чакапули
Лена Пух - король кулинарных вечеринок. Вот как делаем это мы с Осанкой - я нахожу рецепт на заданную тему (мы резвимся на кухне народов мира), покупаю продукты и приношу фартук. Оксанкин муж наливает. Оксанка делает салат, я готовлю по мятой бумажке и через сорок минут мы смотрим фото из очередной поездки на большом экране. Облизываем пальцы. Великолепный Андрей Борисович наливает.
То ли дело милый Пух. Изящным движением руки она извлекает из рюкзака барана, зеленый луг петрушки и тархуна, круг сулугуни из самой Грузии, и домашнюю сметану и творог в подарок. Наливает. Я прячу сыр, творог и сметану в холодильник и жадно улыбаюсь. Мы не будем это готовить - я буду это есть. Потом. Когда закончится баран.
Чакапули. Мы будем делать чакапули, говорит милый Пух, потрясая зеленой алычой. Наливает и разделывает барашка одновременно. Я умиленно наблюдаю. Лена мелкими кружками режет лук, чеснок, петрушку и тархун. Я склонилась над столом и густо дышу зеленью. Хочется пастбищ и снежных вершин. Заливаю алычу кипятком. Лена наливает.
Мы выковыриваем косточки из алычы. Пахнет летом и специями. Я нюхаю сванскую соль. Лена рассказывает про майскую Грузию. Я плачу. Сванетия такая Сванетия. Воспоминания мешаются со сванскими башнями, башен много. Мне тоже есть что вспомнить. Лена рассказывает, как побила свана и влезла в башню. Наливает. Она после Грузии, у нее привычки. Она пережила сванский завтрак с яблочным самогоном. Она пережила мою блондинку, ее мужа и двух детей.
Дно кастрюли выстилается зеленым лугом, потом живописно раскидываются кусочки барашка в сванской соли и специях. Сверху алыча. Барашек укрывается зеленым ковром и заливается белым вином. Жадно сглатываю. Огонь.
Моя кухня пахнет Грузией и специями, комната тоже. Долго смотрю на азербайджанский помидор. У него есть вкус. Цвет. Он живой, ради него стоило вернуться из Мексики. И еще ради чакапули - нежные волокна баранины, алычовая кислинка и острый, как сванский кинжал, перец. Мы пробуем каждые десять минут, особенно чилийское.
Здесь должно было быть фото. Глубокая тарелка в мелкий ситчик, в ней в ароматном бульоне белого вина и мясного духа лежат кусочки нежной баранины. Еще густая зелень и алыча. Жадная рука ломает нежную хрустящую чибату и макает в тарелку. Раздается стон. Помидоры рдеют, как щеки царицы Тамары. Я пытаюсь выпрямиться и вспомнить осанку, но вновь склоняюсь над тарелкой хищным орлом.
Чакапули, запах Грузии на оранжевой кухне города Эр.