Выставка Виталия Стацинского
С Виталием Казимировичем мы познакомились поздно, к сожалению. Он уже бывал в Москве наездами из Парижа, уже был сильно немолод. Да что там говорить - просто стар.
Но к нему старость как-то не липла, или липла не полностью, а так, кусками, как репьи к лисьей шкуре.
Ну да, бородка клинышком, седина, лысина, морщинки, некоторая согбенность... Потрясающий - да, старческий, с хрипотцой, но прямо-таки завораживающий, глубокий голос. Как у артиста Лаврова. И - молодой взгляд глаз и совсем молодая улыбка. В нем виделся мальчуган, озорник, хулиганствующий подросток.
И картинки его тогда были хулиганские - нарисованные фломастером, а то и шариковой ручкой всякие голые тетки и дядьки. Не умею объяснить, но все эти сиськи-пиписьки выглядели невиннее детского граффити в школьном туалете. Ни капельки пошлости, ни грамма цинизма, - красота тела доступными средствами, как у неолитической богини, как у Пикассо. Это были его труды уже в преклонном возрасте. А в советское цензурное время его творчество напоминало лубок, который он безумно любил и знал как никто другой. Но лубок ведь тоже озорство.
- Как вы пришли к лубку? - спрашивала у него в интервью для ХиПа блистательная Лидия Степановна Кудрявцева, ожидая рассказа о творческом пути мастера для пытливых читателей.
- К лубку я пришел через лобок, - невинно объяснял этот скоморох, не вдаваясь в подробности.
Ну что ты будешь делать?
В квартире на Ленинском проспекте мы впервые познакомились не только с его заповедными картинками, но и с вязаными скульптурами и часовыми циферблатами супруги - Татьяны Зверевой. Но о них лучше рассказывать отдельно и подробно, они того стоят.
Слушали его рассказы из детства - страшного, трагического детства, по которому кровавым катком прокатилось время. Аресты, репрессии... Пользуясь своим заграничным статусом, он не без старческого эмигрантского удовольствия припечатывал ленинизм, коммунизм, а заодно и нас, живущих здесь и сейчас, как возможных агентов КГБ. Видимо, это ему было приятно, как воспоминание о кухонных разговорах тех, незабвенных, канувших в Лету шестидесятых-семидесятых. Мы не обижались.
Да на него и невозможно было обижаться - на этого невысокого, озорного мальчишку-старичка, так много сделавшего для детской книжной российской иллюстрации в самые, может и трудные, но и в самые славные ее годы.
Годы "Колобка", годы "Веселых картинок"...
Не дерзну даже и пытаться своими суждениями, - как с суконным рылом да в калашный ряд, - что-то там оценивать, подводить итоги... Об этом современников (друзей, художников) нужно расспрашивать да книги о том времени писать. Я-то тогда ребенком был, и "Веселых картинок" был просто читателем (разглядывателем), - да таким усердным, что, когда матушка наконец сказала:
- Ну, все, ты теперь первоклассник, и "Картинки" больше выписывать не будем,
- я - чуть ли не в рев:
- Не-е-ет!
И добился своего: "Веселые картинки" выписывали аж до третьего класса.
Сколько бы мы в нашей славной редакции ни расспрашивали о нем разных художников - мастеров тех незабвенных лет - о Стацинском неизменно шли сплошь позитивные воспоминания. Алимов, Лосин, Перцов, Калиновский, Токмаков, Копейко, Чижиков... Да сколько их! Конечно, художники детской книги - творческий народ особого типа, незлобивый, благородный, от них и худого слова о своих собратьях не услышишь, не то что от писателей, к примеру... Я, кстати, сейчас о художниках той эпохи, сформировавшей, может быть, именно благодаря своей суровости, такой вот дух товарищества. (Что говорят друг о друге художники детской книги нашей поры, не знаю). Но формированию того духа не в малой степени способствовали и такие начальники - главные художники журналов и издательств, такие, как Алимов, Молоканов, Макавеева, Стацинский...
Напечатали мы его прискорбно мало. В планах редакции есть его заявленные, но неизданные труды. Виновато, как всегда, время, не люди... Раньше - цензура, нынче - деньги. Мы не оправдываемся. Виноваты.
Простите нас, Виталий Казимирович!
Он звонил нам каждый раз, приезжая в Москву (раз, примерно, в полгода):
- Куда вы делись, кагебешники, гады?
Чувствовалось, что скучает. Ему, знавшему миллионные тиражи, наши скромные потуги казались смехотворными. А мы не успели сделать и малой доли того, что следовало бы.
Я скучаю по нему. Мне его не хватает.
То, что здесь написано - всего лишь прозаический пересказ того плача, что вырвался из души, когда узнал, что его не стало. Плач этот есть в нашем ЖЖ и, ей-богу, он лучше, чем то, что я сейчас выцедил прозой.
Во вторник 19 ноября в 19.00 в Доме И.С. Остроухова состоится открытие http://www.goslitmuz.ru/ru/exhibitions-o/1703--l-85-rвыставки «В поисках издателя. К 85-летию художника Виталия Казимировича Стацинского».
Будет показан документальный фильм о Виталии Казимировиче Стацинском и предложен проект нового фильма о художнике.
Выставка продлится до 1 декабря 2013 года.
Адрес - Трубниковский переулок, д. 17
Виталий Казимирович Стацинский - один из известнейших представителей русского графического искусства.
В конце 50-х - начале 70-х он был известен как мастер иллюстрированной детской книги. Несколько поколений хорошо знают его иллюстрации для детского юмористического журнала «Весёлые картинки» и детского музыкального журнала «Колобок». Кроме детской авторской книги Стацинский часто иллюстрировал фольклор и классику русской литературы. В рисунках Стацинского культура классического модернизма органически соединилась с традициями лубка. В мастерски сделанных рисунках есть лёгкое игровое начало и трактованная не без иронии и скоморошьего озорства артистичная эротичность.
В связи с вынужденной эмиграцией во Францию в 1978 году книги с иллюстрациями художника не издавались в СССР, они вышли во Франции на французском языке. После перестройки произведения русской классики с иллюстрациями Стацинского стали издаваться, но малыми тиражами и с изменениями авторского макета.
На выставке представлены подлинные иллюстрации, цветная и черно-белая графика, и авторские макеты книг, ждущих своего издателя: «Колобок», «Прибаутки», «Лисица и заяц», «Пигвина», А.С.Пушкин «Гаврилиада», А.Афанасьев «Заветные сказки», Г.Сапгир «Звездная карусель», Т.Толстая «Кысь», Г.Цыфиров «Рыжий кот»; а также его фотоизображения и дневниковые записи.
Но к нему старость как-то не липла, или липла не полностью, а так, кусками, как репьи к лисьей шкуре.
Ну да, бородка клинышком, седина, лысина, морщинки, некоторая согбенность... Потрясающий - да, старческий, с хрипотцой, но прямо-таки завораживающий, глубокий голос. Как у артиста Лаврова. И - молодой взгляд глаз и совсем молодая улыбка. В нем виделся мальчуган, озорник, хулиганствующий подросток.
И картинки его тогда были хулиганские - нарисованные фломастером, а то и шариковой ручкой всякие голые тетки и дядьки. Не умею объяснить, но все эти сиськи-пиписьки выглядели невиннее детского граффити в школьном туалете. Ни капельки пошлости, ни грамма цинизма, - красота тела доступными средствами, как у неолитической богини, как у Пикассо. Это были его труды уже в преклонном возрасте. А в советское цензурное время его творчество напоминало лубок, который он безумно любил и знал как никто другой. Но лубок ведь тоже озорство.
- Как вы пришли к лубку? - спрашивала у него в интервью для ХиПа блистательная Лидия Степановна Кудрявцева, ожидая рассказа о творческом пути мастера для пытливых читателей.
- К лубку я пришел через лобок, - невинно объяснял этот скоморох, не вдаваясь в подробности.
Ну что ты будешь делать?
В квартире на Ленинском проспекте мы впервые познакомились не только с его заповедными картинками, но и с вязаными скульптурами и часовыми циферблатами супруги - Татьяны Зверевой. Но о них лучше рассказывать отдельно и подробно, они того стоят.
Слушали его рассказы из детства - страшного, трагического детства, по которому кровавым катком прокатилось время. Аресты, репрессии... Пользуясь своим заграничным статусом, он не без старческого эмигрантского удовольствия припечатывал ленинизм, коммунизм, а заодно и нас, живущих здесь и сейчас, как возможных агентов КГБ. Видимо, это ему было приятно, как воспоминание о кухонных разговорах тех, незабвенных, канувших в Лету шестидесятых-семидесятых. Мы не обижались.
Да на него и невозможно было обижаться - на этого невысокого, озорного мальчишку-старичка, так много сделавшего для детской книжной российской иллюстрации в самые, может и трудные, но и в самые славные ее годы.
Годы "Колобка", годы "Веселых картинок"...
Не дерзну даже и пытаться своими суждениями, - как с суконным рылом да в калашный ряд, - что-то там оценивать, подводить итоги... Об этом современников (друзей, художников) нужно расспрашивать да книги о том времени писать. Я-то тогда ребенком был, и "Веселых картинок" был просто читателем (разглядывателем), - да таким усердным, что, когда матушка наконец сказала:
- Ну, все, ты теперь первоклассник, и "Картинки" больше выписывать не будем,
- я - чуть ли не в рев:
- Не-е-ет!
И добился своего: "Веселые картинки" выписывали аж до третьего класса.
Сколько бы мы в нашей славной редакции ни расспрашивали о нем разных художников - мастеров тех незабвенных лет - о Стацинском неизменно шли сплошь позитивные воспоминания. Алимов, Лосин, Перцов, Калиновский, Токмаков, Копейко, Чижиков... Да сколько их! Конечно, художники детской книги - творческий народ особого типа, незлобивый, благородный, от них и худого слова о своих собратьях не услышишь, не то что от писателей, к примеру... Я, кстати, сейчас о художниках той эпохи, сформировавшей, может быть, именно благодаря своей суровости, такой вот дух товарищества. (Что говорят друг о друге художники детской книги нашей поры, не знаю). Но формированию того духа не в малой степени способствовали и такие начальники - главные художники журналов и издательств, такие, как Алимов, Молоканов, Макавеева, Стацинский...
Напечатали мы его прискорбно мало. В планах редакции есть его заявленные, но неизданные труды. Виновато, как всегда, время, не люди... Раньше - цензура, нынче - деньги. Мы не оправдываемся. Виноваты.
Простите нас, Виталий Казимирович!
Он звонил нам каждый раз, приезжая в Москву (раз, примерно, в полгода):
- Куда вы делись, кагебешники, гады?
Чувствовалось, что скучает. Ему, знавшему миллионные тиражи, наши скромные потуги казались смехотворными. А мы не успели сделать и малой доли того, что следовало бы.
Я скучаю по нему. Мне его не хватает.
То, что здесь написано - всего лишь прозаический пересказ того плача, что вырвался из души, когда узнал, что его не стало. Плач этот есть в нашем ЖЖ и, ей-богу, он лучше, чем то, что я сейчас выцедил прозой.
Во вторник 19 ноября в 19.00 в Доме И.С. Остроухова состоится открытие http://www.goslitmuz.ru/ru/exhibitions-o/1703--l-85-rвыставки «В поисках издателя. К 85-летию художника Виталия Казимировича Стацинского».
Будет показан документальный фильм о Виталии Казимировиче Стацинском и предложен проект нового фильма о художнике.
Выставка продлится до 1 декабря 2013 года.
Адрес - Трубниковский переулок, д. 17
Виталий Казимирович Стацинский - один из известнейших представителей русского графического искусства.
В конце 50-х - начале 70-х он был известен как мастер иллюстрированной детской книги. Несколько поколений хорошо знают его иллюстрации для детского юмористического журнала «Весёлые картинки» и детского музыкального журнала «Колобок». Кроме детской авторской книги Стацинский часто иллюстрировал фольклор и классику русской литературы. В рисунках Стацинского культура классического модернизма органически соединилась с традициями лубка. В мастерски сделанных рисунках есть лёгкое игровое начало и трактованная не без иронии и скоморошьего озорства артистичная эротичность.
В связи с вынужденной эмиграцией во Францию в 1978 году книги с иллюстрациями художника не издавались в СССР, они вышли во Франции на французском языке. После перестройки произведения русской классики с иллюстрациями Стацинского стали издаваться, но малыми тиражами и с изменениями авторского макета.
На выставке представлены подлинные иллюстрации, цветная и черно-белая графика, и авторские макеты книг, ждущих своего издателя: «Колобок», «Прибаутки», «Лисица и заяц», «Пигвина», А.С.Пушкин «Гаврилиада», А.Афанасьев «Заветные сказки», Г.Сапгир «Звездная карусель», Т.Толстая «Кысь», Г.Цыфиров «Рыжий кот»; а также его фотоизображения и дневниковые записи.