Грузия
Из ресторана доносилось нестройное пение и звон бокалов. - Ой, что это, - умилилась Блондинка. - Не надо, - заголосил грузин с гордым именем Каха! Мужычины там. Пыраздник у них. Не надо туда, не надо, - и Каха увлек нас в плетеную беседку. За беседкой тревожно мычал теленок.
Блондинка сказала, что хочет шашлык из теленка, то только не из него. Не из того, который мычит. И что она хочет что-нибудь, вина и немедленно. Немедленно внесли - шашлык, сочащийся соком и дымом и немного свежестью. Круг имертинского хачапури, обжигающего душу и пальцы. Жаркий перец, вышибающий слезы. Домашнее вино, после которого нужно следить за ногами.
Женщина с высоким гребнем и профилем несла и несла, а мы облизывали пальцы и закатывали глаза. Каха говорил тосты. За плечами было сияющее солнце монастыря в Гелати, пронзительно синие фрески, глубокие глаза икон и могильный камень Давида-Строителя. В воздухе разливалась благодать и снежные вершины на горизонте. Сочная изумрудная зелень. Женщины в черных платках и осанке.
Блондинка будет идеальной женщиной Синей Бороды. Если ей говорят не заглядывать - она уже. Заглянула в большой зал и нестройное пение. Мужчины оживились и вышли. Каха схватился за сердце.
- А хотите, я вам станцую, - нежно потупилась Блондинка и посмотрела на меня. Я привычно охуела, но пересчитала ноги перед танцем. Именинник, грузинский мужчина приятной пенсии, схватился за сердце вместе с Кахой. - Не надо, испуганно икнул он. Танцев не надо! Мы уже горячи, одна искра, и ик! Держите, - вручил он Блондинке бутылку. На бутылке было написано «Чача». Идите отсюда, девочки, только не танцуйте….
Пока я решала, в каком месте обидеться, прекрасный Каха отвез нас домой, а меня на кушетку. Если грузинский мужчина хочет - лучше тоже хотеть, все равно будет без вариантов. Я даже не успела удивиться, как уже. Наверное таки счастлива.
Утром было шесть часов серпантина и бутылка чачи. Сванетия накатила дождем, мы тоже накатили. Я после Греции могу вынести многое, но только не мокрые трусы. Попутчица забыла о море и бархатном сезоне, которое она хотела непременно. Попутчица скорбно купила треккинговые ботинки в ближайшем секонд хэнде и сливала в них дождь.
Я нашла вайфай в кафе и припала. К красному вину тоже. Напротив горячий сван угрожает кинжалом в жопу бледному поляку. Поляк в испуге сказал «факоф». Я заняла места в первых рядах, но поляка спрятали в сванской башне. Тут в каждом дворе башни, в нашем тоже. Я понимаю, зачем они нужны - факоф и бегом в башню от кровной мести, чур «я в домике».
Дождь, дождь и клочья тумана. Я буду ждать. Ждать прекрасный профиль Ушбы. Стройный ряд сванских башен. Пол литра красного вина. Буду ждать солнцевзойдет, и учить прогноз погоды. В моей жизни было много дождей, и я умею ждать, выглядывая горы из засады. Особенно если засада в имертинских хачапури, душистых хмели-сунели мясных пирогах и домашнем вине.
Блондинка сказала, что хочет шашлык из теленка, то только не из него. Не из того, который мычит. И что она хочет что-нибудь, вина и немедленно. Немедленно внесли - шашлык, сочащийся соком и дымом и немного свежестью. Круг имертинского хачапури, обжигающего душу и пальцы. Жаркий перец, вышибающий слезы. Домашнее вино, после которого нужно следить за ногами.
Женщина с высоким гребнем и профилем несла и несла, а мы облизывали пальцы и закатывали глаза. Каха говорил тосты. За плечами было сияющее солнце монастыря в Гелати, пронзительно синие фрески, глубокие глаза икон и могильный камень Давида-Строителя. В воздухе разливалась благодать и снежные вершины на горизонте. Сочная изумрудная зелень. Женщины в черных платках и осанке.
Блондинка будет идеальной женщиной Синей Бороды. Если ей говорят не заглядывать - она уже. Заглянула в большой зал и нестройное пение. Мужчины оживились и вышли. Каха схватился за сердце.
- А хотите, я вам станцую, - нежно потупилась Блондинка и посмотрела на меня. Я привычно охуела, но пересчитала ноги перед танцем. Именинник, грузинский мужчина приятной пенсии, схватился за сердце вместе с Кахой. - Не надо, испуганно икнул он. Танцев не надо! Мы уже горячи, одна искра, и ик! Держите, - вручил он Блондинке бутылку. На бутылке было написано «Чача». Идите отсюда, девочки, только не танцуйте….
Пока я решала, в каком месте обидеться, прекрасный Каха отвез нас домой, а меня на кушетку. Если грузинский мужчина хочет - лучше тоже хотеть, все равно будет без вариантов. Я даже не успела удивиться, как уже. Наверное таки счастлива.
Утром было шесть часов серпантина и бутылка чачи. Сванетия накатила дождем, мы тоже накатили. Я после Греции могу вынести многое, но только не мокрые трусы. Попутчица забыла о море и бархатном сезоне, которое она хотела непременно. Попутчица скорбно купила треккинговые ботинки в ближайшем секонд хэнде и сливала в них дождь.
Я нашла вайфай в кафе и припала. К красному вину тоже. Напротив горячий сван угрожает кинжалом в жопу бледному поляку. Поляк в испуге сказал «факоф». Я заняла места в первых рядах, но поляка спрятали в сванской башне. Тут в каждом дворе башни, в нашем тоже. Я понимаю, зачем они нужны - факоф и бегом в башню от кровной мести, чур «я в домике».
Дождь, дождь и клочья тумана. Я буду ждать. Ждать прекрасный профиль Ушбы. Стройный ряд сванских башен. Пол литра красного вина. Буду ждать солнцевзойдет, и учить прогноз погоды. В моей жизни было много дождей, и я умею ждать, выглядывая горы из засады. Особенно если засада в имертинских хачапури, душистых хмели-сунели мясных пирогах и домашнем вине.