкими наци, создали по требованию берлинских коллег в этом районе гетто. В 1944 году там жило около 15 000 человек. Была, правда, существенная разница между гетто на оккупированых немцами землях и гетто в Шанхае. Не было ни заборов, ни издевательств, ни расстрелов, ни даже серьезного ограничения в правах. Японцы «попросили» евреев не огорчать микадо и жить себе спокойно только в этом районе. Продолжали работать лавки, магазины, мастерские, школы и пр. После поражения Японии, оккупанты, как в старом анекдоте, сказали еврейской общине: «Война окончена. Всем спасибо» и исчезли.
Теперь парк Хункоу носит имя Ицхака Рабина. В центре парка стоит большая стела с надписями на китайском, английском и иврите.
Мы сфотографировались группой у этой надписи и попали под фотообстрел двух китайских старушек, которые щелкали камерами со скоростью «калашникова». Оказывается, их родители жили в этом районе, когда тут было гетто, и для них - большая радость сфотографироваться с израильтянами. Мы им доставили эту радость, затем пообедали в каком-то жутком заведении супом с лапшой и поехали дальше.
Автобус въехал во двор очередной фабрики жемчуга. Народ стал на последние юани покупать серьги и брошки. «Куда вы в них будете ходить?»-поинтересовался я: « К этому жемчугу нужно вечернее черное платье и супруга во фраке и с бабочкой. В кибуцной столовой это будет тем самым седлом, которое не пошло корове». Кто бы меня послушал... Будда им судья.
Порадовавшись за счастливых обладателей украшений, я пошел курить на улицу, по дороге найдя под ногами на полу две жемчужины, ускакавшие от обработчиков. «Подарок от небес»- подумал я:«Как французское вино в Шанхайском музее». И спрятал дары в карман. Серьезным размером, а значит, и стоимостью они не выделялись. Сувенир. Бесплатный. И это приятно.
После жемчужного царства мы поехали в ресторан на прощальный ужин. Ужин прошел, как пишут в передовицах, «в теплой и дружественной обстановке», набитие желудков произошло планомерно, и мы поехали на улицу Наньцзиньлу, расположенную перпендикулярно набережной Банд. Эта улица является «ночным Бродвеем» этого чересчур разнообразного города.
Рекламы, музыка, банки, рестораны, магазины, бибиканье автомобилей, крики рикш - Содом и Гоморра. Час мы гуляли по залитой мигающими цветными сполохами мостовой, затем прощальный взгляд на ночную набережную - и автобус, забираясь по шоссейной развязке куда-то в небеса, понес нас в аэропорт. Развязка была выполнена в виде спирали и поднималась над крышами высотных домов, позволяя на прощание увидеть панораму ночного Шанхая. А затем - недолгая поездка и мы - в аэропорту. Международный аэропорт Шанхая был не просто громадным. Он был неимоверно гигантским. Многоэтажный, с высокими потолками какой-то топологической формы, державшихся на сотнях мощных тросов, он поражал взгляд, как Кельнский собор.
Мы вылетели из Шанхая в Пекин, зачем-то были изгнаны на час из самолета в «накопитель», затем вернулись в уютный "боинг" и после разбега и взлета направились через полмира в Стамбул, где нас ждала пересадка на тель-авивское направление.
И это еще не конец моей «одиссеи», а, скорее, приближение к кульминации.
Было полное впечатление, что все происходит где-нибудь в Амстердаме. Аккуратно беленые дома с пробивающейся плесенью стояли прямо на воде. На балкончиках сидели люди и пили чай. Нас они встречали улыбками и приветственными взмахами рук. Мы обогнали пловучий магазин - лодку с прилавком, забитую товарами. Все это было настолько далеко от реальности, что воспринималось, как декорация к фильму. Полукруглые арки мостов, отражения в воде, музыка, звучавшая из динамика, красные шелковые фонарики на домах, периодически моросящий дождь, тучи на небе, ужасная влажность и духота - вот части той мозаики, складывавшейся в слово «Сучжоу».
Пересев на пристани в автобус, мы поехали в Шанхай, последний город нашего путешествия. Управдом из «Бриллиантовой руки» смогла бы с полным правом сказать: «Шанхай - город контрастов». Когда автобус выехал на набережную реки Хуанпу, наступил шок. Из мира маленьких домиков на каналах после езды по узким кривым улицам автобус, как машина времени, перенес нас сразу в будущее. На другом берегу реки стояли небоскребы самых фантастических форм и расцветок. Группа интенсивно защелкала фотоаппаратами. Зрелище было сказочным, нечто из фильмов Джорджа Лукаса. Так и хотелось увидеть, как из окна золотистого небоскреба Чжин Мао вылетит кораблик с Люком Скайуокером.
Мы проехали по громадному мосту, приблизились к одному из небоскребов, вышли из автобуса, зашли в скоростной лифт и вознеслись в несколько секунд на почти полукилометровую высоту на 88 этаж. Там была оборудована закрытая обзорная площадка, откуда открывался вид на гигантский город. Правильнее будет сказать: «Должен был открываться», так как начался дождь, и весь город затянуло туманом. От этого вид стал еще фантастичнее и еще ближе к «Звездным войнам».
В середине небоскреба сияла ярко освещенная шахта и площадка со стеклянным подоконником, позволяющим заглянуть вниз, почти под ноги. Описать это невозможно, лучше посмотреть на фото.
Вообще, описать вид нового Шанхая, не употребляя выражений «ах!», «ух ты!», «ого!», «ни хрена себе!», не получается. Объективная реальность, данная нам в ощущениях, словам не поддается. Мне стало понятно, зачем китайскому языку нужно несколько тысяч иероглифов. Простым использованием тридцати трех букв я бессилен создать картину, доступную восприятию читателя.
Небо прояснилось, и солнце засверкало на блестящих стенах небоскребов и башен. Мы опустились на грешную землю и поехали в Шанхайский музей.
Шанхайский музей - четырех- или пятиэтажное здание, заполненное образцами древнего искусства Китая. Совершенно немыслимая мебель, вазы, оружие, сосуды, скульптуры, одежда, картины - словом, все, что положено иметь уважающему себя музею.
Походив по залам, я обнаружил, что на первом этаже происходит прием в честь французской делегации, открывавшей в музее экспозицию «Луи 14, Король -Солнце». Прием подразумевал речи и угощение всех присутствующих. Внимательно послушав выступления, я встал у бара и не спеша выпил шесть бокалов китайского пива с солеными орешками и три бокала французского вина. «Вив ля Франс!»- подумал я, исчерпав этой фразой свой запас французских слов на 70 процентов. Потом я позвал остальных не менее падких на халяву одногруппников. Бар опустел за считанные минуты. На требования налить китайцы отвечали виноватыми вежливыми улыбками. Хороший музей в городе Шанхае! И экспозиция хорошая. И французы вовремя прикатили.
Вечером мы поехали на представление шанхайских акробатов. Шанхайские цирковые считаются лучшими в Китае, и это не просто слова. Особенно меня поразило выступление одной девушки. На ее ладони и ступни ног были поставлены целые пирамиды из стеклянных бокалов, и она вращала эти пирамиды на 360 градусов, как будто ни в ногах ни в руках у нее не было скелета, при этом ни один бокал не сдвинулся на миллиметр, не говоря уж о падении или разбивании.
Акробаты прыгали сквозь обручи. Сначала это был один обруч. Потом на него поставили второй. Потом на второй - третий. Они прыгали поодиночке, попарно, навстречу друг другу, одновременно во все кольца. Все это шло в сумасшедшем темпе и по нарастанию сложности трюков. Потом на сцену стали выносить стулья. Их ставили один на другой, опирая только на две задние ножки. И на спинке каждого стула в качестве протвовеса на руках стоял человек.. Когда на верх десятого стула забрался акробат и повис там, зал просто взорвался овациями.
Одним словом, цирк понравился. И мы уехали в гостиницу, уставшие, набитые впечатлениями по макушку. И уснули.
Утром следующего дня мы провели час, занимаясь тайчи в парке, набитом народом (это в 6 утра!). Кроме обычных видов тайчи там имелись и тренажеры, на которые сразу забрались кибуцные Афродиты. Зрелище было не для слабых нервов.
После тайчи и завтрака мы поехали в Старый город Шанхая. Его с легкой руки англичан называют Чайна-тауном, что сами шанхайцы не одобряют. Какой еще, на фиг, Чайна-таун, если вся страна - Чайна? Чем он «чайнее»? В центре Старого города расположен храм, окруженный традиционным парком, а рядом шумят торговые ряды, магазины, лавки, кофейни, чайные и прочие заведения для облегчения мошны. Все это - ярко, шумно, старинно и привлекательно.
Получив час свободного времени, мы ринулись в толпу, придерживая карманы с кошельками. Не всегда и не все выходят из китайского рынка, сохранив полную девственность карманов. В таких местах работают карманники - профессионалы, виртуозы своего дела, Рихтеры и Ростроповичи. Мне повезло, меня не тронули. Хотя, даже украв кошелек, воры были бы разочарованы - все-таки, последний день в Китае, юани и чжао подошли к концу. А более интересная валюта хранилась в настолько укромных и интимных местах, что туда не то чтобы вора - хорошего знакомого не всегда допустишь...
Почему-то все стали набирать упаковки с жасминовым чаем. Я, помня о тошнотворности жидкого жасминового чая, сильно этому удивлялся. Оказывается, всех прельстили красивые коробки - хороший сувенир знакомым. Они не понимали, что знакомые, попробовав сам чай, навсегда вычеркнут их из телефонных книжек.
А на улице становилось все жарче и жарче...
В салоне автобуса приятно жужжал кондиционер, прохладный воздух и минеральная вода создавали противовес начавшемуся потеплению в отношениях между мной и Китаем. Следующим пунктом в повестке дня было посещение района Хункоу. Во времена второй мировой войны этот район служил местом компактного проживания еврейской общины. Японцы, оккупировавшие Китай и поддерживавшие тесные отношения с немецкими наци, создали по требованию берлинских коллег в этом районе гетто. В 1944 году там жило около 15 000 человек. Была, правда, существенная разница между гетто на оккупированых немцами землях и гетто в Шанхае. Не было ни заборов, ни издевательств, ни расстрелов, ни даже серьезного ограничения в правах. Японцы «попросили» евреев не огорчать микадо и жить себе спокойно только в этом районе. Продолжали работать лавки, магазины, мастерские, школы и пр. После поражения Японии, оккупанты, как в старом анекдоте, сказали еврейской общине: «Война окончена. Всем спасибо» и исчезли.
Теперь парк Хункоу носит имя Ицхака Рабина. В центре парка стоит большая стела с надписями на китайском, английском и иврите.
Мы сфотографировались группой у этой надписи и попали под фотообстрел двух китайских старушек, которые щелкали камерами со скоростью «калашникова». Оказывается, их родители жили в этом районе, когда тут было гетто, и для них - большая радость сфотографироваться с израильтянами. Мы им доставили эту радость, затем пообедали в каком-то жутком заведении супом с лапшой и поехали дальше.
Автобус въехал во двор очередной фабрики жемчуга. Народ стал на последние юани покупать серьги и брошки. «Куда вы в них будете ходить?»-поинтересовался я: « К этому жемчугу нужно вечернее черное платье и супруга во фраке и с бабочкой. В кибуцной столовой это будет тем самым седлом, которое не пошло корове». Кто бы меня послушал... Будда им судья.
Порадовавшись за счастливых обладателей украшений, я пошел курить на улицу, по дороге найдя под ногами на полу две жемчужины, ускакавшие от обработчиков. «Подарок от небес»- подумал я:«Как французское вино в Шанхайском музее». И спрятал дары в карман. Серьезным размером, а значит, и стоимостью они не выделялись. Сувенир. Бесплатный. И это приятно.
После жемчужного царства мы поехали в ресторан на прощальный ужин. Ужин прошел, как пишут в передовицах, «в теплой и дружественной обстановке», набитие желудков произошло планомерно, и мы поехали на улицу Наньцзиньлу, расположенную перпендикулярно набережной Банд. Эта улица является «ночным Бродвеем» этого чересчур разнообразного города.
Рекламы, музыка, банки, рестораны, магазины, бибиканье автомобилей, крики рикш - Содом и Гоморра. Час мы гуляли по залитой мигающими цветными сполохами мостовой, затем прощальный взгляд на ночную набережную - и автобус, забираясь по шоссейной развязке куда-то в небеса, понес нас в аэропорт. Развязка была выполнена в виде спирали и поднималась над крышами высотных домов, позволяя на прощание увидеть панораму ночного Шанхая. А затем - недолгая поездка и мы - в аэропорту. Международный аэропорт Шанхая был не просто громадным. Он был неимоверно гигантским. Многоэтажный, с высокими потолками какой-то топологической формы, державшихся на сотнях мощных тросов, он поражал взгляд, как Кельнский собор.
Мы вылетели из Шанхая в Пекин, зачем-то были изгнаны на час из самолета в «накопитель», затем вернулись в уютный "боинг" и после разбега и взлета направились через полмира в Стамбул, где нас ждала пересадка на тель-авивское направление.
И это еще не конец моей «одиссеи», а, скорее, приближение к кульминации.