Из незаконченного; отрывок
“PF” - КЛУБ
мистическая новелла & сюжет киносценария
Бедствующий молодой аристократ
ради возврата утраченного состояния, невесты и положения в обществе
становится соучастником изощренного вандализма
и наказан за это крушением почти уже сбывшихся надежд.
ЭПИЗОД 1
Отличный денек . . . Для морской прогулки на яхте. Конец лета - время пляжного отдыха в Каннах. Для лоточников-букинистов с Сен-Сюльпис - явно не сезон. Впрочем, как и любое другое время года.
Прошла почти неделя с тех пор, как Серж перебрался сюда с набережной, а он так и продал ни одной книги. Вопреки его ожиданиям, бесценные рукописи, достойные почетного места в коллекциях Лувра и BNF, и здесь оказались совершенно никому не нужны.
За неимением иных развлечений Серж, как обычно, злобно следил за легионом обнаглевших голубей, мстительно воображая - что сделает, если еще хотя бы одна из этих тупых тварей еще хотя бы один раз слету нагадит на обернутые прозрачной пленкой и аккуратно разложенные перед ним на столике раритетные манускрипты. И еще он ненавидел редких туристов, с умилением крошивших купленные в кондитерской за углом багеты жирным пернатым засранцам. Особенно - нелепого вида самодовольного господина средних лет, одетого так, будто он прибыл прямиком из середины позапрошлого века специально ради того, чтобы покормить голубей и праздно прогуляться вдоль прилавков с дешевыми сувенирами. И который как раз сейчас не спеша направлялся к его лотку.
“Все равно ничего не купит” - с оправданным печальным опытом скепсисом, решил Серж, все же, на всякий случай, растягивая губы в услужливую улыбку.
Незнакомец приветливо кивнул в ответ. С важным видом знатока окинув беглым взглядом ветхие обложки, он вытянул из второго ряда потрепанный томик и коротко, уверенно заявил:
-- Беру.
“Сейчас я тебя обломаю, придурок” - угрюмо подумал Серж, собираясь без особой надежды на стабильно-неблагосклонную к нему удачу, назвать цену и прикидывая, не скинуть ли раза в два - в три.
Так же коротко и уверенно незнакомец опередил его:
-- Даю 8500.
Пусть симпатии он по-прежнему не вызывал, но уважения заслуживал однозначно. Да, он действительно был знатоком. Причем - высшего класса.
Не дожидаясь согласия, незнакомец вытащил бумажник и, отсчитав названную сумму, протянул деньги, а затем - старомодный черный картонный прямоугольник с золотыми вензелями вокруг рифленой аббревиатуры из двух букв “P” и “F”:
-- Приглашаю Вас, молодой человек, отметить успешную сделку. 9 вечера; Astrnce. С удовольствием угощу Вас превосходнейшим ужином: омары, икра, chateau yquem 1998г. и вкуснейший десерт. Вот, моя визитка - покажите швейцару, и Вас проводят.
Не удосужившись убедиться в том, что его приглашение принято, тем более - выслушать благодарность, самодовольный незнакомец приветливо кивнул на прощание и так же - не спеша удалился.
Вообще то, поздний ужин в подобном заведении в строго-мужской компании, да еще и за чужой счет, представлялся Сержу, если и не полным извращением, то уж, по меньшей мере, весьма сомнительным удовольствием. Однако он давно уже не мог позволить себе неоправданной гордости на голодный желудок. Чудом заработанная сегодня крупная сумма - не повод пренебрегать бесплатной выпивкой, угощением, а возможно - и перспективами вывести, наконец, свой скромный бизнес из фатального застоя.
Удача - не птичий помет: два раза подряд на одну и ту же плешь не падает. Именно сейчас Серж не стремился лично опровергать это лженаучное утверждение. Хотя бы потому, что в данный момент его занимала более насущная задача. Уже через пару минут, втиснув в багажник складной столик и бросив набитую книгами сумку на заднее сидение, он энергично выворачивал из переулка, размышляя том, что джинсы с футболкой, увы - не самый вечерний дресс, и прикидывая - во что ему обойдется подходящий костюм на d’Ivry - бутике распродаж позапрошлогодней уцененки подделок под Валентино и Версаче.
Как не удивительно, вечер в l'Astrnce обманул циничный пессимизм Сержа сразу и во всем.
Наперекор самоотверженным стараниям портного, в спешке подгонявшего костюм, уподобить его основательно подержанному картофельному мешку, на Серже он смотрелся великолепно.
Этьен Каро - во всяком случае, именно это имя Серж прочел на обороте визитки, поджидал его с парочкой удачно подобранных под стиль заведения девиц, каждый раз тактично куда-то исчезавших во время умеренно-деловой беседы и своевременно возникавших из неоткуда в паузах, с тем, чтобы заполнить их непринужденной, жизнерадостной болтовней. И, конечно же, ни разу не опоздавших к наполнению бокалов.
А сам Этьен, начисто забыв о пристрастии к коротким, безапелляционным утверждениям, проявил себя крайне интересным собеседником.
И главное - к подаче десерта Серж не только стал официальным поставщиком PF-клуба, но даже без бюрократических формальностей получил солидный аванс за первый заказ.
Последние 2 года сильно изменили Сержа. Даже внешне. Вместе с утраченным благополучием, он лишился сначала иллюзий, затем - манер, затем - надежд. Вынужденная переоценка жизненных ценностей проходила резко и болезненно.
Забытый вкус шампанского по $800 за бутылку ненадолго вернул ощущение принадлежности к высшему социальному слою, целиком реанимировал манеры и возродил мизерную долю надежды.
ЭПИЗОД 2
Неумеренность в плотских наслаждениях отражается на здоровье. Пагубная неумеренность пагубно отражается на здоровье. К 47-ми годам князь Валентин д’Альтре побил все мыслимые рекорды злоупотребления прелестями жизни. И теперь, прикованный к инвалидной коляске, он без заметных сожалений готовился навсегда расстаться с ними. А Серж, также без заметных сожалений, готовился достойно проводить отца в последний путь. Он знал, что сегодняшний серьезный разговор касается завещания: 2 дня назад князь благословил помолвку, так что очередная тема важной беседы с отца сыном сомнений не вызывала.
Проигнорировав риторический вопрос о самочувствии, князь молча кивнул на пачку бумаг на столе.
Копии векселей, закладных, расписок, извещений: Серж затруднялся подсчитать, сколько же раз за последние четверть века лет перезаложены земля, замок и имущество. Казалось, каждая пылинка в радиусе 5-ти миль пятикратно описана судебными приставами. Ему в наследство доставались одни лишь бесчисленные долговые обязательства.
Отец не счел целесообразным тратить время на бесполезные комментарии удручающих фактов:
-- “Всегда есть выход. Даже если справедливо подозрение, что он ведет еще глубже в задницу - плохая попытка всяко лучше хорошего бездействия” - Так говорил твой дед, когда передавал мне семейные проблемы в куда более плачевном состоянии.
Князь переждал очередной приступ астмы, с заметным усилием дотянулся до закрепленного всего в дюйме от губ мундштука, и после пары коротких затяжек кальяном продолжил:
-- А еще он говорил: “Бог подарил тебе чистую, благородную душу. Не без моих стараний ты сохранил ее таковой до зрелых лет. В наш порочный век - это редкое сокровище. Всегда есть вариант выгодно продать его.”
Я своей распорядился. Может и не лучшим образом, но мне удалось втрое сократить семейный долг. Теперь - твоя очередь.
Каким образом отец распорядился своей душой - навсегда осталось тайной для Сержа. Князь предпочел воздержаться от разъяснений. Вместо этого, он взглядом указал на толстый конверт, лежавший в стороне от прочих документов. Серж вполне резонно не ожидал обнаружить там ничего, кроме очередного печального сюрприза. Заметив, что сын медлит, не решаясь вскрыть его, князь устало усмехнулся:
-- Плохие новости благополучно исчерпаны. Остались обманчиво-обнадеживающие.
Единственное место и последняя ценность, до которых не добрались свора дипломированных ищеек, составлявших опись имущества - книжный архив в подвале библиотеки. Незадолго перед тем, как никчемные медики навсегда засадили меня в это гадское кресло, я купил маленькую квартирку в Париже и переправил туда все книги, собираясь при случае выставить их на аукцион. Через посредника, конечно. Однако случай так и не представился.
Так что эти жалкие крохи достаются тебе вместе с проблемой их сомнительной легальности: как только кредиторы узнают о любого рода финансовых манипуляциях с ними, они тут же вполне правомерно обвинят нас в сокрытии собственности и в судебном порядке предъявят претензии.
В конверте - благовидный предлог избежать неизбежного.
Серж читал приглашение, не совсем понимая, каким образом участие в экспедиции с гуманитарной помощью засевшим в дебрях центральной Африки черно~опым бандитам поможет ему решить финансовые проблемы. Он сильно сомневался, что короткие передышки между самозабвенными перестрелками с коллегами из соседней деревни те будут проводить за чтением ветхих манускриптов. Тем более - оплачивать это удовольствие. Однако в намерения отца вовсе не входило приобщение кровожадных дикарей к изысканному и возвышенному. Замысел состоял совсем в другом:
-- Мой старый друг - лорд Эшли, до сих пор не наигрался в миротворчество и благотворительность. Его своевременное любезное приглашение поможет тебе на время исчезнуть из цивилизованного мира, не привлекая нежелательного внимания.
Отец говорил с трудом, поминутно переводя дыхание.
Их отношения никогда не отягощала излишняя сентиментальность, но в этот раз Сержу впервые стало непривычно жалко его. За растраченную на напрасные усилия и несбывшиеся мечты жизнь. За чувство вины и невыполненного долга перед ним, перед его будущими детьми и внуками. За бремя бесчестия, которое тот, перекладывая проблему осуществления своих небезупречных планов на сына, оставлял себе, объявив их своей официальной последней волей, отказать отцу в исполнении которой Серж не мог.
И он поступил в точности так, как запланировал отец.
Не вдаваясь в неблаговидные подробности, сообщил друзьям о последней воле умирающего и своем скором отъезде.
Нина имела право знать больше. Но вместе со всеми законными правами любимой девушки и невесты именно сейчас она, как нельзя более кстати, уже гостила у матери на другом конце света. Серж простился с ней заочно, в коротком письме обещая объяснить все по возвращении.
. . .Ему не пришлось долго ждать горестного известия с родины. Узнав о смерти отца, Серж немедленно в одиночку отбыл из зажатого между малярийными болотами и зонами боевых действий палаточного лагеря.
На похороны он так и не прибыл.
ЭПИЗОД 3
Тайну рецепта традиционного завтрака Сержа девушкам выдала, очевидно, своевременно невымытая посуда. Воспроизвести по обнаруженным на ней уликам нехитрое утреннее меню одинокого молодого холостяка не составляло труда.
Готовый результат был подан горячим прямо в постель. И прямо с одной из кухарок. Другая заметно спешила. Уже полностью одетой, она присела на краешек кровати только затем, чтобы между порой глотков кофе наспех попрощаться:
-- Ну, мне пора. Собственную семью тоже ведь бывает полезно изредка побаловать любовью и заботой. Или, хотя бы - запоздалым завтраком. А Ольга, если хочешь, может задержаться на весь день.
-- С удовольствием -- подтвердила та -- и даже на всю жизнь.
-- Конечно, оставайся на всю жизнь - хоть до завтра, -- снисходительно позволил Серж предположительной шпионке Этьена -- а там - посмотрим.
До полудня Серж сортировал книжные завалы. Заказанную Этбеном летопись 1-го крестового похода, по неподтвержденным никем, кроме автора, сведениям собственноручно выполненную архиепископом Вьеннским, впоследствии - Pontifex Maximus - главой Римской католической церкви - Папой Каликстом II, он отыскал под грудами беллетристики 2-3 вековой давности. Наверно, стоило снять копию с уникального исторического документа. Но времени на аккуратное сканирование 6-ти с лишним сотен страниц, грозящих рассыпаться в труху от первого прикосновения, уже не оставалось.
Пока Серж занимался ревизией активов, Ольга старательно и незаметно для хозяина преображала его холостяцкое логово в ненавязчиво сияющее чистотой уютное местечко. Каким чудом ей затем удалось из случайно залежавшихся в холодильнике ингредиентов изготовить полноценный обед, Серж даже не брался угадать. Однако его традиционная трапеза в ближайшей закусочной отныне перестала казаться совместимой с органами человеческого пищеварения. Успешно зарекомендовав себя этими 2-мя свершениями в качестве исключительно полезного для домашнего хозяйства приобретения, она еще и вызвалась проводить Сержа до места назначенной Этьеном встречи. Вот только на все вопросы о клубе, которыми он упорно пытал по дороге во всем остальном сговорчивую спутницу, та столь же упорно и чуть мрачновато отшучивалась.
Неприметное здание, отмеченное неприметной вывеской со знакомой аббревиатурой “PF” над еще менее приметной дверью, располагалось в переулке, протянувшемся между парой соседних проходных дворов. Без проводника Серж долго искал бы его.
Ольга проводила Сержа в полутемный холл и, пообещав к вечеру непременно вернуться, оставила дожидаться Этьена в одиночестве.
В зловещих бликах изуродованного пестрым витражом в единственном незамурованном миниатюрном окошке под потолком дневного света, готические интерьеры напоминали пыточные подвалы инквизиции. Арку входа в просторный смежный зал перегораживала массивная кованая решетка. Колоннадой расставленные там вдоль стен высокие квадратные шкафчики, несомненно, предназначались, для индивидуального размещения ценных экспонатов. Хотя многие из этих старинных стендов, похоже, пустовали - Сержу не удалось ничего разглядеть внутри, за толстым стеклом нескольких ближайших, действительно, просматривались смутные очертания громоздких фолиантов. А вот содержимое некоторых других вызывало определенное недоумение: Поштучно запертые там, вместо книг, однотипные вазы из толстого фарфора с неразборчивыми надписями на бронзовых табличках, вмонтированных в мраморные кубики подставок, вызывали стойкие ассоциации с колумбарием, добавляя и без того специфической обстановке щедрую порцию неуюта.
-- Обычно мы не приглашаем посторонних -- раздался, как обычно, приветливый голос Этьена, непостижимым образом возникшего за спиной Сержа. Едва не вздрогнув от неожиданности, он почувствовал себя уличенным в хотя и непредумышленном, но все же превышении допустимой здесь степени любопытства.
Выдержав паузу, акцентирующую внимание излишне любознательного гостя на этом факте, Этьен, отпирая решетку, непринужденно продолжил:
-- Но не будем считать ваш визит нарушением традиций. Учитывая перспективы вашего статуса. Формальности, несомненно, важны, и вскоре все они будут безусловно соблюдены.
Очевидно, в ответ на этот намек Сержу полагалось высказать - насколько искренне он польщен подобной привилегией. Но он смолчал, ограничившись лишь сдержанным кивком.
. . .Этъен не стал включать свет. Он быстро провел Сержа через зал, поддерживая под локоть чуть крепче необходимого для того, чтобы гость не натолкнулся на препятствие, сбившись с пути, или не оступился в темноте: планировка помещения принципиально не грозила ни тем, ни другим.
На лестничной площадке 2 этажа, проводник отпустил конвоируемого, демонстрируя, что конспирация утратила актуальность. Там, в дальней комнате по левую сторону широкого сквозного коридора, размещался кабинет Этьена. А перед ним - лаборатория, в которой новенькие стойки современных приборов соседствовали с впечатляющими алхимическими и астрологическими реликтами непонятного предназначения.
Гуманитарное образование не позволило Сержу вникнуть в тонкости технологии датировки материалов и генетической экспертизы авторства по эфемерным следам пота на бумаге. Но и не помешало извлечь правильные выводы из короткой лекции, сопровождавшей обзорную экскурсию среди образцов практического воплощения достижений аналитических наук: При столь совершенном оснащении, проверка подлинности не вызывает ни малейших затруднений - самая искусная фальсификация будет быстро и неизбежно изобличена.
Благополучно покончив с наглядным предостережением, которое было излишним - коллекцию Сержа не засоряли подделки, Этьен, наконец, поинтересовался состоянием своего заказа:
-- Похоже, вам уже удалось разыскать крамольную летопись понтифика?
-- Да. Это - она. -- с облегчением подтвердил Серж, протягивая сверток - наконец то он избавился от оттягивающей руку ноши.
Этьен благоговейно принял тяжелый пакет, и, не разворачивая понес к себе, казалось, забыв о существовании спутника. Только развернув упаковку на полированном столе из инкрустированного перламутром черного палисандра, он удосужился кивнуть последовавшему за ним Сержу на мягкое кожаное кресло напротив и на шеренгу коньячных бутылок в минибаре.
Следующие полчаса, предоставленный самому себе Серж, наслаждался отсутствием назойливого внимания, с комфортом дегустируя богатый ассортимент эксклюзивного алкоголя.
-- ДА, это она - сверх меры запоздавшим эхом безапелляционно констатировал Этьен, отвлекая Сержа, к его крайнему неудовольствию, от затянувшегося блаженного безделья. - Никакая техника не способна почувствовать ауру подлинности. В экспертизе нет необходимости; было бы кощунством терзать подобную реликвию лучами и химикатами. Опыт и интуиция истинного знатока и ценителя неизмеримо точнее любого прибора. Почерк и стиль, цвет и тактильные ощущения, аромат и оттенки бликов на глянце переплета, тембр шелеста страниц и даже вкус чернил - вот главные свидетельства. Непостижимые способности человеческого разума - вот главный инструмент. -- вдохновенно вещал он, потешая Сержа импульсивным проявлением фанатичного восхищения и маниакального энтузиазма. -- Кстати, если вы предпочитаете конкретные напитки - я с удовольствием закажу их сюда специально для вас в неограниченном количестве. -- внезапно подытожил он, заметив степень опустошения бара.
Серж, вдруг осознав масштабы злоупотребления, заметно смутился, на что хозяин спиртного тактично предположил:
-- Хотя, тут - только лучшее; уверен, - в этом наши вкусы совпадают.
А затем рассекретил главную цель сегодняшней встречи.
. . .