Грипп в городе.
Человек в маске или
дикий оскал капитализма.
Дело было вечером, есть было нечего. Не то, чтобы совсем. Заглядывала несколько раз в холодильник - пусто. Ни тебе колбаски, ни молока, ни хлеба.
Посчитала банки с самодельным яблочным соком, грушевым вареньем приплюсовала пол банки помидоров в собственном соку ещё какое то варенье - «жалко выбросить, а есть не хочется». Подсолнечное масло, картошка не в счёт. Майонез путь тоже дожидается своего часа. Ветер гуляет в полном смысле этого слова от вентиляторов, потому, что ноу фрост. Заглянула в морозильник - всё замороженное: что-то от курицы, что-то от индейки, кальмары, камбала, кабачки, перцы, сельдерей, виктория, красная смородина с сахаром, калина, кусок сала, рыжики, маслята, помидоры, чуть не забыла - арбузный сок в ёмкости для льда. Есть нечего. Потому, что хочется вот так сразу не думать о разморозке и как бы вообще о ней не забыть, и не ходить и не смотреть, как бы не убежало, пригорело и не выкипело, просто достать кусочек колбасного изделия, отрезать и в рот положить, закусить булочкой с сыром и запить сладким кофе с молоком. Это наш, российский фаст фут. И если нет его составляющих в запасе, то возникает неприятное чувство неуверенности в завтрашнем дне.
Универсам не за горами, а через дорогу, одна нога здесь, другая там была уже в часу десятом. Обычно пустой в это время магазин обслуживает сам себя. Работниц выпускают из щелей подсобок и те набирают авоську из того, что осталось. Остаётся почти всё. Кое-чего, правда, и не остаётся совсем. Но они не привереды, берут что есть. Сегодня все работники в масках и с красными глазами. В городе эпидемия гриппа и орз. Учебные классы в школах и группы в детских садах закрываются. Господа проветрились на разных островах и туземных морях в Новогодние каникулы и навезли от туда всякой вирусной тропической заразы. У нас морозы стояли и наша обрусевшая зараза в них не то, что мутировать, но и концы с концами свести не может. А вот заезжие вирусные гастролёры как раз набрали силу после геноцида прошлогоднего завоза.
Подневольный народец обрядили в маски, чтобы те работали до упаду и на больничный не просились. И это правильно. И всегда вроде так было, когда эпидемя группа риска в масках. Арбидола на вас не напасёшься - думает министр здравоохранения. Именно, имено так, поддакивают страховые компании. Врачу в маске не комфортно, а куда деваться, работа такая с больными. Продавцу и того хуже. Работа и с больными и со здоровыми. Ладно бы как в бутике - сиди и тыкай в телефон, жди, когда кто-нибудь придёт заражать вирусом, тут масочку можно и надеть. Вышел потенциальный разносчик инфекции - сиди, дыши полной грудью, наслаждайся виртуальным миром.
Вторник - день хлебный и малолюдный по природе. На удивление было то,что уже раньше в обычные дни разбирают - и молоко Падеринское, и подовый ржано-пшеничный хлебокомбината №1. У колбасного отдела опять задумалась, какую из одинаково невкусных колбас выбрать. Знаю, что жалобно смотреть на продавцов бесполезно. Они точно знают, есть не вкусные и не съедобные. Прошу отрезать не вкусной, пахнущей антибиотиками и консервантами классической ветчинной и несколько молочных сосисок. Жарко в магазине, градусов под 30.
- Каких сосисок - переспрашивает продавец, уже не юная девушка, с красными глазами из под маски пытается высмотреть требуемую марку и сорт на прилавке, наклоняется, заглядывает под прилавок, разворачивается на 180 градусов к вертикальному холодильнику.
- Где же, где она? Уже ноги не держат и ничего не вижу... - не выдерживает и жалуется соседке по работе. Глядя на их воспалённые глаза спрашиваю - Тяжело наверно в маске 12 часов?
-16 часов - отвечает - и ничего не видно из-за маски.
Даже собаки язык высовывают, когда жарко. Пусть с обеденным перерывом, но 16 часов на ногах, верх вниз, крутиться взад вперёд, да ещё в маске, пытаясь в гуле морозильных установок и мерцающем свете ртутных ламп разглядеть замысловатые надписи маркировок и ценников, это как надо ненавидеть людей, чтобы заставлять их так работать?
дикий оскал капитализма.
Дело было вечером, есть было нечего. Не то, чтобы совсем. Заглядывала несколько раз в холодильник - пусто. Ни тебе колбаски, ни молока, ни хлеба.
Посчитала банки с самодельным яблочным соком, грушевым вареньем приплюсовала пол банки помидоров в собственном соку ещё какое то варенье - «жалко выбросить, а есть не хочется». Подсолнечное масло, картошка не в счёт. Майонез путь тоже дожидается своего часа. Ветер гуляет в полном смысле этого слова от вентиляторов, потому, что ноу фрост. Заглянула в морозильник - всё замороженное: что-то от курицы, что-то от индейки, кальмары, камбала, кабачки, перцы, сельдерей, виктория, красная смородина с сахаром, калина, кусок сала, рыжики, маслята, помидоры, чуть не забыла - арбузный сок в ёмкости для льда. Есть нечего. Потому, что хочется вот так сразу не думать о разморозке и как бы вообще о ней не забыть, и не ходить и не смотреть, как бы не убежало, пригорело и не выкипело, просто достать кусочек колбасного изделия, отрезать и в рот положить, закусить булочкой с сыром и запить сладким кофе с молоком. Это наш, российский фаст фут. И если нет его составляющих в запасе, то возникает неприятное чувство неуверенности в завтрашнем дне.
Универсам не за горами, а через дорогу, одна нога здесь, другая там была уже в часу десятом. Обычно пустой в это время магазин обслуживает сам себя. Работниц выпускают из щелей подсобок и те набирают авоську из того, что осталось. Остаётся почти всё. Кое-чего, правда, и не остаётся совсем. Но они не привереды, берут что есть. Сегодня все работники в масках и с красными глазами. В городе эпидемия гриппа и орз. Учебные классы в школах и группы в детских садах закрываются. Господа проветрились на разных островах и туземных морях в Новогодние каникулы и навезли от туда всякой вирусной тропической заразы. У нас морозы стояли и наша обрусевшая зараза в них не то, что мутировать, но и концы с концами свести не может. А вот заезжие вирусные гастролёры как раз набрали силу после геноцида прошлогоднего завоза.
Подневольный народец обрядили в маски, чтобы те работали до упаду и на больничный не просились. И это правильно. И всегда вроде так было, когда эпидемя группа риска в масках. Арбидола на вас не напасёшься - думает министр здравоохранения. Именно, имено так, поддакивают страховые компании. Врачу в маске не комфортно, а куда деваться, работа такая с больными. Продавцу и того хуже. Работа и с больными и со здоровыми. Ладно бы как в бутике - сиди и тыкай в телефон, жди, когда кто-нибудь придёт заражать вирусом, тут масочку можно и надеть. Вышел потенциальный разносчик инфекции - сиди, дыши полной грудью, наслаждайся виртуальным миром.
Вторник - день хлебный и малолюдный по природе. На удивление было то,что уже раньше в обычные дни разбирают - и молоко Падеринское, и подовый ржано-пшеничный хлебокомбината №1. У колбасного отдела опять задумалась, какую из одинаково невкусных колбас выбрать. Знаю, что жалобно смотреть на продавцов бесполезно. Они точно знают, есть не вкусные и не съедобные. Прошу отрезать не вкусной, пахнущей антибиотиками и консервантами классической ветчинной и несколько молочных сосисок. Жарко в магазине, градусов под 30.
- Каких сосисок - переспрашивает продавец, уже не юная девушка, с красными глазами из под маски пытается высмотреть требуемую марку и сорт на прилавке, наклоняется, заглядывает под прилавок, разворачивается на 180 градусов к вертикальному холодильнику.
- Где же, где она? Уже ноги не держат и ничего не вижу... - не выдерживает и жалуется соседке по работе. Глядя на их воспалённые глаза спрашиваю - Тяжело наверно в маске 12 часов?
-16 часов - отвечает - и ничего не видно из-за маски.
Даже собаки язык высовывают, когда жарко. Пусть с обеденным перерывом, но 16 часов на ногах, верх вниз, крутиться взад вперёд, да ещё в маске, пытаясь в гуле морозильных установок и мерцающем свете ртутных ламп разглядеть замысловатые надписи маркировок и ценников, это как надо ненавидеть людей, чтобы заставлять их так работать?