Механизм забвения
По поводу выступления Галкина, понауехавшей эстрады и прочих творческих замечательных людей. Эстрада - это, я бы сказал, пена искусства, его рябь. Самая яркая, но и самая ветреная, преходящая. Здесь много популярных выскочек, поймавших волну, здесь больше позы и совсем немного мастерства. Просто потому что в нашу эпоху поддельных стразов нет прямой корреляции между мастерством и заработком, а если это так, то - зачем мучиться? Согласитесь, сложно себе представить, чтобы, например, Чайковского, уехавшего из России, забыли через десяток лет, и больше не скучали бы по нему. Но я не уверен, что кто-то вскоре будет сильно тосковать по Галкину или Би 2.
Есть подлинное искусство, которое остается в веках, а есть приспособленцы от искусства. Это - феномен современного мира.
Пока мирное время, - дома все норм: такой гражданин, пробравшись в шоу-бизнес, изображает на сцене талант. Всем весело: кого сказали, того и показывают. Мордашка смазливая, голос дорисуем, деньги капают, налоги поступают. Всем хорошо. Но проблема в том, что человек - существо не только рациональное, но и эмоциональное и часто путает свою шерсть с государственной. Ну то есть, в отношении эстрады, оценивает источник своего дохода как исключительно симпатию поклонников, делающих кассу, а не как деятельность государства, в котором (и благодаря которому) происходят его выступления. И когда такой человек, психанув, покидает свою традиционную аудиторию, перебирается зарубеж, то с ним проиходит фокус: чтобы остаться тем, кем он был дома, его талант (па-бам!) должен оказаться международным. То есть быть универсальным для всех, пониматься на общечеловеческом уровне. Это сложно. Это далеко не для всех.
Что происходит на практике. Многие наши таланты неожиданно оказались евреями и уехали в Израиль. Если вкратце, то израильский мир искусства очень своеобразен и эклектичен. С одной стороны это господдержка иврита, который, мягко говоря, не очень мелодичен и замыкается на одной маленькой стране. С другой стороны израильская эстрада сильно «оближневосточена», и не только из-за того, что вокруг (и внутри) - арабы, но и потому, что в израильском шоу-бизнесе много выходцев из советских азиатских республик. Рынок творческих услуг маленький и придирчивый, а русская диаспора не самая богатая, чтобы приносить стабильный доход. А среди богатых европейских и американских ашкенази почему-то ценится классика: эти все Бетховены и прочие фортепианы с оркестром. Здесь все евреи, и просто так туда не влезешь. Чтобы ориентироваться на англоязычный (читай -международный) сегмент и реально выстрелить, лучше уехать в Штаты. Но в Штатах ты не можешь прославиться только тем, что женат на известной старушке, или был популярен в России. То есть Израиль - тупик, Штаты - тупик.
Выходит, что нынешний релокант может рассчитывать только на соотечественников. Но и здесь всё не так однозначно, и, я думаю, что эту сложность наши релоканты уже почувствовали, но еще не до конца осознали. Дело в том, что культура - это процесс. Культура страны непрерывано меняется, цветет и вянет, расцветает новыми веяниями. А когда носитель культуры попадает в другую страну, он как бы закосневает, закукливается в срезе культуры той эпохи, во время кооторой выехал. Это, например, очень заметно на правнуках белоэмигрантов, которых мне доводилось встречать во Франции. Такая белая кость: осанка, легкая картавинка, классический русский.
Или, вот, израильские эмигранты эпохи 90-х. Хохочут от бородатых анекдотов, которые не устают рассказывать друг другу. В эмигрантских газетах - реклама в стиле Лени Голубкова. И ведь проблема в том, что по-другому - не поймут. Собравшись в студии порассказывать о плохой России, делятся своими ужасами о плохих дорогах и пустых прилавках. В Тель-Авиве я как-то встретил одного пьяного гопника, - определив во мне туриста, он набычился, прям как в детстве, и с тем характерным кондовым запугиванием и феней стал вымогать деньги. Я просто расхохотался, сказал, что сейчас позову полицию, и пошел своей дорогой. А человек сразу сник, видимо вспомнив, что уже не тот, и не там. Но спасибо ему, это было неповторимо, я поностальгировал. Сейчас так даже не сыграют.
Одним словом, культура релокантов утрачивает динамику, она не развивается вне родины. Ей не хватает питания для развития, вообще это тема для отдельного разговора. Их культура - вовсе не култура, а ее отпечаток, слепок, муха в янтаре. И охватывает этот слепок только принадлежащее ей поколение светстников. И если Пугачева или, там, Макаревич как-то соотносятся с публикой 90-х, то кто такие Галкин или Хаматова для большинства уехавших в 90-е? Ассоциаций нет. Пустое место.
Именно с этим столкнулись наши творческие релоканты. Страшно удивились, что выступать за пять шекелей не зазорно, но, не подав виду, быстро ринулись в те страны, где еще есть сходная по взглядам русскоязычная публика, которая не бедна и имеет какой-никакой постоянный доход. Тут еще как-то так совпало, что правительства некоторых стран, где релокантам комфортно, не очень приветствуют антироссийские выходки. А там, где почему-то свобода и демократия, русский язык теперь совсем не популярен.
И выходит, что зарубежом ты становишься равен самому себе, своему таланту, без субъективной погрешности на очарование твоей бывшей родной публики. Да-да, из тихой гавани всеобщей любви и обожания они выпали в лютый капиталистический мир, в мир циничный и придирчивый, где бывшие доктора наук торгуют бижутерией или собирают грязное белье в гостиницах. Зарубеж - это холодный космос.
Россия со всей своей напускной имперской суровостью - еще и теплица для различных причудливых растений, которые уверены, что их ароматом будет дышать весь мир, но почему-то плюют на почву, из которой выросли.
Да, на смену Би 2, Моргенштерну или Чулпан Хаматовой в России быстро найдется множество таких же пронырливых бесталанных граждан. Пена сменится, и вскоре наша добрая и неприхотливая публика будет рукоплескать новым мордашкам. И вот уже Слепаков, со свойственной ему прямой откровенностью в новом стихе-рекламе говорит, что не будет отбирать последние гроши у своих бывших соотечественников на гастролях.
В 19 веке у релокантов такого разрыва между талантом и позой не было. Уезжая, нужно было понимать, что у тебя за душой: быстрые ноги, талантливые мозги или соблазнительные части тела. Но в эпоху постмодерна этот удивительный исторический урок вообще не усвоен и переломает еще немало судеб.
Итог этому самообольщению для большинства поуехавших будет печален:
концы с концами сводить можно, а широко жить, - так, как жили в России - уже не получится. И это я даже не говорю про ужасное и ничем не насыщаемое чувство ностальгии. А все потому, что российская поп-культура - не продается. За рубежом. Собственно вот ее объективная цена, и в этом я вижу какую-то божественную справедливость, смиряющую неразумных хвастунов.
Есть подлинное искусство, которое остается в веках, а есть приспособленцы от искусства. Это - феномен современного мира.
Пока мирное время, - дома все норм: такой гражданин, пробравшись в шоу-бизнес, изображает на сцене талант. Всем весело: кого сказали, того и показывают. Мордашка смазливая, голос дорисуем, деньги капают, налоги поступают. Всем хорошо. Но проблема в том, что человек - существо не только рациональное, но и эмоциональное и часто путает свою шерсть с государственной. Ну то есть, в отношении эстрады, оценивает источник своего дохода как исключительно симпатию поклонников, делающих кассу, а не как деятельность государства, в котором (и благодаря которому) происходят его выступления. И когда такой человек, психанув, покидает свою традиционную аудиторию, перебирается зарубеж, то с ним проиходит фокус: чтобы остаться тем, кем он был дома, его талант (па-бам!) должен оказаться международным. То есть быть универсальным для всех, пониматься на общечеловеческом уровне. Это сложно. Это далеко не для всех.
Что происходит на практике. Многие наши таланты неожиданно оказались евреями и уехали в Израиль. Если вкратце, то израильский мир искусства очень своеобразен и эклектичен. С одной стороны это господдержка иврита, который, мягко говоря, не очень мелодичен и замыкается на одной маленькой стране. С другой стороны израильская эстрада сильно «оближневосточена», и не только из-за того, что вокруг (и внутри) - арабы, но и потому, что в израильском шоу-бизнесе много выходцев из советских азиатских республик. Рынок творческих услуг маленький и придирчивый, а русская диаспора не самая богатая, чтобы приносить стабильный доход. А среди богатых европейских и американских ашкенази почему-то ценится классика: эти все Бетховены и прочие фортепианы с оркестром. Здесь все евреи, и просто так туда не влезешь. Чтобы ориентироваться на англоязычный (читай -международный) сегмент и реально выстрелить, лучше уехать в Штаты. Но в Штатах ты не можешь прославиться только тем, что женат на известной старушке, или был популярен в России. То есть Израиль - тупик, Штаты - тупик.
Выходит, что нынешний релокант может рассчитывать только на соотечественников. Но и здесь всё не так однозначно, и, я думаю, что эту сложность наши релоканты уже почувствовали, но еще не до конца осознали. Дело в том, что культура - это процесс. Культура страны непрерывано меняется, цветет и вянет, расцветает новыми веяниями. А когда носитель культуры попадает в другую страну, он как бы закосневает, закукливается в срезе культуры той эпохи, во время кооторой выехал. Это, например, очень заметно на правнуках белоэмигрантов, которых мне доводилось встречать во Франции. Такая белая кость: осанка, легкая картавинка, классический русский.
Или, вот, израильские эмигранты эпохи 90-х. Хохочут от бородатых анекдотов, которые не устают рассказывать друг другу. В эмигрантских газетах - реклама в стиле Лени Голубкова. И ведь проблема в том, что по-другому - не поймут. Собравшись в студии порассказывать о плохой России, делятся своими ужасами о плохих дорогах и пустых прилавках. В Тель-Авиве я как-то встретил одного пьяного гопника, - определив во мне туриста, он набычился, прям как в детстве, и с тем характерным кондовым запугиванием и феней стал вымогать деньги. Я просто расхохотался, сказал, что сейчас позову полицию, и пошел своей дорогой. А человек сразу сник, видимо вспомнив, что уже не тот, и не там. Но спасибо ему, это было неповторимо, я поностальгировал. Сейчас так даже не сыграют.
Одним словом, культура релокантов утрачивает динамику, она не развивается вне родины. Ей не хватает питания для развития, вообще это тема для отдельного разговора. Их культура - вовсе не култура, а ее отпечаток, слепок, муха в янтаре. И охватывает этот слепок только принадлежащее ей поколение светстников. И если Пугачева или, там, Макаревич как-то соотносятся с публикой 90-х, то кто такие Галкин или Хаматова для большинства уехавших в 90-е? Ассоциаций нет. Пустое место.
Именно с этим столкнулись наши творческие релоканты. Страшно удивились, что выступать за пять шекелей не зазорно, но, не подав виду, быстро ринулись в те страны, где еще есть сходная по взглядам русскоязычная публика, которая не бедна и имеет какой-никакой постоянный доход. Тут еще как-то так совпало, что правительства некоторых стран, где релокантам комфортно, не очень приветствуют антироссийские выходки. А там, где почему-то свобода и демократия, русский язык теперь совсем не популярен.
И выходит, что зарубежом ты становишься равен самому себе, своему таланту, без субъективной погрешности на очарование твоей бывшей родной публики. Да-да, из тихой гавани всеобщей любви и обожания они выпали в лютый капиталистический мир, в мир циничный и придирчивый, где бывшие доктора наук торгуют бижутерией или собирают грязное белье в гостиницах. Зарубеж - это холодный космос.
Россия со всей своей напускной имперской суровостью - еще и теплица для различных причудливых растений, которые уверены, что их ароматом будет дышать весь мир, но почему-то плюют на почву, из которой выросли.
Да, на смену Би 2, Моргенштерну или Чулпан Хаматовой в России быстро найдется множество таких же пронырливых бесталанных граждан. Пена сменится, и вскоре наша добрая и неприхотливая публика будет рукоплескать новым мордашкам. И вот уже Слепаков, со свойственной ему прямой откровенностью в новом стихе-рекламе говорит, что не будет отбирать последние гроши у своих бывших соотечественников на гастролях.
В 19 веке у релокантов такого разрыва между талантом и позой не было. Уезжая, нужно было понимать, что у тебя за душой: быстрые ноги, талантливые мозги или соблазнительные части тела. Но в эпоху постмодерна этот удивительный исторический урок вообще не усвоен и переломает еще немало судеб.
Итог этому самообольщению для большинства поуехавших будет печален:
концы с концами сводить можно, а широко жить, - так, как жили в России - уже не получится. И это я даже не говорю про ужасное и ничем не насыщаемое чувство ностальгии. А все потому, что российская поп-культура - не продается. За рубежом. Собственно вот ее объективная цена, и в этом я вижу какую-то божественную справедливость, смиряющую неразумных хвастунов.