Мария-Антуанетта. Часть 5. Падение .1786-1793
Итак, после ареста кардинала де Рогана знать, затаившись в своих дворцах, стала плести заговоры, а член королевской семьи герцог Филипп Орлеанский открыто встал во главе мятежников, устроив в своем дворце Пале-Рояль революционный штаб. Австрийский император Иосиф, навестив царственных супругов задолго до трагических событий, трезво оценил обстановку при французском дворе. Зная, что говорить о серьезных вещах сестре бесполезно - она обладала удивительной способностью пропускать слова мимо ушей, брат оставил ей подробное письменное наставление. В нем содержались и такие пророческие строки: «…Революция будет жестокой, и, может быть, ты сама сделаешь ее такой».
Долгие годы за королевой пристально наблюдал один человек, время от времени присылая ей письма-предупреждения, которые неизменно оказывались точными. Звали его граф Сен-Жермен, член гималайской Общины мудрецов, широко известной сегодня миру как «Шамбала». Его заботливая опека не удивительна: отец королевы, Франсуа Лотарингский, был большим знатоком эзотерических наук, а дядя Шарль и родной брат Максимилиан долгое время стояли во главе самого могущественного тайного ордена мира - ордена Сиона.
О графе Сен-Жермене и его многочисленных попытках предотвратить французскую революцию, мы знаем из дневника придворной дамы Марии Антуанетты мадам д'Адемар. После революции она эмигрировала и, поскитавшись по Европе, очутилась в России. Там, в Одессе, летом 1822 г. она и умерла, будучи уже в весьма преклонном возрасте. Среди немногих вещей покойной была и засаленная рукопись ее воспоминаний, которые увидели свет в 1836 г. под редакцией барона де Ламот-Лангона.В этой книге имеется много любопытных сведений о Сен-Жермене, причем там есть информация, которая не находит подтверждения в каких-либо иных источниках. Например, о тайном свидании Сен-Жермена с Марией-Антунеттой, во время которой граф якобы предупреждал об опасностях грядущей революции за 12 лет до взятия Бастилии! Но,не способная думать больше пяти минут, Мария Антуанетта, как обычно, мгновенно забывала о зловещих предзнаменованиях.
В 1789 году Мария-Антуанетта переживает по пводу смерти дофина Луи-Жозефа. Наследником престола становится Луи-Шарль.
Между тем уже набирали голос громовые раскаты французской революции. И по мере того, как страна погружалась в кровавый хаос, коронованные властители все больше представлялись французам символом прогнившего режима.С самого начала революции королева стала ожесточенным врагом конституционно-демократического режима. При нападении черни на Версаль(5-6 октября 1789 г.) жизни её угрожала серьёзная опасность. Когда она переселилась с королем в Тюильри , вид громыхающих пушек за стенами и злобствующих выкриков «Антуанетту на фонарь», прессы, ежедневно отравляющей умы парижан, заставил, Марию-Антуанетту открыть глаза.она старалась побудить его к решительной деятельности и завязала сношения с Мирабо и др., для спасения монархии; но в решительный момент все планы разбились о ненависть и недоверие Марии к вождю конституционной партии.
Эта женщина, которая в юности не могла заставить себя дочитать до конца самый интересный роман, теперь лично зашифровывала послания своим союзникам во Франции и за границей, занималась образованием детей. К этому времени королева уже понимала: лишь бегство может спасти их. План спасения предложил все тот же Аксель Ферзен.
Он добыл паспорта на имя русской аристократки баронессы Корф (кстати, его бывшей любовницы), следовавшей во Франкфурт. Роль баронессы должна была играть гувернантка королевских детей мадам де Турзель. Простовато выглядевший Луи должен был изображать управляющего баронессы. Его сестра Элизабет - камеристку, а сама Антуанетта - гувернантку. Но тут Антуанетта продемонстрировала, что она усвоила далеко не все уроки, которые за последнее время преподнесла ей жизнь. Согласись она путешествовать быстро и незаметно, все, возможно, и закончилось бы благополучно. Однако гордая королева считала, что даже бегство ее должно быть обставлено с помпой. По ее желанию Ферзен нанял "берлин" - роскошный, но очень тяжелый и громоздкий экипаж, который могла везти лишь шестерка лошадей. Антуанетта часами обсуждала с Ферзеном цвет обивки кареты и другие столь же важные детали. Кроме того, ей самой были заказаны новые изысканные туалеты и, соответственно, новые чемоданы, кофры и сундуки. Все эти приготовления заставляли несколько раз отодвигать дату бегства. К тому же Антуанетта и сутки не мыслила обойтись без двух своих фрейлин, и потому берлин должна была сопровождать еще одна карета. Ферзен сделал все что мог. Он сумел благополучно вывезти королевскую семью из Тюильри, и в июне 1791 года процессия тронулась в путь. Странное это было бегство. Время от времени король и королева выходили из кареты, чтобы размять ноги, - Антуанетта в элегантном дорожном туалете, Луи - в скромном буржуазном платье. Очевидно, он полагал, что в таком виде его никто не узнает, и безбоязненно заговаривал со смотрителями почтовых станций. Как бывало не раз в прошлом, он ошибался. В городе Варенн беглецов узнали, задержали и под стражей отправили в Париж. Возвращение в столицу под улюлюканье разнузданной толпы показали, что не стоит надеяться на снисхождение. Восемь месяцев спустя верный Ферзен предпринял еще одну попытку устроить королевской семье побег. Переодетый курьером, он сумел проникнуть в Тюильри в апартаменты Антуанетты. В течение двадцати четырех часов они оставались наедине, и лишь затем Антуанетта сообщила мужу о приезде графа. Луи поблагодарил Ферзена за верность королевскому дому Франции, но наотрез отказался бежать. Он дал слово Национальному собранию, что не будет пытаться скрыться, и не хотел нарушать обещание. Антуанетте и Ферзену больше не суждено было увидеть друг друга.
Вскоре королевскую семью перевели в крепость Тампль. Там, в непривычной тесноте - семь человек, включая двух лакеев, в пяти комнатах - они провели почти год.
Летом 1792 года Антуанетте пришлось пережить ужасный шок, когда озверевшая толпа окружила Тампль, принеся с собой окровавленную голову ее любимой подруги принцессы Ламбаль - принцесса незадолго до этого вернулась из эмиграции в Париж, чтобы разделить судьбу своей королевы... И это было лишь начало. В январе 1973 года Конвент вынес смертный приговор Луи. Последнюю ночь Антуанетта хотела провести с мужем, но он отказался, ему не хотелось причинять жене лишние страдания. Им разрешили проститься утром перед казнью.
И вот женщина, никогда не утруждавшая себя размышлениями и не заботившаяся о последствиях своих слов и поступков, та, что всю свою жизнь занималась самыми ничтожными вещами: жертвовала долгом, пренебрегала серьезными занятиями, политикой, людьми ради иллюзорного мира развлечений, явила миру колоссальную выдержку и невесть откуда взявшуюся мудрость. Ни единый мускул не дрогнул на ее лице при известии о смерти мужа, с холодным спокойствием встречает она притеснения своих тюремщиков, обдуманно отвечает на вопросы революционного трибунала, вызывая симпатию сидящих в зале.
Вероятно, гордясь собственным великодушием, Конвент прислал в Тампль портниху, которая сняла с сильно похудевшей Антуанетты мерку и сшила для нее полный комплект траурной одежды, все черного цвета. А вскоре Антуанетту перевели в известную своим строгим режимом тюрьму Консьержери. В ее камере постоянно находились два жандарма. Раздеваться, одеваться и справлять естественную нужду она была вынуждена в их присутствии за ширмой высотой метр двадцать сантиметров...
Однако жена смотрителя тюрьмы мадам Ришар и ее служанка Розали относились к заключенной с жалостью и снисхождением. У Антуанетты не было ни шкафа, ни сундука для хранения одежды. Мадам Ришар принесла ей картонную коробку, и королева радовалась этому подарку больше, чем прежде самой дорогой и редкой мебели в своем дворце. Ей не разрешали пользоваться зеркалом, и Розали потихоньку давала ей свое собственное. "Мне было совестно давать такое зеркало королеве, - вспоминала она потом, - ведь я купила его на ярмарке, и стоило оно всего двадцать пять су..."
Антуанетта очень изменилась внешне. В свои тридцать восемь она выглядела почти на шестьдесят. Волосы ее совсем побелели. И все же дух не был сломлен. Она доказала это во время процесса, который начался в середине октября. Надеяться ей было не на что. Тем не менее она собрала все силы, чтобы с достоинством встретить неизбежное.
Антуанетте было предъявлено обвинение в государственной измене. Любопытно, что, хотя она в самом деле участвовала в заговоре с целью свержения республики, доказательств этого у ее судей в то время не было. Ее обвиняли также в огромных тратах. Но самое чудовищное обвинение было предъявлено ей позже. Ее, любящую и заботливую мать, обвиняли в растлении собственного малолетнего сына, дофина. Потрясенная Антуанетта долго не могла произнести ни слова. Затем медленно поднялась.
- Если я не ответила сразу, то только потому, что человеческая природа не в состоянии выдвинуть подобное обвинение против матери!
В помещении воцарилась мертвая тишина, затем все женщины громко зааплодировали, а наиболее экспансивные попадали в обморок. Однако это был последний триумф Антуанетты. Суд признал все обвинения против нее доказанными.
...В мрачной башне Консъержери безмерно уставшая женщина готовится встретить свой смертный час. Прощальное письмо родным, сердечная мысль Ферзену.
Ранним утром 16 октября 1793 года Антуанетта с помощью жены смотрителя тюрьмы надела белое платье, чепец и тонкий муслиновый платок. В десять утра лязгает задвижка - то появляется палач Сансон со своими помощниками. Ей связали руки за спиной. Сансон коротко остриг ее уже совсем поседевшие волосы громадными ножницами и надел ей на голову шляпу. Ее ждало последнее унижение. Луи везли на казнь в закрытом экипаже. Для Антуанетты приготовили грязную телегу. Улицы были запружены толпами народа. Когда лошади остановились, Сансон протянул ей руку, чтобы помочь сойти. Но королева сама спустилась с колымаги : «У меня хватит сил сделать это самой».И своей прежней, легкой, летящей походкой поднялась на эшафот. У самой гильотины она вдруг споткнулась - и острым каблучком наступила на ногу Сансону. Тот охнул и выругался. Антуанетта повернулась к нему и звонким, слегка насмешливым голосом произнесла: "Извините, я сделала это не нарочно".
На её лице, когда палач поднял окровавленную голову для показа народу, вдруг открылись глаза.
Наутро даже самый ярый враг королевы Эбер в своем бульварном листке «Папаша Дюшен» был вынужден признать: «Впрочем …она до самой смерти осталась дерзкой и отважной».
В 1815 году её останки перенесены в Сен-Дени.
использованы материалы с сайтов: http://www.abhoc.com/index.html
http://press.try.md/index.php
http://www.ladyreading.net/