Почти 451 градус по Фаренгейту
Click to viewКак я уже писал, закрыли «Библиотеку Фиделя Кастро», а на её владельца, достойного юзера под достойным ником fidelkastro завели уголовное дело [ 1], [ 2], [ 3]. Причина - размещённые в библиотеке старый добрый Майн Кампф, «Доктрина фашизма» дуче и ревизионистская книжка Юргена Графа. Сейчас товарищи из органов входят во вкус, вот уже дневники доктора Геббельса вызвали новый всплеск административного восторга… Аппетит приходит во время еды.
У нас, на минуточку, типа демократия. Это при нацистах запрещённый доктор мог жечь неугодные книги, да и то в рамках (анти)культурно-массовых мероприятий (запрещённый фюрер, кстати, эти мероприятия не одобрял, считая, что наци тем самым добровольно навешивают на себя ярлык мракобесов). А коль уж демократия, будьте добры по-демократическому.
Я хочу сказать, что мы мало пишем об этом. Что это дело должно вызвать огромный резонанс: налицо попытка установить цензуру в Рунете (до наших Бай и Юэй очень быстро это волна дойдёт), введя запрет на распространение информации, установив систему наказаний за мыслепреступление. Дело тут вовсе не в содержании рассматриваемых произведений: будь вы и негром преклонных годов, и старым хасидом в ожидании Мошиаха, и юным пионером-стахановобудёновцем, всё равно как минимум неразумно одобрять наступление на вашу личную свободу мысли. Пусть кто угодно пишет что угодно. Но думайте вы - самостоятельно. Делайте выводы вы - самостоятельно.
Заходящимся же в праведной истерике и административном восторге, получающим удовольствие от запретов, следует помнить, что именно запретный плод сладок. Сколько людей прочитало «Майн Кампф» (в священном ужасе даже название не перевели) именно и всецело из-за его запрета! Читали, давясь плохо напечатанными буквами и изнывая от скуки, домашние хозяйки, пятиклассники, вдовы, санитары и операторы экскаваторов - чуть ли не с благоговением причащаясь к запретному, как сельский хлопчик девяностых, которому в местный видеосалон привезли Тинто Брасса. Они не читали и не думали читать ни мемуары Бисмарка, ни «Детскую болезнь левизны в коммунизме», ни «Малую Землю», в конце концов, они еле-еле осиливали какого-нибудь Пикуля, прочитывая по книжке в полгода, но ознакомиться с Майн Кампфом почитали за свой священный долг. Причина ясна: коль скоро данный опус с таким усердием скрывают от народа, значит, в нём действительно есть «нечто такое», способное перевернуть жизнь. Наряду с первой любовью помню свой первый экземпляр Майн Кампфа, это действительно было очень таинственно и спиритично, его на два дня принёс мне толстый мальчик еврей (sic!) из параллельного класса школы. Текст представлял собой стопку листов формата А4 с отснятыми на них страницами книги, по две на лист. Ксерокс был плоховат, слов кое-где вовсе было не видать. Их Миша старательно вписал чёрной ручкой от руки.
Между тем, фюрер всегда был оратором, а не писателем, о чём, собственно, говорит в самом начале своего труда, к которому сам он, как известно, относился весьма скептично. Многое в книге устарело (написано восемьдесят пять лет назад, вряд ли у нас так сильно известны австрийские деятели средней руки времён юности автора). Встречаются очень чеканные мысли и формулировки, особенно в том, что касается агитации и организации (не сходство ли гитлеровских принципов пропаганды с принципами нынешних пропагандонов заставляет последних запрещать книгу?), есть свирепый антисемитизм, но в конце концов, Гитлер это писал или кто? Даже школьнику известно, что фюрер евреев не очень-то жаловал. У Фёдора Михайловича Достоевского, Царствие Ему Небесное, тема антисемитизма проходит красной нитью через всё творчество, но его, слава богу, никто не запрещает. Впрочем, лиха беда начало. Давно ведь предупреждал поэт:
Руками будущих иуд и негодяев
В один костер пойдут и Ленин, и Бердяев.
Есть масса книг нехороших, как минимум недобрых. «Молот ведьм» Шпренгера и Инститориса служил руководством для Инквизиции, сжигавшей несчастных ведьм на костре, но тот, кто его запретит, будет не меньший дурак и мракобес, чем авторы. Нет уж, читайте, думайте, делайте выводы, не повторяйте ошибок. Хорошо распознаётся - хорошо лечится.
Вот я, например, довольно основательно изучил историю Второй Мировой Войны. Интерес вполне обоснованный - на белорусской земле никого в стороне она не оставила, как нигде кроваво по ней прокатившись. И коль скоро деды и бабы мои, среди них талантливейшие люди, героически гибли на войне с Гитлером, вы, которые сейчас усадили свой зад на трон, сохранившийся их героизму в том числе благодаря, не мешайте мне Гитлера читать! Я имею право знать о той эпохе всё, что могу узнать. Не вам устанавливать мне препоны.
Кроме того: что это будет за историк, который не читал одну из основополагающих книг эпохи? А что за историк, который сам читал, но хочет запретить другим? Это значит, что и с историческими фактами он обходится подобным же образом, решая за нас, что нам нужно знать и чего нельзя. Нет уж, мы будем решать сами.
Доходит до смешного. Никто за редким исключением не сомневался в холокосте, но тут усердные идиоты запретили книги упомянутого Графа и ему подобных, раскрутили на всю катушку преследования ревизионистов и сомневающихся. И вот всё больше людей шепчет друг другу на ушко, что правы были Граф и его друзья, иначе не было бы резона устраивать против них такой масштабный террор. Ну и чего вы добились, усердные?
Если вам не нравится определённого рода литература, не распространяйте её. Бойкотируйте её, критикуйте, разбирайте по косточкам и винтикам, или просто брезгуйте. Но не смейте запрещать! И скажите fidelkastro спасибо за то, что сохранил у себя артефакты эпохи.
Блогеры мало чего умеют делать, кроме как трепаться. Но даже вопль возмущения, который они поднимают, слышен лишь в ограниченном интернет-мирке, оторванном от большого и безжалостного мира, где тигры бродят и ветры свищут, и где не потроллишь даже дядю Федю из соседнего подъезда, потому что даст по шее. Ну давайте сделаем хотя бы то, что можем в рамках интернет-загона: может, если вопль будет уж очень сильный, то и вырвется за его пределы.
Но не молчите. Ибо:
Когда они пришли за расистами, я молчал, я же не расист.
Потом они пришли за сексистами, я молчал, я же не сексист.
Потом они пришли за антисемитами, я молчал, я же не антисемит.
Потом они пришли за гомофобами, я молчал, я же не гомофоб.
А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать.