Инстинкт субъективности
Каюсь: временами я раздражителен. Вот вчера пообщался с человеком, недостойным своего юзерпика, фыркнул и вынес из френдов. Между тем, этот разговор помог сформулировать судьбоносный, хотя и лежащий на поверхности, тезис о телеге, которая таки запрягается впереди лошади.
А именно: чаще всего у людей сначала появляется симпатия или антипатия к убеждению, потом само убеждение, и только после этого под него ищутся доказательства правоты и наглядные примеры. Отныне замечается лишь то, что подтверждает обретённое убеждение и согласуется с ним; остальное игнорируется. Мозг ленив, как и тело, он стремится к покою, не каждый любит и умеет напрягать его.
Роль рассудка здесь сведена к минимуму. Не рассуждения, но эмоции заставляют занять позицию, иногда и в ущерб себе, и отстаивать её. Люди в этом смысле существа иррациональные, что не так уж и плохо, должна же как-то дышать через них вопиющая странность мира. Глупы и некрасивы их действия уже после того, как они заняли пресловутую позицию, и, как им кажется, на ней укрепились.
Есть офтальмологическое понятие: сужение поля зрения. Увы, для большинства выбор жизненной позиции ничем не отличается от выбора шор.
Лучший обманщик тот, кто обманывает сам себя. Личности кондовых убеждений редко сознательно манипулируют фактами; в основном происходит это полусознательно, а то и совсем бессознательно. Говоришь с человеком, вроде всё нормально, затронул ключевую тему - хлоп! и глаза у него уже стеклянные. Причём тема может быть какая угодно: коммунизм, капитализм, либерализм, патриотизм, антисемитизм, русофобия, україножерство, занядбана мова etc. Адекватность исчезает, как по мановению волшебной палочки, крышу с грохотом сносит, а то и срывает дно.
Поначалу вы возмущаетесь топорным передёргиваниям собеседника, его неприкрытой и позорной манере уходить от неудобных вопросов; а потом понимаете, что здесь не то чтобы сам он передёргивает, скорее, передёрнуло его - раньше, когда он принял свою религию.
Чтобы убеждение, или заблуждение, человеческое было по-настоящему сильным, оно должно стать коллективным. Нужно, чтобы его разделяло побольше людей: стремление почувствовать себя частью общности - великая вещь.
И вот мы подошли вплотную к тому, что так интересует меня в последнее время. Стадный инстинкт! Он дан человеку не просто так, у него своё важное предназначение. Он ведь помогал выживать, гуртом и батьку легче бить. Индивид примыкает к группе: всё, отныне для него существует лишь наше правильное и ненаше неправильное. А что, тут не до сантиментов: надо коллективно утверждаться в окружающей действительности. Во время войны армий стреляют в человека, а целятся всего лишь в мундир иного цвета и покроя.
Итак, инстинкт субъективности есть инстинкт стадный. Но и индивидуальный: вспомним матерей, для которых их ребёнок всегда самый красивый, даже если от рождения палец у него к носу прирос. Вспомним «самых обаятельных и привлекательных», вспомним тёток, которые лепят своих мужчин из того, что было, а потом это самое и полюбляют. Мне кажется, природа индивидуальности этого инстинкта более женская, чем мужская; недаром женские толпы во времена французской революции были самыми свирепыми. Это не отменяет его наличия у мужчин, просто женщина, как более тонкое и близкое к Нагвалю существо, умеет раскрыть и проявить его во всей красоте.
Итожу: инстинкт субъективности есть инстинкт стада, воспринимаемый человеком как проявление собственной индивидуальности. Ведь проявление индивидуальности подразумевает коллектив, перед которым нужно её проявлять; а оптимальней и проще всего проявлять её таким образом, чтобы комфортно себя чувствовать в избранной общественной группе. Надо соответствовать, мимикрируя искренно и упоённо; так человек и поступает.
Я некогда писал о нём, могучем инстинкте сколачивания в пионеры. Увы, существование его оправдано и неотвратимо, хоть и неприятно иметь дело с зомби и дураками. Распространение такого инстинкта в области теоретического мышления тоже, наверное, неизбежно, но вот здесь он уже нежелателен. Ибо теоретическое мышление, от которого может быть хоть какой-нибудь толк и прок, предполагает чистый и холодный рассудок. Чтобы сделать правильные выводы, нужно исключить всякую предвзятость. Надо понимать и отстраняться, а не выть с волками или блеять с баранами. И тому, кто на него претендует, нужно не только по капле выдавливать из себя раба, но и по волоску выщипывать из себя барана.