Полузабытое
стишки
Старая гравюра из детства
И старый текст, якобы перевод (?) из Joannes de Flanders, - не взыщите, это из детства
Директор в школьном кабинете
Листал бумаги, недвижим.
По лестницам носились дети,
А я прислушивался к ним.
На узкой кожаной кушетке
Поёрзав, застывал в тоске,
Болтал ногами. Запах едкий
Чернил, и крики вдалеке,
И этот кабинет казённый,
И этот голос монотонный
Такую грусть внушали мне,
Такую чёрную кручину,
Что не вздохнуть и не забыть,
Как будто в водную пучину
Навеки кануть - и не всплыть.
И думал, что теперь я школьник,
Ушли веселые года,
Я - узник, каторжник, невольник
Не понарошку - навсегда.
Прошли веселые недели,
Прошли отчаянные дни,
Уплыли игры, карусели,
Салюты, пушки и огни,
Они теперь чужой забаве
Положат сердце на весы…
***
Блестело зеркало в оправе,
Вздыхали на стене часы.
***
Но тает глупая забота,
И как-то так, без поворота
Подумал я - уж ты прости,
Что школьникам не так уж плохо:
Не стоит горестного вздоха,
Что утекает из горсти.
(И вот теперь я также маюсь -
Уже минуло столько лет,
О школьном времени вздыхаю
И помню старый кабинет).
***
Мы жили в барже на канале,
А школа - в парке у реки,
За нею - старые причалы
И доки - тоже старики.
Зимою баржа застывала
У Глиммингенского моста
По льду замерзшего канала
Мы мчались навестить места
Апрельских вылазок из классов,
Где все уроки и дела:
Удить марлинов у баркасов,
Нырять, в чем мама родила,
В глухие заводи у доков,
А вечерами - у огня,
Под скрип рангоутов и блоков -
Болтать о приключениях дня
Ушедшего и, предвкушая,
Что день грядущий принесёт, -
Угли с картошкам мешая
И враки с правдой, наперёд
Не веря, ни словам, ни клятвам -
Хотя божились и клялись -
Лежать и думать: необъятна
И бесконечна наша жизнь,
Как это небо над каналом,
А в нем навалом всяких звёзд,
Вон там ещё одна упала
В канал - а вон ещё - за мост,
А это значит - месяц август,
Раз в небе звездные дожди,
А сколько их ещё осталось
И сколько будет впереди!
«Послушай лучше: на причале,
Где жил, по слухам, старый Лис,
Недавно снова увидали
Следы чердачных красных крыс…»
И ты сидишь, не веря слуху,
Пока приятели твои
Раскручивают, что есть духу:
Про ужасы Мальпертюи,
Про страсти старого канала,
Могилу Гёца-старика,
Где из пучины выплывала
Его железная рука.
А дальше - больше, пуще, хуже:
Пошли про каменных старух,
И холод по спине утюжит,
И перехватывает дух,
И думаешь: «домой пора бы»,
А возвращаться далеко…
Из доков бросились оравой,
А там - кому-то прямиком,
Аллеями, кому-то - боком -
По переулкам, а кому -
Через трущобы, скоком, скоком,
Под мост, на баржу - одному.
***
И столько видится дорогой
В высоких брошенных домах,
За подворотнею убогой,
Где прячется и пялит страх
Глаза кошачьи, словно блики…
И ты несёшься у моста,
Спиною ощущая крики
И когти страшного кота,
А у воды пахнуло тиной,
Почти у дома - под мостом -
Гремишь по палубе аршинной,
Бегом до люка - а потом
Ныряешь вниз - и вот ты дома,
Оставив страхи за стеной, -
На ней по-прежнему знакомо
Картины дышат стариной.
***
На барже было так уютно!
Под плеск воды у берегов
Блестели в сумраке каютном
Ряды атласных корешков.
Вода покачивала плавно
Камин и кресла и кровать…
Под эту качку было славно
На сон грядущий почитать,
Под шум дождя неторопливо
Водя по картам корабли
До Магелланова пролива,
До рога Огненной земли.
Задраить свой иллюминатор
Забыть про город и про мир:
Теперь ты просто навигатор,
И для тебя - зенит, надир,
Компас и стаксель, ванты, рея
Зюйд-вест, Норд-Ост (не север-юг) -
Куда знакомей и важнее
Любых уроков и наук.