Валаам в пределах мая
Случилась оказия - в середине мая довелось посетить Валаам. Бывало, конечно, и в прежние годы заносило меня на остров по холодку, и накоротко: час, два - всё, пора уже, лётчики торопят, зимний световой день короток. Всё в суете, и по работе. Праздным гостем - посуху не добредёшь.
В этот раз довелось посмотреть Центральную усадьбу, до Скалистого берега скорёхонько долететь - катера-то современные вертолётные совсем без тормозов.
С дороги я позвонил Рудину и он сам как есть Владимир Васильевич встретил на причале: "Приехал наконец! Всё шутишь про хозяина! - Хохотнул, - хозяин здесь сам знаешь кто".
Пожали руки, обнялись: "Хохлов тоже здесь. Сходи Игорюха, чаю выпьете... Давно, чай, не виделись?!"
Давно...
Сразу подивился: по дороге к монастырю со стороны причала - ГАИшный красный кирпич. Кстати тут из-под знака, с горки ходом дружно скатились велосипедисты в рясах. У-ух... - мимо! Я приостановился перед гранитной лестницей "Три-шестьдесят-две" - так её называли во времена Валаамского дома-интерната. Три площадки, шестьдесят две ступеньки, что такого? Перила давно повреждены, то на спор в семидесятых механизатор съехал на тракторе колесном... Рудин улыбнулся: "Смелее!" И откланялся, - дела.
Поднялся по лестнице. Сразу увидел знакомую, словно отроду седую бороду, глаза с прищуром, - Хохлов Володя подошел, хмыкнул: "Что-то часто о тебе думаю. Сейчас вот вспомнил - а ты тут стоишь... О, как! Я в лавку. Надо. Подожди пока", - и скрылся в Красном магазине.
Я отошел, прицелился фотоаппаратом на южное крыло монастыря.
Колокольня и собор до куполов укрыты строительными лесами. Сквозь Святые ворота во внутреннем дворе видны охранники. У магазина народ, курящие по лавкам - суетно, праздных много, хотя вроде не разгар туристический - середина мая, навигация всего день как открыта.
Из магазина появился Хохлов, застегнул сумку: "Сам недавно из города... Что, кто?! А-а, эти... Кто такие? Мне тоже удивительно. Это наверняка уволенные работники, тусуются у Святых ворот, да у магазина. Что-то их на скорый отъезд настойчиво не благословляют... Спрошу про них, узнаю, - интересно. А у тебя, как всегда, времени нет? Ну-ка, ну-ка, - пошли ко мне, про детей расскажу... Карась, он..."
...По берегам Ладоги зелени ещё нет, а здесь травка веселая такая. Сирень набухла почками, берёзы на подходе - только ветви вязов над Знаменской коряво чернеют...
Успели за столом посидеть - хлеб Володя печёт отменный. А я вспомнил своего соседа дядю Сашу Садыкова - Абдурахмана Абдурахмановича, так по паспорту, - при нем в восьмидесятых белый хлебушек с Валаама словно сувенир на материк везли. Дядю Сашу проводили, и что бередить... как сейчас - не знаю, в монастырской трапезной опять не случилось побывать.
Вдоль по аллее дошел до Игуменского кладбища.
Дорога в аллее старых листвениц пути последнего, а из леса в прогалы меж стволов синеют первоцветы-перелески. На некоторых деревьях светлые кольца на высоте груди белеют. В восемьдесят шестом работники лесхоза "плюсовые" деревья отмечали, а в прогалы аллей подрост пятилетний подсаживали. Не прижилось саженцы - в сторю уживаются только одногодки.
Лиственницы смыкаются в небе, показалось - выше прежнего, вскинешь голову, вздохнёшь глубоко и словно в детство прорастаешь.
Клумбы ухожены. Сверху, от могил игуменов, сквозь безлистые ветки видны свежие кресты. Летом общее кладбище укроется в плотной тени. Здесь всегда тихо. На острове много всего было, и мои пять лет здесь, семь по трудовой книжке... Не вернёшься туда, и тут не спрячешься.
Спустился вниз к Благовещенской часовне. Слева ларьки под завязку брендом ломятся, гостей же пока не много. Кого увидел, считай каждый второй продавец. У пустой лавочки на корточках сидит пара работников монастыря. Из-под гаишного кирпича пропылил пустой автобус. На "Красный", да, машрут такой.
На причале безлюдно, вообще ни-ко-го... Ушел даже охранник, по-приходу строго записавший наши номера и время швартовки. Весна, сезон ещё не разгорелся.
Пора.
Дома, вечером, я разобрал съёмку, файлы с полуденного острова. Что ждать - в оказии синё и сухо... Вспоминал, конвертировал и невольно задвинул в прошлое совсем недавнее вчера.