Готова ли Россия к кибервойнам и иным "войнам будущего"?
Уважаемые читатели, так получилось, что только вчера вечером выкроил время и просмотрел один из последних выпусков передачи "Что делать?", посвящённый готовности нашей страны к противоборству в кибернетическом пространстве и к так называемым "войнам будущего".
Должен сразу признаться, что сама беседа, за исключением нескольких отдельных моментов, показалась мне довольно скованной. Возможно, сказалась внутренняя цензура, вполне естественная для людей, занимавших в своё время столь ответственные посты, - среди гостей были, например, генерал армии Юрий Николаевич Балуевский (начальник ГШ ВС РФ в период с 2004 по 2008 год) и академик Андрей Афанасьевич Кокошин (первый заместитель министра обороны в период с 1992 по 1997 год). Это люди, в компетентности которых мне сомневаться не приходится, - имел честь работать вместе с Юрием Николаевичем Балуевским, всегда с большим вниманием прислушиваюсь к его советам, знаком также и с Андреем Афанасьевичем Кокошиным, с его научными работами и трудами, подготовленными коллективом, который ему удалось сплотить вокруг себя. Возможно, причина скованности передачи кроется в неудачном монтаже (совершенно очевидно, что формат подобных программ не предусматривает целостного, полного раскрытия такой сложной проблемы, как кибернетическое противоборство). Возможно, многое объясняется тем, что автор и ведущий программы - человек невоенный, и ему более понятны вопросы информационно-психологического противоборства, чем радиоэлектронная борьба и борьба в кибернетическом пространстве.
Так или иначе, но сегодня я хотел бы обозначить наиболее интересные тезисы, озвученные гостями программы, прокомментировать их, а уж вам, уважаемые читатели, самим решать - смотреть этот выпуск или нет.
Юрий Николаевич Балуевский, отвечая на самый первый вопрос о целях, которые преследуют сегодня ведущие мировые державы, развязывая войны и военные конфликты, сказал: "Сегодня нет резкой границы между миром и войной. Границы размыты. Мы сегодня видим, что меняются события, как в калейдоскопе - вчера в Ливии был один порядок, завтра - другой порядок".
Совершенно очевидно, что в настоящее время военная сила как основное средство достижения целей всё в большей степени уступает место политическим и другим невоенным средствам. Достижение внешнеполитических и военно-стратегических целей всё чаще происходит на мирном этапе конфликтного взаимодействия любого уровня. Военный этап, когда непосредственно осуществляется вооружённая борьба, по существу, наступает только в тех случаях, когда невоенные меры оказались недостаточно эффективными. При этом резко увеличиваются возможности непрямых насильственных и ненасильственных воздействий - задачи уничтожения или ослабления противника всё в большей мере решаются в мирное время, на этапе подготовки к агрессии (в определённой обстановке до прямой агрессии может и не дойти, так как все или большинство поставленных целей будут достигнуты).
В этой связи представляется, что несколько некорректно говорить о размытости границы между состоянием мира и войны (на эту тему в специализированной литературе можно встретить большое количество работ, в том числе опубликованных в "Вестнике Академии военных наук" и "Военной мысли"). Тот факт, что внешнеполитические цели могут быть достигнуты на мирном этапе конфликтного взаимодействия между государствами (причём за счёт реализации самых разных мер - идеологического противоборства; военно-технического противостояния; международных переговоров; внедрения и навязывания другим странам концепции развития и моделей поведения, меняющих устоявшуюся систему внутренних и внешних отношений; усиление соседних государств или внутренней оппозиции; международные экономические и политические санкции и так далее), ещё не означает, что война перестаёт быть "насилием, имеющим целью заставить противника выполнить нашу волю" (определение дано по К. фон Клаузевицу).
Таким образом, границы между миром и войной не размываются, однако эффективность мер невоенного характера при достижении внешнеполитических целей, военно-стратегических целей при определённых условиях оказывается настолько высокой, что именно им, а не прямому военному противоборству, отдаётся сегодня предпочтение. И в этом плане во многом преуспели как раз США.
Академик РАН Андрей Афанасьевич Кокошин, отвечая на этот же вопрос о целях войны, сказал: "Определение политической цели войны - одна из самых трудных в мировой истории задач. И нередки были случаи, когда, во-первых, неправильно определялись цели войны, во-вторых, неверно определялись задачи под эти политические цели".
Полагаю, что многие беды и неудачи, а порой и геополитические катастрофы происходят именно от неспособности военно-политического руководства страны внятно определить политические цели и сформулировать задачи под них. Без чёткого понимания целей невозможно определить пути и способы их достижения. Представляется также, что основные геополитические игроки, тайно или явно постулировав главной своей целью мировое господство и сформулировав под достижение этой цели определённую идеологию, находятся по сравнению с нами в весьма выгодном положении. На мой взгляд, это вполне очевидно.
Обсуждая проблемы создания новых образцов вооружений и военной техники, трудности с запуском новых образцов в серийное, массовое производство Андрей Афанасьевич Кокошин озвучил следующую мысль: "Сейчас любую новую систему - боевую или вспомогательную - нужно рассматривать, прежде всего, в привязке к средствам разведки, целеуказания, связи и боевого управления. Сначала нужно делать это, а потом уже делать новый танк, новую лодку, новый самолёт… Нужно поменять местами очерёдность создания систем вооружения. Это требует значительных интеллектуальных усилий, причём усилий всех. И военных (командующих, операторов, технарей, которые обслуживают технику), и тех, кто создаёт эту технику - тот, кто создаёт эту технику, должен соображать в военном искусстве. Тут должно быть взаимопроникновение: железа можно наклепать сколько угодно, и показывать начальству многочисленные экраны в ситуационных комнатах - и всё "будет великолепно"…"
Любопытно, как данную мысль подтверждает генерал армии Ю.Н. Балуевский: "Конкретный пример - "Искандер". Само оружие, как говорят, прекрасное, а система обеспечения действия этого оружия - информационно-разведывательная система - она, мягко говоря, желает быть лучше".
По существу, последний год именно эту мысль я пытаюсь донести до читателей, в том числе и лиц, ответственных за принятие решений, в своих публикациях на страничке, ответах на открытые письма, в многочисленных неформальных беседах за круглыми столами, а также с трибун научных конференций. Полагаю, что проблему разработки, производства и принятия на вооружение новых систем и комплексов, в первую очередь тех, что необходимы для построения единого разведывательно-информационного пространства, все гости программы "Что делать?" понимают одинаково, и в этом вопросе расхождений мы не имеем.
"Согласитесь со мной, тягаться с США мы не можем. Оборонный бюджет на порядки больше, чем у нас. США имеют инновационные, высокотехнологичные вооружённые силы. Но вот в этом-то и их слабость. Поэтому надо искать критичные места и на эти критичные места воздействовать…" - вполне справедливо замечает генерал армии Ю.Н. Балуевский. Ему вторят и другие гости программы, полушутливо и под дружный смех соглашаясь, что вся надежда на русских хакеров.
Действительно, я также убеждён, что бессмысленно тягаться с противником на его поле и играя по его правилам, да ещё и заведомо уступая ему по силам. Подобное соотношение сил должно подталкивать наше военно-политическое руководство к поиску действенных скрытых, асимметричных, средств воздействия на противника. Нужно как можно быстрее понять, где его ахиллесова пята, и разработать средства поражения слабых мест.
Что же касается дружного смеха по поводу русских хакеров как последней надежды на достижение успеха, то недавние события, связанные с внутренним политическим кризисом на Украине, которые всё больше грозит перерасти во внутригосударственный вооружённый конфликт, показывают, что кибернетическое оружие в условиях незащищённости информационно-коммуникационных сетей и систем, может нанести серьёзный ущерб. Пока, конечно, дело ограничивается попытками иностранных хакеров блокировать российские информационные сайты, сетевые версии ведущих государственных изданий. Проходили сообщения о том, что украинские средства радиоэлектронной борьбы применяются для нарушения работы российского спутника-ретранслятора (насколько это технически возможно - судить не берусь). В связи с этим убеждён, что по мере обострения конфликта сетевые атаки, попытки разрушить российскую информационно-коммуникационную инфраструктуру, заблокировать банковские транзакции будут только усиливаться - вполне вероятно, что часть из них увенчается успехом. Следовательно, необходимо быть к такому повороту событий готовыми.
Кстати, информация о перехвате "крымским ополчением" управления над двумя американскими разведывательными беспилотными летательными аппаратами подтверждается? Их действительно умудрились перехватить и принудительно посадить? Если да, то это событие в очередной раз показывает большое значение проблем кибернетического противоборства.
А в завершении хотел бы процитировать тезис, который озвучил в самом конце передачи генерал армии Юрий Николаевич Балуевский (напомню, что он руководил работой Генерального штаба ВС России в период с 2004 по 2008 год) касательно преобладающего в настоящее время видения роли и места создаваемого Национального центра управления обороной государством: "Почему-то всё сводится к строительству зданий (речь шла о том, что за день до съёмок передачи была осуществлена закладка первого камня в основание будущего здания НЦУОГ - С. Скоков ). Но не здания управляют обороной государства, а мозги человеческие управляют обороной государством!"
Действительно, если вопрос создания новой системы управления обороной и безопасностью государством сводится только лишь к построению нового здания, то решить проблему обеспечения кибернетической безопасности страны, эффективного управления всей военной организацией будет крайне затруднительно.
Самое обсуждаемое на страничке:
Национальная гвардия или Национальный резерв? [мозговой штурм]
Читайте также:
О методах ведения информационной войны [мнение]
Информационная и кибернетическая безопасность
Киберугрозы России растут
Киберугрозы России растут - часть II
Выступление генерал-лейтенанта С. Скокова на военно-научной конференции Академии военных наук
О возможном слиянии Минобороны и МЧС
И снова о целесообразности создания НЦУОГ
Click to viewДолжен сразу признаться, что сама беседа, за исключением нескольких отдельных моментов, показалась мне довольно скованной. Возможно, сказалась внутренняя цензура, вполне естественная для людей, занимавших в своё время столь ответственные посты, - среди гостей были, например, генерал армии Юрий Николаевич Балуевский (начальник ГШ ВС РФ в период с 2004 по 2008 год) и академик Андрей Афанасьевич Кокошин (первый заместитель министра обороны в период с 1992 по 1997 год). Это люди, в компетентности которых мне сомневаться не приходится, - имел честь работать вместе с Юрием Николаевичем Балуевским, всегда с большим вниманием прислушиваюсь к его советам, знаком также и с Андреем Афанасьевичем Кокошиным, с его научными работами и трудами, подготовленными коллективом, который ему удалось сплотить вокруг себя. Возможно, причина скованности передачи кроется в неудачном монтаже (совершенно очевидно, что формат подобных программ не предусматривает целостного, полного раскрытия такой сложной проблемы, как кибернетическое противоборство). Возможно, многое объясняется тем, что автор и ведущий программы - человек невоенный, и ему более понятны вопросы информационно-психологического противоборства, чем радиоэлектронная борьба и борьба в кибернетическом пространстве.
Так или иначе, но сегодня я хотел бы обозначить наиболее интересные тезисы, озвученные гостями программы, прокомментировать их, а уж вам, уважаемые читатели, самим решать - смотреть этот выпуск или нет.
Юрий Николаевич Балуевский, отвечая на самый первый вопрос о целях, которые преследуют сегодня ведущие мировые державы, развязывая войны и военные конфликты, сказал: "Сегодня нет резкой границы между миром и войной. Границы размыты. Мы сегодня видим, что меняются события, как в калейдоскопе - вчера в Ливии был один порядок, завтра - другой порядок".
Совершенно очевидно, что в настоящее время военная сила как основное средство достижения целей всё в большей степени уступает место политическим и другим невоенным средствам. Достижение внешнеполитических и военно-стратегических целей всё чаще происходит на мирном этапе конфликтного взаимодействия любого уровня. Военный этап, когда непосредственно осуществляется вооружённая борьба, по существу, наступает только в тех случаях, когда невоенные меры оказались недостаточно эффективными. При этом резко увеличиваются возможности непрямых насильственных и ненасильственных воздействий - задачи уничтожения или ослабления противника всё в большей мере решаются в мирное время, на этапе подготовки к агрессии (в определённой обстановке до прямой агрессии может и не дойти, так как все или большинство поставленных целей будут достигнуты).
В этой связи представляется, что несколько некорректно говорить о размытости границы между состоянием мира и войны (на эту тему в специализированной литературе можно встретить большое количество работ, в том числе опубликованных в "Вестнике Академии военных наук" и "Военной мысли"). Тот факт, что внешнеполитические цели могут быть достигнуты на мирном этапе конфликтного взаимодействия между государствами (причём за счёт реализации самых разных мер - идеологического противоборства; военно-технического противостояния; международных переговоров; внедрения и навязывания другим странам концепции развития и моделей поведения, меняющих устоявшуюся систему внутренних и внешних отношений; усиление соседних государств или внутренней оппозиции; международные экономические и политические санкции и так далее), ещё не означает, что война перестаёт быть "насилием, имеющим целью заставить противника выполнить нашу волю" (определение дано по К. фон Клаузевицу).
Таким образом, границы между миром и войной не размываются, однако эффективность мер невоенного характера при достижении внешнеполитических целей, военно-стратегических целей при определённых условиях оказывается настолько высокой, что именно им, а не прямому военному противоборству, отдаётся сегодня предпочтение. И в этом плане во многом преуспели как раз США.
Академик РАН Андрей Афанасьевич Кокошин, отвечая на этот же вопрос о целях войны, сказал: "Определение политической цели войны - одна из самых трудных в мировой истории задач. И нередки были случаи, когда, во-первых, неправильно определялись цели войны, во-вторых, неверно определялись задачи под эти политические цели".
Полагаю, что многие беды и неудачи, а порой и геополитические катастрофы происходят именно от неспособности военно-политического руководства страны внятно определить политические цели и сформулировать задачи под них. Без чёткого понимания целей невозможно определить пути и способы их достижения. Представляется также, что основные геополитические игроки, тайно или явно постулировав главной своей целью мировое господство и сформулировав под достижение этой цели определённую идеологию, находятся по сравнению с нами в весьма выгодном положении. На мой взгляд, это вполне очевидно.
Обсуждая проблемы создания новых образцов вооружений и военной техники, трудности с запуском новых образцов в серийное, массовое производство Андрей Афанасьевич Кокошин озвучил следующую мысль: "Сейчас любую новую систему - боевую или вспомогательную - нужно рассматривать, прежде всего, в привязке к средствам разведки, целеуказания, связи и боевого управления. Сначала нужно делать это, а потом уже делать новый танк, новую лодку, новый самолёт… Нужно поменять местами очерёдность создания систем вооружения. Это требует значительных интеллектуальных усилий, причём усилий всех. И военных (командующих, операторов, технарей, которые обслуживают технику), и тех, кто создаёт эту технику - тот, кто создаёт эту технику, должен соображать в военном искусстве. Тут должно быть взаимопроникновение: железа можно наклепать сколько угодно, и показывать начальству многочисленные экраны в ситуационных комнатах - и всё "будет великолепно"…"
Любопытно, как данную мысль подтверждает генерал армии Ю.Н. Балуевский: "Конкретный пример - "Искандер". Само оружие, как говорят, прекрасное, а система обеспечения действия этого оружия - информационно-разведывательная система - она, мягко говоря, желает быть лучше".
По существу, последний год именно эту мысль я пытаюсь донести до читателей, в том числе и лиц, ответственных за принятие решений, в своих публикациях на страничке, ответах на открытые письма, в многочисленных неформальных беседах за круглыми столами, а также с трибун научных конференций. Полагаю, что проблему разработки, производства и принятия на вооружение новых систем и комплексов, в первую очередь тех, что необходимы для построения единого разведывательно-информационного пространства, все гости программы "Что делать?" понимают одинаково, и в этом вопросе расхождений мы не имеем.
"Согласитесь со мной, тягаться с США мы не можем. Оборонный бюджет на порядки больше, чем у нас. США имеют инновационные, высокотехнологичные вооружённые силы. Но вот в этом-то и их слабость. Поэтому надо искать критичные места и на эти критичные места воздействовать…" - вполне справедливо замечает генерал армии Ю.Н. Балуевский. Ему вторят и другие гости программы, полушутливо и под дружный смех соглашаясь, что вся надежда на русских хакеров.
Действительно, я также убеждён, что бессмысленно тягаться с противником на его поле и играя по его правилам, да ещё и заведомо уступая ему по силам. Подобное соотношение сил должно подталкивать наше военно-политическое руководство к поиску действенных скрытых, асимметричных, средств воздействия на противника. Нужно как можно быстрее понять, где его ахиллесова пята, и разработать средства поражения слабых мест.
Что же касается дружного смеха по поводу русских хакеров как последней надежды на достижение успеха, то недавние события, связанные с внутренним политическим кризисом на Украине, которые всё больше грозит перерасти во внутригосударственный вооружённый конфликт, показывают, что кибернетическое оружие в условиях незащищённости информационно-коммуникационных сетей и систем, может нанести серьёзный ущерб. Пока, конечно, дело ограничивается попытками иностранных хакеров блокировать российские информационные сайты, сетевые версии ведущих государственных изданий. Проходили сообщения о том, что украинские средства радиоэлектронной борьбы применяются для нарушения работы российского спутника-ретранслятора (насколько это технически возможно - судить не берусь). В связи с этим убеждён, что по мере обострения конфликта сетевые атаки, попытки разрушить российскую информационно-коммуникационную инфраструктуру, заблокировать банковские транзакции будут только усиливаться - вполне вероятно, что часть из них увенчается успехом. Следовательно, необходимо быть к такому повороту событий готовыми.
Кстати, информация о перехвате "крымским ополчением" управления над двумя американскими разведывательными беспилотными летательными аппаратами подтверждается? Их действительно умудрились перехватить и принудительно посадить? Если да, то это событие в очередной раз показывает большое значение проблем кибернетического противоборства.
А в завершении хотел бы процитировать тезис, который озвучил в самом конце передачи генерал армии Юрий Николаевич Балуевский (напомню, что он руководил работой Генерального штаба ВС России в период с 2004 по 2008 год) касательно преобладающего в настоящее время видения роли и места создаваемого Национального центра управления обороной государством: "Почему-то всё сводится к строительству зданий (речь шла о том, что за день до съёмок передачи была осуществлена закладка первого камня в основание будущего здания НЦУОГ - С. Скоков ). Но не здания управляют обороной государства, а мозги человеческие управляют обороной государством!"
Действительно, если вопрос создания новой системы управления обороной и безопасностью государством сводится только лишь к построению нового здания, то решить проблему обеспечения кибернетической безопасности страны, эффективного управления всей военной организацией будет крайне затруднительно.
Самое обсуждаемое на страничке:
Национальная гвардия или Национальный резерв? [мозговой штурм]
Читайте также:
О методах ведения информационной войны [мнение]
Информационная и кибернетическая безопасность
Киберугрозы России растут
Киберугрозы России растут - часть II
Выступление генерал-лейтенанта С. Скокова на военно-научной конференции Академии военных наук
О возможном слиянии Минобороны и МЧС
И снова о целесообразности создания НЦУОГ