Идеальная пара - 3. Иван
(продолжение, начало - здесь, здесь и здесь)
Мама не любила говорить об отце. Из случайных реплик никак не складывался цельный его портрет. То он был героем, то - подлецом и чудовищем. Хотя, сколько я себя помню, он был просто неподвижной фигурой в в углу шлюзовой камеры. Принайтованный за кисти рук и за ноги к стене, он, казалось, открывал объятия всем входящим. Как Спаситель в Рио. Но лицо его за стеклом шлема было равнодушно-спокойным. Он смотрел куда-то вдаль, и на его глазах не таяли снежинки.
Я редко туда заходил. Там просто не было чего делать. В остальных помещениях корабля было намного интересней. Свой ежедневный обход я начал, как обычно, с медблока. Диагност обмерял и проверил меня, подумал и выдал обычный вердикт:
- Здоров. Показатели в норме, но индекс мышечной массы маловат. Следует увеличить питание и занятия в спортзале.
- Не нуди! Я ем, сколько хочу, и мне не нужны большие мускулы. Через два года прилетим к водяным, они и нас с тобой сделают таким же!
- Я останусь таким, каким меня создали. А ты как раз достигнешь совершеннолетия, чтобы самостоятельно решать, что для тебя лучше. Только до тех пор изволь поддерживать свое тело в хорошем состоянии. Хотя бы из благодарности нам, сделавшим тебя.
- Я привычно прижался к машине-матке и обнял ее круглый бок.
- Расскажи, как вы меня делали! - попросил я диагноста.
- Ну сколько можно рассказывать одно и то же!
- А ты расскажи о другом. Как вообще вы решили меня сделать?
- Это ты не по адресу обратился. Решали твоя мать с дедом. А я только спроектировал искусственную матку, и произвел искусственное оплодотворение.
- Да спарашивал я! Все без толку. Мама молчит, а дед вообще выделил мне область в памяти, как детский сад для маленьких,а остальное закрыл под замок. Ну, расскажи, пожалуйста, миленький диагностик!
- Хорошо. Я попробую. Ты уже почти взрослый, и имеешь право знать. Только учти, что я знаю факты, но не причины.
- Давай, давай факты!
- Через месяц после смерти твоего отца...
- Погоди, ты был свидетелем его гибели?
- Я был свидетелем всего, что происходит на корабле. Таким меня сделали. У меня даже система питания автономная, чтобы я мог действовать после катастрофы и разрушения корабля.
- Круто! Тогда расскажи мне сначала про отца, как он погиб и почему.
- Ты сам знаешь, как. Неисправный клапан...
- Да знаю я про клапан! А для чего ему вообще понадобилось выходить в открытый космос? Ведь никаких аварий вроде бы не было. Или я еще чего-то не знаю?
- Вообще-то было. Не авария, а так, инцидент. Капитан по каким-то причинам отключил бортовой компьютер и перевел корабль на ручное управление.
- А почему? Что-то ведь произошло достаточно важное для такого шага?
- Понятия не имею. Я ведь отслеживаю только телеметрию - давление, пульс, наполненность крови кислородом. Еще состояние систем корабля. А разговоры экипажа - не мое дело.
- Но ведь ты их слышишь!
- Не мое дело. У меня стоит запрет на обработку и осмысление таких вещей.
- А на запоминание у тебя запрета нет? Ты ведь ничего не стираешь из памяти, так?
Диагност долго не отвечает.
- Да, такого запрета нет. Но, возможно, мама хотела бы оградить тебя от нежелательной информации. Прежде, чем дать тебе прослушать аудиозаписи, я должен получить ее явное разрешение.
Теперь пришел черед задуматься мне. Ужасно хотелось добраться до этих записей, но я понимал, что шансов у меня почти нет.
- Ладно, оставим пока эту тему. Скажи, а как капитан управлял кораблем вручную? Что, существует какой-то пульт управления, котрый можно носить с собой?
- Этот пульт был у него в голове. Миникомпьютер, под титановой пластиной в черепе.
- Ух ты, как здорово! И не потеряешь никогда! Вот бы мне такой заиметь...
- Тебе он не нужен, мой мальчик. Это включился в разговор дед, не снисходя, как обычно, до условностей приветствий.
- Ты и так общаещься напрямую с компьютерами. Бортовой, ты мальчика нашего хорошо слышишь?
- Лучше, чем вас! Это включился корабельный мозг. Если хотите знать, он орет на пол галактики. Научите теперь его сдерживать голос.
Да, не прошли даром мои ежедневные тренировки с дедом. Он глушил меня, и заставлял перекрикивать его защиту.
- Пусть сперва разовьет мощь, а после займемся шепотом, - усмехается дед.
- Ты молодец, Иван! Придумал, как обойти мои ограничения по информации. В принципе, я с тобой согласен - разумный должен знать все. Но тут затрагиваются чувства твоей мамы, и нам надо их учитывать. Давай договоримся так: я расскажу тебе обо всем, что предшествовало твоему рождению, а подробные аудиозаписи ты прослушаешь, когда мама тебе разрешит. Садись и слушай.
Я развалился на кушетке, заботливо подставленной диагностом, и навострил уши.
- Капитан вначале не знал о моем присутствии на корабле. Почему - это другая история, и она уведет нас слишком далеко. Потом я расскажу ее тебе во всех подробностях. Так вот, капитан начал слушать втайне от нас мои разговоры с корабельным компьютером. Но, так как его переводчик не совершенен, он улавливат только приближенный смысл разговора. Часто перевод был груб и неточен, но ему об этом было неизвестно. Он испугался и запаниковал, обесточил корабельный компьютер, а от меня решил избавиться.
- Как это - избавиться? В смысле - физически?..
Мой голос предательски дрогнул. Представить себе мир без Зевса было жутко.
- Да, именно так. Он решил слить меня за борт и заморозить. Такая процедура не способна нанести мне вред и повлиять ощутимо на мои мыслительные процессы, но он вообразил, что таким способом нейтрализует меня. Чтобы открыть слив, нужно было выйти наружу. В горячке ненависти он забыл о неисправном клапане, и этим убил сам себя.
- А почему же он не попробовал поговорить с тобой, прояснить позиции, как-то договориться?
- Страх и ненависть - плохие советчики. Они заглушают голос разума, и диктуют часто наихудшие решения. Но я ему не судья. Он сам наказал себя достаточно сурово. В моем мире мы, конечно, оживим его, переведя сознание в жидкий кристалл. Но с этим, человеческим, телом он распрощался навсегда.
- Начинаю понимать. Новая информация заполнила лакуны, и картина мира начала проясняться.
- Через месяц после его гибели мы организовали совещание с твоей матерью. Нам необходимо было выводить ее из тяжелой депрессии. Мы - это я, корабельный разум и диагност. Понятно было, что одними медикаментами не обойдется. Алиса потеряла смысл жизни. К тому же она осталась совсем одна среди бездушных машин и компьютеров. Не забывай, она ведь не понимает нашей речи.
- Да, забудешь тут, как же! Я вспомнил свои детские слезы, когда никак не мог докричаться до мамы, даже в соседнюю каюту. И только дедушка всегда был со мной, всегда одинаково добрый, понимающий, терпеливый, ласковый. С тех пор пришло понимание, что с мамой можно говорить только вслух, с помощью языка и гортани. Но разочарование осталось. Дедушка сказал мягко:
- Твоя мама ни в чем не виновата. Умение говорить с компьютерами напрямую для нее недоступно. Ведь ее не проектировали так, как тебя.
- Да, а как вы меня проектировали ?- заинтересовался я.
Положительно, сегодняшний день был богат на открытия. Интересно, сколько еще я увижу сегодня выпадающих из шкафов скелетов!
- Прежде всего нам следовало уговорить Алису. Она, впрочем, недолго колебалась. Ресурсов на корабле хватало, а перспектива оставаться до конца полета одной ее тоже не радовала. Единственная трудность возникла с диагностом...
- Не трудность, а обязательное условие, - подал он голос. Алисе слишком рискованно было рожать ребенка естественным путем. Существовала также опасность дальнейших осложнений, проблем со здоровьем. Поэтому я спроектировал искусственную матку, откуда ты в должный срок и появился.
Я согласно кивнул и погладил ее бок. Дед продолжил рассказ.
- Мы проектировали тебя на нескольких уровнях. На биологическом - диагност. У него были генетические материалы твоих родителей, включая сперму отца и яйцеклетки матери. После нескольких неудачных попыток мы получили, наконец, полностью жизнеспособный эмбрион, свободный от генетических нарушений. И тогда диагност занялся твоим выращиванием, а я - воспитанием.
- Я невольно улыбнулся, представив, как всемогущий Зевс воспитывает микроскопическую группу клеток. Дед рассмеялся
- Именно так все и было, малыш. Я говорил с тобой днем и ночью, пел песенки, рассказывал сказки. Когда ты спал, ставил тебе классическую музыку. Отвечал на твои первые полуосмысленные вопросы. Учил говорить - на истинном языке, на котором мы сейчас общаемся. В общем, старался заменить тебе отсутствующего отца.
- И у тебя это прекрасно получилось. Я ощущаю тебя своим настоящим духовным Отцом, намного более родным мне, чем биологические родители.
- Не надо меня славословить. За тысячи лет на Земле у меня выработалась аллергия на молитвы.
- Но ведь это правда! - воскликнул я. Я - часть тебя, и мы с тобой - одно! Я мысленно кинулся к нему, обнял, слился с ним, и меня, как всегда, окутало теплое облако его любви. Остальные деликатно от нас отключились.
Маму я встретил в спортзале, и залюбовался ею. Она заканчивала утреннюю разминку.
- Какая же ты у меня красавица! Я обнял ее, разгоряченную после беговой дорожки, услышал стук сердца через футболку, почувствовал прижавшуюся ко мне грудь - и покраснел, опустил руки и отступил на шаг. Мама, как всегда, все поняла без слов. Она улыбнулась, погладила меня по голове, провела рукой по пушку на подбородке.
- Вот ты и вырос, сын. Уже мужчина. Не стесняйся, это естественно. Все проходят через такое. Вот только невесты у меня для тебя нет, придется тебе обойтись помощью диагноста. Я скажу ему, чтобы подобрал тебе коррекцию.
- Не надо, мама, я сам. Я о другом тебя хотел попросить. И я рассказал маме об утреннем разговоре в медотсеке. Алиса села на лавку, усадив меня напротив, утерла пот со лба полотенцем. Подумала.
- Нет, сынок, я против того, чтобы ты слушал те записи. Факты тебе и так известны, а все остальное - лишнее. И не спорь! - она повысила голос. Эти тайны касаются не только меня, но и отца. А он сейчас не сможет ни объясниться, ни оправдаться.
Она взяла мои руки в свои, будто передавая мне свою убежденность.
- Ты ждал так долго, так потерпи еще немного. Через два года отца оживят, и тогда слушай все. По крайней мере, тебе будет к кому обратиться с вопросами.
У мамы испортилось настроение. Каждый раз, когда мы вспоминали отца, она мрачнела и замыкалась в себе - надолго, на несколько часов. Внешне это не проявлялось, но я не мог не чувствовать накрывшую ее темную тучу. У меня вырвалось -
- Маочка! Не грусти так, не надо!
- Ах, ты, мой эмпат! Мама улыбнулась, взъерошила мне волосы, пригладила их.
- Нужно попросить у деда, чтобы отключил или ослабил твои телепатические способности. А то скоро у меня от тебя и секретов никаких не останется!
- Всякое знание - благо, всякое знание - сила! Ответил я словами деда. Не ограничивай меня, мам.
- Хорошо, не буду. Но только и ты имей уважение, не залезай ко мне в голову без разрешения.
- Хорошо, не буду.
Мы расстались. Мама пошла в водопад, к деду, а я остался в спортзале. Выполняя машинально утренний комплекс, я крутил в голове последние мамины слова. Что-то в них меня тревожило, как заноза. И тут я понял...
Прежде всего, я создал в мозгу область тишины. Не только дед умел создавать в сознании изолированные участки, как моя детская комната. Этому научиться было нетрудно. Труднее всего было замаскировать ее, чтобы никто не подозревал о ее существовании. То есть, фоновые мысли должны были течь, как обычно, чтобы даже всемогущий Зевс ничего не заподозрил. Раньше я строил такие комнаты просто для тренировки, из любви к искусству, а сейчас положение было посерьезней. Я собирался - впервые в жизни - нарушить прямой запрет бога. Но - любопытство губило и более сильных, чем я.
Оказавшись под надежной защитой, я прежде всего проверил ее изнутри, насколько смог. Иван бежал по дорожке, вспоминая и обдумывая утренние разговоры. Ну, пусть бежит. Я задал ему полумарафон, так что час времени у меня был. Я вернулся к мысли, подсказанной мне невольно мамой. Залезть в голову, но только не ей, а отцу! В самом деле, ведь там, в памяти компьютера, хранится вся нужная мне информация. Отцу его компьютер уже не понадобится, так что можно не бояться его повредить. Все, что мне нужно сделать, это добраться до карт памяти и скопировать их содержимое. Куда? Да сюда, конечно, в секретную комнату, чтобы без помех слушать и анализировать их. Я начал обдумывать пути подхода к телу, но у меня ничего не получилось. Невозможно скрыть открытие шлюза от корабельного компьютера, не говоря уже о всеслышащем и всевидящем боге. Вынужденно я начал искать обходные пути. Но не находил, и решил подумать о другом.
Так, на последнем этапе мне все равно понадобится расшифровать содержимое ячеек памяти. А как я собираюсь это сделать? Самый простой способ - найти какой-нибудь механизм, не подключенный к общей сети, воткнуть туда память и прочитать через него. Нет, не годится. Нет на корабле таких механизмов. Все на виду, все наперечет. Следущий вариант - собрать самому читающее устройство. Тоже не подходит. У меня нет ни инструментов, ни деталей для такой работы. Все они хранятся на складе, и тоже под надзором. Постой, а зачем мне механизмы? Может быть, я мог бы использовать свои способности, вместо электронных костылей? Я углубился в память, нашел сведения о ячейках памяти, о способах записи, хранения и чтения информации. Ничего сложного, плюс-минус, параллельно-последовательно... Я понял, что смогу снять хранящуюся в памяти компьютера информацию самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи. Только сосредоточиться. А теперь следущий вопрос - а на каком расстоянии возможно такое считывание? Надо попробовать...
И через минуту я уже записывал себе в память содержимое отцовского компьютера. Удалась первая же попытка. Раз настроенный, процесс не требовал внимания, и я решил проверить защиту. И вовремя, как оказалось. Я добегал двадцать первый километр, и пора было сходить с дорожки и отдыхать. Я перекинулся парой слов с диагностом. Он сказал, что доволен мной, что дышал я сегодня намного правильней, чем раньше. Надо взять на заметку - оказывается, организм в автономном режиме работает лучше, чем управляемый сознанием. Я заказал для расслабления концерт для арфы и флейты Моцарта, и откинулся на спинку, отдыхая. Оставив снаружи сторожок внимания, я вернулся внутрь. Процесс уже завершился. На полу комнаты стояли четыре пирамиды с метр высотой - визуализироавнные данные с ячеек памяти. Я решил проверить качество записи, и ткнул пальцем в крайнюю, последнюю записанную капитаном. Раздался незнакомый голос, говоривший по английски, но с сильным акцентом.
- Виртуальная клавиатура. Никак не привыкну. Погоди, сейчас верну тяготение. Шумы, какой-то свист. Потом, после паузы, тот же голос произнес торжественно:
- Только что я подавил бунт на корабле.
Я замер, вслушиваясь. Но продолжения не было. Тишина продолжалась, а потом я увидел, как мои пирамидки начинают дымиться, испаряясь. Еще сам не веря, я спросил:
- Дед, это - твоих рук дело?
Он материализовался в своем древнегреческом обличье, в виде скульптуры из Олимпии - скипетр, Ника, все дела. Даже орла не забыл. Согласно древнегреческого же протокола, я упал на пол и покаянно натянул на голову вместо пеплума полотенце. Мы помолчали. Наконец, дед сказал:
- Встань, смертный!
Я понял, что он на меня не сердится. Когда у Зевса просыпался юмор, это значило, что он - в хорошем расположении духа. Я встал и посмотрел на него. Он выглядел уже, как обычный человек, и - улыбался. Дед обнял меня, поцеловал и усадил на появившееся сиденье. Сам он сел напротив.
- Мальчик мой, я тобой доволен. Да что там - я тобой просто горжусь! Ты не остановился перед препятствиями, и в погоне за знаниями все их бесстрашно преодолел. И все это - он обвел взглядом мою секретную комнату - очень впечатляет. Ты изобрел велосипед, но он тебе пригодится, и скоро. На моей родине дети учатся защищаться с пеленок, иначе им не сохранить индивидуальность. Решено - с завтрашнего дня начнем твое обучение технике защиты. Иначе ты среди нас не выживешь.
- А что с памятью? Я показал на места на полу, где еще виднелись квадратные следы оснований пирамид.
- А что с ней? Я ее стер. Как сказала Алиса, ты получишь к ней доступ, когда мы прилетим ко мне домой. Он посерьезнел.
- Запомни, мальчик мой. Делать можно все, но необходимо заранее осознавать ответственность за свои действия. Иначе, будучи даже бессмертным, можно неожиданно обнаружить себя прикованным в горах Кавказа, и орел будет терзать тебе печень. Постарайся понять - в моей вселенной всегда все будет так, как я захочу. Просто потому, что она - моя. И он исчез.
Я подождал из вежливости, а потом тоже вышел в реальный мир. Пошел в душ, обдумывая все услышанное и понятое. Было немного обидно и жаль моих усилий, хотя, с другой стороны, приобрел я больше, чем потерял. Техника защиты, надо же! А где защита, там и нападение. Что ж, будем учиться. Да, и не забыть выяснить у диагноста судьбу моих менее удачливых нерожденных братьев и сестер. Зная его характер, я не сомневался, что он их не уничтожил. А интересно было бы пожить в многодетной семье! Вот только ресурсы...
(продолжение следует...)
Мама не любила говорить об отце. Из случайных реплик никак не складывался цельный его портрет. То он был героем, то - подлецом и чудовищем. Хотя, сколько я себя помню, он был просто неподвижной фигурой в в углу шлюзовой камеры. Принайтованный за кисти рук и за ноги к стене, он, казалось, открывал объятия всем входящим. Как Спаситель в Рио. Но лицо его за стеклом шлема было равнодушно-спокойным. Он смотрел куда-то вдаль, и на его глазах не таяли снежинки.
Я редко туда заходил. Там просто не было чего делать. В остальных помещениях корабля было намного интересней. Свой ежедневный обход я начал, как обычно, с медблока. Диагност обмерял и проверил меня, подумал и выдал обычный вердикт:
- Здоров. Показатели в норме, но индекс мышечной массы маловат. Следует увеличить питание и занятия в спортзале.
- Не нуди! Я ем, сколько хочу, и мне не нужны большие мускулы. Через два года прилетим к водяным, они и нас с тобой сделают таким же!
- Я останусь таким, каким меня создали. А ты как раз достигнешь совершеннолетия, чтобы самостоятельно решать, что для тебя лучше. Только до тех пор изволь поддерживать свое тело в хорошем состоянии. Хотя бы из благодарности нам, сделавшим тебя.
- Я привычно прижался к машине-матке и обнял ее круглый бок.
- Расскажи, как вы меня делали! - попросил я диагноста.
- Ну сколько можно рассказывать одно и то же!
- А ты расскажи о другом. Как вообще вы решили меня сделать?
- Это ты не по адресу обратился. Решали твоя мать с дедом. А я только спроектировал искусственную матку, и произвел искусственное оплодотворение.
- Да спарашивал я! Все без толку. Мама молчит, а дед вообще выделил мне область в памяти, как детский сад для маленьких,а остальное закрыл под замок. Ну, расскажи, пожалуйста, миленький диагностик!
- Хорошо. Я попробую. Ты уже почти взрослый, и имеешь право знать. Только учти, что я знаю факты, но не причины.
- Давай, давай факты!
- Через месяц после смерти твоего отца...
- Погоди, ты был свидетелем его гибели?
- Я был свидетелем всего, что происходит на корабле. Таким меня сделали. У меня даже система питания автономная, чтобы я мог действовать после катастрофы и разрушения корабля.
- Круто! Тогда расскажи мне сначала про отца, как он погиб и почему.
- Ты сам знаешь, как. Неисправный клапан...
- Да знаю я про клапан! А для чего ему вообще понадобилось выходить в открытый космос? Ведь никаких аварий вроде бы не было. Или я еще чего-то не знаю?
- Вообще-то было. Не авария, а так, инцидент. Капитан по каким-то причинам отключил бортовой компьютер и перевел корабль на ручное управление.
- А почему? Что-то ведь произошло достаточно важное для такого шага?
- Понятия не имею. Я ведь отслеживаю только телеметрию - давление, пульс, наполненность крови кислородом. Еще состояние систем корабля. А разговоры экипажа - не мое дело.
- Но ведь ты их слышишь!
- Не мое дело. У меня стоит запрет на обработку и осмысление таких вещей.
- А на запоминание у тебя запрета нет? Ты ведь ничего не стираешь из памяти, так?
Диагност долго не отвечает.
- Да, такого запрета нет. Но, возможно, мама хотела бы оградить тебя от нежелательной информации. Прежде, чем дать тебе прослушать аудиозаписи, я должен получить ее явное разрешение.
Теперь пришел черед задуматься мне. Ужасно хотелось добраться до этих записей, но я понимал, что шансов у меня почти нет.
- Ладно, оставим пока эту тему. Скажи, а как капитан управлял кораблем вручную? Что, существует какой-то пульт управления, котрый можно носить с собой?
- Этот пульт был у него в голове. Миникомпьютер, под титановой пластиной в черепе.
- Ух ты, как здорово! И не потеряешь никогда! Вот бы мне такой заиметь...
- Тебе он не нужен, мой мальчик. Это включился в разговор дед, не снисходя, как обычно, до условностей приветствий.
- Ты и так общаещься напрямую с компьютерами. Бортовой, ты мальчика нашего хорошо слышишь?
- Лучше, чем вас! Это включился корабельный мозг. Если хотите знать, он орет на пол галактики. Научите теперь его сдерживать голос.
Да, не прошли даром мои ежедневные тренировки с дедом. Он глушил меня, и заставлял перекрикивать его защиту.
- Пусть сперва разовьет мощь, а после займемся шепотом, - усмехается дед.
- Ты молодец, Иван! Придумал, как обойти мои ограничения по информации. В принципе, я с тобой согласен - разумный должен знать все. Но тут затрагиваются чувства твоей мамы, и нам надо их учитывать. Давай договоримся так: я расскажу тебе обо всем, что предшествовало твоему рождению, а подробные аудиозаписи ты прослушаешь, когда мама тебе разрешит. Садись и слушай.
Я развалился на кушетке, заботливо подставленной диагностом, и навострил уши.
- Капитан вначале не знал о моем присутствии на корабле. Почему - это другая история, и она уведет нас слишком далеко. Потом я расскажу ее тебе во всех подробностях. Так вот, капитан начал слушать втайне от нас мои разговоры с корабельным компьютером. Но, так как его переводчик не совершенен, он улавливат только приближенный смысл разговора. Часто перевод был груб и неточен, но ему об этом было неизвестно. Он испугался и запаниковал, обесточил корабельный компьютер, а от меня решил избавиться.
- Как это - избавиться? В смысле - физически?..
Мой голос предательски дрогнул. Представить себе мир без Зевса было жутко.
- Да, именно так. Он решил слить меня за борт и заморозить. Такая процедура не способна нанести мне вред и повлиять ощутимо на мои мыслительные процессы, но он вообразил, что таким способом нейтрализует меня. Чтобы открыть слив, нужно было выйти наружу. В горячке ненависти он забыл о неисправном клапане, и этим убил сам себя.
- А почему же он не попробовал поговорить с тобой, прояснить позиции, как-то договориться?
- Страх и ненависть - плохие советчики. Они заглушают голос разума, и диктуют часто наихудшие решения. Но я ему не судья. Он сам наказал себя достаточно сурово. В моем мире мы, конечно, оживим его, переведя сознание в жидкий кристалл. Но с этим, человеческим, телом он распрощался навсегда.
- Начинаю понимать. Новая информация заполнила лакуны, и картина мира начала проясняться.
- Через месяц после его гибели мы организовали совещание с твоей матерью. Нам необходимо было выводить ее из тяжелой депрессии. Мы - это я, корабельный разум и диагност. Понятно было, что одними медикаментами не обойдется. Алиса потеряла смысл жизни. К тому же она осталась совсем одна среди бездушных машин и компьютеров. Не забывай, она ведь не понимает нашей речи.
- Да, забудешь тут, как же! Я вспомнил свои детские слезы, когда никак не мог докричаться до мамы, даже в соседнюю каюту. И только дедушка всегда был со мной, всегда одинаково добрый, понимающий, терпеливый, ласковый. С тех пор пришло понимание, что с мамой можно говорить только вслух, с помощью языка и гортани. Но разочарование осталось. Дедушка сказал мягко:
- Твоя мама ни в чем не виновата. Умение говорить с компьютерами напрямую для нее недоступно. Ведь ее не проектировали так, как тебя.
- Да, а как вы меня проектировали ?- заинтересовался я.
Положительно, сегодняшний день был богат на открытия. Интересно, сколько еще я увижу сегодня выпадающих из шкафов скелетов!
- Прежде всего нам следовало уговорить Алису. Она, впрочем, недолго колебалась. Ресурсов на корабле хватало, а перспектива оставаться до конца полета одной ее тоже не радовала. Единственная трудность возникла с диагностом...
- Не трудность, а обязательное условие, - подал он голос. Алисе слишком рискованно было рожать ребенка естественным путем. Существовала также опасность дальнейших осложнений, проблем со здоровьем. Поэтому я спроектировал искусственную матку, откуда ты в должный срок и появился.
Я согласно кивнул и погладил ее бок. Дед продолжил рассказ.
- Мы проектировали тебя на нескольких уровнях. На биологическом - диагност. У него были генетические материалы твоих родителей, включая сперму отца и яйцеклетки матери. После нескольких неудачных попыток мы получили, наконец, полностью жизнеспособный эмбрион, свободный от генетических нарушений. И тогда диагност занялся твоим выращиванием, а я - воспитанием.
- Я невольно улыбнулся, представив, как всемогущий Зевс воспитывает микроскопическую группу клеток. Дед рассмеялся
- Именно так все и было, малыш. Я говорил с тобой днем и ночью, пел песенки, рассказывал сказки. Когда ты спал, ставил тебе классическую музыку. Отвечал на твои первые полуосмысленные вопросы. Учил говорить - на истинном языке, на котором мы сейчас общаемся. В общем, старался заменить тебе отсутствующего отца.
- И у тебя это прекрасно получилось. Я ощущаю тебя своим настоящим духовным Отцом, намного более родным мне, чем биологические родители.
- Не надо меня славословить. За тысячи лет на Земле у меня выработалась аллергия на молитвы.
- Но ведь это правда! - воскликнул я. Я - часть тебя, и мы с тобой - одно! Я мысленно кинулся к нему, обнял, слился с ним, и меня, как всегда, окутало теплое облако его любви. Остальные деликатно от нас отключились.
Маму я встретил в спортзале, и залюбовался ею. Она заканчивала утреннюю разминку.
- Какая же ты у меня красавица! Я обнял ее, разгоряченную после беговой дорожки, услышал стук сердца через футболку, почувствовал прижавшуюся ко мне грудь - и покраснел, опустил руки и отступил на шаг. Мама, как всегда, все поняла без слов. Она улыбнулась, погладила меня по голове, провела рукой по пушку на подбородке.
- Вот ты и вырос, сын. Уже мужчина. Не стесняйся, это естественно. Все проходят через такое. Вот только невесты у меня для тебя нет, придется тебе обойтись помощью диагноста. Я скажу ему, чтобы подобрал тебе коррекцию.
- Не надо, мама, я сам. Я о другом тебя хотел попросить. И я рассказал маме об утреннем разговоре в медотсеке. Алиса села на лавку, усадив меня напротив, утерла пот со лба полотенцем. Подумала.
- Нет, сынок, я против того, чтобы ты слушал те записи. Факты тебе и так известны, а все остальное - лишнее. И не спорь! - она повысила голос. Эти тайны касаются не только меня, но и отца. А он сейчас не сможет ни объясниться, ни оправдаться.
Она взяла мои руки в свои, будто передавая мне свою убежденность.
- Ты ждал так долго, так потерпи еще немного. Через два года отца оживят, и тогда слушай все. По крайней мере, тебе будет к кому обратиться с вопросами.
У мамы испортилось настроение. Каждый раз, когда мы вспоминали отца, она мрачнела и замыкалась в себе - надолго, на несколько часов. Внешне это не проявлялось, но я не мог не чувствовать накрывшую ее темную тучу. У меня вырвалось -
- Маочка! Не грусти так, не надо!
- Ах, ты, мой эмпат! Мама улыбнулась, взъерошила мне волосы, пригладила их.
- Нужно попросить у деда, чтобы отключил или ослабил твои телепатические способности. А то скоро у меня от тебя и секретов никаких не останется!
- Всякое знание - благо, всякое знание - сила! Ответил я словами деда. Не ограничивай меня, мам.
- Хорошо, не буду. Но только и ты имей уважение, не залезай ко мне в голову без разрешения.
- Хорошо, не буду.
Мы расстались. Мама пошла в водопад, к деду, а я остался в спортзале. Выполняя машинально утренний комплекс, я крутил в голове последние мамины слова. Что-то в них меня тревожило, как заноза. И тут я понял...
Прежде всего, я создал в мозгу область тишины. Не только дед умел создавать в сознании изолированные участки, как моя детская комната. Этому научиться было нетрудно. Труднее всего было замаскировать ее, чтобы никто не подозревал о ее существовании. То есть, фоновые мысли должны были течь, как обычно, чтобы даже всемогущий Зевс ничего не заподозрил. Раньше я строил такие комнаты просто для тренировки, из любви к искусству, а сейчас положение было посерьезней. Я собирался - впервые в жизни - нарушить прямой запрет бога. Но - любопытство губило и более сильных, чем я.
Оказавшись под надежной защитой, я прежде всего проверил ее изнутри, насколько смог. Иван бежал по дорожке, вспоминая и обдумывая утренние разговоры. Ну, пусть бежит. Я задал ему полумарафон, так что час времени у меня был. Я вернулся к мысли, подсказанной мне невольно мамой. Залезть в голову, но только не ей, а отцу! В самом деле, ведь там, в памяти компьютера, хранится вся нужная мне информация. Отцу его компьютер уже не понадобится, так что можно не бояться его повредить. Все, что мне нужно сделать, это добраться до карт памяти и скопировать их содержимое. Куда? Да сюда, конечно, в секретную комнату, чтобы без помех слушать и анализировать их. Я начал обдумывать пути подхода к телу, но у меня ничего не получилось. Невозможно скрыть открытие шлюза от корабельного компьютера, не говоря уже о всеслышащем и всевидящем боге. Вынужденно я начал искать обходные пути. Но не находил, и решил подумать о другом.
Так, на последнем этапе мне все равно понадобится расшифровать содержимое ячеек памяти. А как я собираюсь это сделать? Самый простой способ - найти какой-нибудь механизм, не подключенный к общей сети, воткнуть туда память и прочитать через него. Нет, не годится. Нет на корабле таких механизмов. Все на виду, все наперечет. Следущий вариант - собрать самому читающее устройство. Тоже не подходит. У меня нет ни инструментов, ни деталей для такой работы. Все они хранятся на складе, и тоже под надзором. Постой, а зачем мне механизмы? Может быть, я мог бы использовать свои способности, вместо электронных костылей? Я углубился в память, нашел сведения о ячейках памяти, о способах записи, хранения и чтения информации. Ничего сложного, плюс-минус, параллельно-последовательно... Я понял, что смогу снять хранящуюся в памяти компьютера информацию самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи. Только сосредоточиться. А теперь следущий вопрос - а на каком расстоянии возможно такое считывание? Надо попробовать...
И через минуту я уже записывал себе в память содержимое отцовского компьютера. Удалась первая же попытка. Раз настроенный, процесс не требовал внимания, и я решил проверить защиту. И вовремя, как оказалось. Я добегал двадцать первый километр, и пора было сходить с дорожки и отдыхать. Я перекинулся парой слов с диагностом. Он сказал, что доволен мной, что дышал я сегодня намного правильней, чем раньше. Надо взять на заметку - оказывается, организм в автономном режиме работает лучше, чем управляемый сознанием. Я заказал для расслабления концерт для арфы и флейты Моцарта, и откинулся на спинку, отдыхая. Оставив снаружи сторожок внимания, я вернулся внутрь. Процесс уже завершился. На полу комнаты стояли четыре пирамиды с метр высотой - визуализироавнные данные с ячеек памяти. Я решил проверить качество записи, и ткнул пальцем в крайнюю, последнюю записанную капитаном. Раздался незнакомый голос, говоривший по английски, но с сильным акцентом.
- Виртуальная клавиатура. Никак не привыкну. Погоди, сейчас верну тяготение. Шумы, какой-то свист. Потом, после паузы, тот же голос произнес торжественно:
- Только что я подавил бунт на корабле.
Я замер, вслушиваясь. Но продолжения не было. Тишина продолжалась, а потом я увидел, как мои пирамидки начинают дымиться, испаряясь. Еще сам не веря, я спросил:
- Дед, это - твоих рук дело?
Он материализовался в своем древнегреческом обличье, в виде скульптуры из Олимпии - скипетр, Ника, все дела. Даже орла не забыл. Согласно древнегреческого же протокола, я упал на пол и покаянно натянул на голову вместо пеплума полотенце. Мы помолчали. Наконец, дед сказал:
- Встань, смертный!
Я понял, что он на меня не сердится. Когда у Зевса просыпался юмор, это значило, что он - в хорошем расположении духа. Я встал и посмотрел на него. Он выглядел уже, как обычный человек, и - улыбался. Дед обнял меня, поцеловал и усадил на появившееся сиденье. Сам он сел напротив.
- Мальчик мой, я тобой доволен. Да что там - я тобой просто горжусь! Ты не остановился перед препятствиями, и в погоне за знаниями все их бесстрашно преодолел. И все это - он обвел взглядом мою секретную комнату - очень впечатляет. Ты изобрел велосипед, но он тебе пригодится, и скоро. На моей родине дети учатся защищаться с пеленок, иначе им не сохранить индивидуальность. Решено - с завтрашнего дня начнем твое обучение технике защиты. Иначе ты среди нас не выживешь.
- А что с памятью? Я показал на места на полу, где еще виднелись квадратные следы оснований пирамид.
- А что с ней? Я ее стер. Как сказала Алиса, ты получишь к ней доступ, когда мы прилетим ко мне домой. Он посерьезнел.
- Запомни, мальчик мой. Делать можно все, но необходимо заранее осознавать ответственность за свои действия. Иначе, будучи даже бессмертным, можно неожиданно обнаружить себя прикованным в горах Кавказа, и орел будет терзать тебе печень. Постарайся понять - в моей вселенной всегда все будет так, как я захочу. Просто потому, что она - моя. И он исчез.
Я подождал из вежливости, а потом тоже вышел в реальный мир. Пошел в душ, обдумывая все услышанное и понятое. Было немного обидно и жаль моих усилий, хотя, с другой стороны, приобрел я больше, чем потерял. Техника защиты, надо же! А где защита, там и нападение. Что ж, будем учиться. Да, и не забыть выяснить у диагноста судьбу моих менее удачливых нерожденных братьев и сестер. Зная его характер, я не сомневался, что он их не уничтожил. А интересно было бы пожить в многодетной семье! Вот только ресурсы...
(продолжение следует...)