Благодатный огонь
Вернулся из Израиля.
В Храм Гроба Господня попали чудом. У нас было обещание от министерства культуры Израиля, но ввиду невероятного раздолбайства (которое, как я за этот месяц в Израиле понял, - вещь совершенно интернациональная) нас просто забыли внести в список.
Мы долго стояли у гостиницы на горе Сион, через некоторое время подъехал автобус, куда загрузились наши випы, к которым видимо должны были присоединиться и мы. Узнал Якунина, Николая Бурляева. Какие-то депутаты были, футболист. С Бурляевым поздоровался, - уважаю его как человека. Вообще заметил, что "випы" наши за рубежом удивительно доступны и по-человечески просты. Интересно, - почему только там?
Ну да ладно. Поэтому все остальное я не могу не назвать чудом. Храм Гроба Господня - это такое место, куда занимают очередь за неделю. Экскурсовод из Иерусалима, когда мы рассказали ей о произошедшем, просто нам не поверила: она сама не может провести туда людей. Тем не менее факт остается фактом.
В райне 9 часов утра в субботу мы поймали такси, и араб подвез нас к Старому городу. Мы прошли у стены Плача, поднялись наверх, в лабиринт улочек, и уперлись в первый кордон. Араб не смог договориться с охраной. Мы немного потоптались на месте, и уже было отчаялись. В этот момнт небольшая группа русских паломников во главе с батюшкой прорвала кордон. Мы проскочили за ними. Это надо было видеть, как солдаты пытались поймать наших паломников, как в какой-то детской игре, - бегая, крича и широко расставляя руки. Куда там! Прорвав кордон, мы оказались в каком-то ресторане и сделали вид, что сидим тут, за столиками, пьем кофе. солдаты тут же перестали обращать на нас внимание, и занялись восстановлением порушенных заграждений. Наши паломники (не помню, откуда они были) отлично ориентировались в Городе. Они показали нам направление. Мы рванули одним путем, но там нас не пустили.
Протиснувшись за спинами не поймавших нас охранников в другой узкий проход, побежали дальше, и оказалось, то вышли за спины кордона, который перед этим нас не пропустил. Уперлись в следующий. Начали шуметь, указывая на то что им не нужно создавать тут, на узкой улице, толпу. Те внезапно вняли, и пропустили человек десять-пятнадцать. Батюшка остался сзади, со своими, а нам удалось прошмыгнуть. И, естественно, уперлись в следующий кордон. Здесь уже набилось народу довольно много, человек триста. Многие здесь стояли по много часов. Тут были совсем другие, злые военные. Они то и дело орали: "get out! dont push!", толкали нас, пытаясь рассечь на части. Некоторых вытаскивали за руки и отправляли назад, в отсеченную в какой-то момент половину людей. Народ же все время пытался столпиться около узкой лазейки, которую могли открыть. Люди практически слились в единую массу. Люди обсуждали, что впереди еще несколько кордонов, а уже 10 часов дня. Тут были негры, румыны, грузины, испаноговорящие, итальянцы. Особенно преуспевали маленькие и юркие женщины-негритянки: они невероятно (не по размеру) сильно орудовали локтями, проползая поближе к заветной щели. Но все это было, в общем, без какой-либо агрессии, мирно. Выражение "Царство Божие силой берется" открылось мне таким вот странным, полу-юродским образом. Часа через полтора они таки пропустили пару партий. Во второй оказались мы. Пройдя кордон и пробежав метров пятьдесят, мы вдруг оказались у ворот Храма. Оказывается, это был последний кордон!
еще более удивительно, что в притворе храма было даже относительно пусто. Немного поодаль люди ломились в маленькую дверцу, за которой была Кувуклия. На ее пороге стоял солдат и не пускал никого. Мы же пошли в обход, под стенкой, и потихоньку вышли к Кувуклии. Толпа здесь стояла совершенно плотно, но кто-то выходил, кому-то становилось плохо, и была небольшая ротация. Нам удалось подойти так, что до Кувуклии оставалось метров 10. Сверху, с колоннады, глазели на всё "випы". Там конечно свободно, - широкий обзор, можно присесть, сделать пару хороших кадров, но такая точка визуально очень ограничена, да и как-то страшно далеко от народа. В общем, я был рад быть там, где был. Мы стояли часа два.
Стоять было тяжело конечно, - очень тесно, душно. Вообще высокий рост очень выручает в таких местах. Кого-то время от времени выносили, брызгали водой. Все кричали "Христос Воскресе - Воистину Воскресе!" на разных языках. Пожалуй громче всех кричали арабы-христиане с вифлеемскими флагами, но и мы драли глотки буть здоров. А еще - греки, румыны, грузины. Арабы конечно отжигали больше всех. Но там они как-то совершенно органично смотрятся. Там все вокруг - такие, темпераментные.
Потом вышел Патриарх, и медленно, с хоругвями, обошел вокруг Кувуклии три раза.
Огонь сошел минуты через четыре, после того как Патриарх вошел в Кувуклию. Никаких сполохов я не видел, кроме фотовспышек. Впрочем, говорят, что каждый раз это бывает по-разному.
По поводу самого огня. Когда я запалил свой пучок, мне показалось, что он не обжигает, но пламя было недостаточно большое, всего сантиметров пять. Позже я попробовал, естественноо снизу, и пламя было горячим, обжигало шею. Но удивило не это, а то что при таком количестве огня никто не загорелся, не сгорел. Там же совершенно пожароопасное положение. Более того, меня в этой толчее тыкали и пихали, отовсюду были пучки горящих свечей. Моя белая футболка стала совершенно закопченная, вся в тычках от свечей, но ни ожога, ни единого волоска на мне не сгорело. Хотя я не могу сказать, что в храме местами не воняло горелыми волосами.
Да в общем, только там я понял, что главное - вообще не эти все разговоры вокруг огня. Если кто-то не верит в его чудесное схождение, - что ж, дело такое. Но праздник от этого меньше не становится. Ну то есть внутренне вопрос этот во мне как-то сам снялся. Потому что самое поразительное - все-таки атмосфера. Там неподдельно чувствуется общая христианская, неподдельная радость. Вы обратили внимание, какие в храме бывают замечательные лица? Вот такая вот радость - осмысленная, радость глубоких умных глаз. Ну и вообще все как-то дельно было. В такой невероятной сутолоке, где можно прямо вокруг себя удобно расположить воду, фотоаппарат, зная, что ничего не упадет, - люди не дадут, в такой вот сутолоке все пытались друг другу помочь. Кому-то плохо, - кто-то щупает пульс, кто-то подает веер, кто-то брызгает водой. Лица у всех светятся. В общем, не наше это - Православие. То есть - не только наше. Не только бабушкино. Оно - общее, международное. Радостное. Оно просто к нам пришло оттуда, а там и было испокон. Мы разделили эту радость, а там я просто увидел эту общность людей, объединенных Христом.
А потом мы зажгли пучки и пошли из храма. Записок там никто не принимал. За всех вас, кто оставил свои имена, я троекратно помолился, - на последнем кордоне, в храме и уже на выходе. Надеюсь, Господь услышал мои молитвы. Да поможет нам всем Бог!
В Храм Гроба Господня попали чудом. У нас было обещание от министерства культуры Израиля, но ввиду невероятного раздолбайства (которое, как я за этот месяц в Израиле понял, - вещь совершенно интернациональная) нас просто забыли внести в список.
Мы долго стояли у гостиницы на горе Сион, через некоторое время подъехал автобус, куда загрузились наши випы, к которым видимо должны были присоединиться и мы. Узнал Якунина, Николая Бурляева. Какие-то депутаты были, футболист. С Бурляевым поздоровался, - уважаю его как человека. Вообще заметил, что "випы" наши за рубежом удивительно доступны и по-человечески просты. Интересно, - почему только там?
Ну да ладно. Поэтому все остальное я не могу не назвать чудом. Храм Гроба Господня - это такое место, куда занимают очередь за неделю. Экскурсовод из Иерусалима, когда мы рассказали ей о произошедшем, просто нам не поверила: она сама не может провести туда людей. Тем не менее факт остается фактом.
В райне 9 часов утра в субботу мы поймали такси, и араб подвез нас к Старому городу. Мы прошли у стены Плача, поднялись наверх, в лабиринт улочек, и уперлись в первый кордон. Араб не смог договориться с охраной. Мы немного потоптались на месте, и уже было отчаялись. В этот момнт небольшая группа русских паломников во главе с батюшкой прорвала кордон. Мы проскочили за ними. Это надо было видеть, как солдаты пытались поймать наших паломников, как в какой-то детской игре, - бегая, крича и широко расставляя руки. Куда там! Прорвав кордон, мы оказались в каком-то ресторане и сделали вид, что сидим тут, за столиками, пьем кофе. солдаты тут же перестали обращать на нас внимание, и занялись восстановлением порушенных заграждений. Наши паломники (не помню, откуда они были) отлично ориентировались в Городе. Они показали нам направление. Мы рванули одним путем, но там нас не пустили.
Протиснувшись за спинами не поймавших нас охранников в другой узкий проход, побежали дальше, и оказалось, то вышли за спины кордона, который перед этим нас не пропустил. Уперлись в следующий. Начали шуметь, указывая на то что им не нужно создавать тут, на узкой улице, толпу. Те внезапно вняли, и пропустили человек десять-пятнадцать. Батюшка остался сзади, со своими, а нам удалось прошмыгнуть. И, естественно, уперлись в следующий кордон. Здесь уже набилось народу довольно много, человек триста. Многие здесь стояли по много часов. Тут были совсем другие, злые военные. Они то и дело орали: "get out! dont push!", толкали нас, пытаясь рассечь на части. Некоторых вытаскивали за руки и отправляли назад, в отсеченную в какой-то момент половину людей. Народ же все время пытался столпиться около узкой лазейки, которую могли открыть. Люди практически слились в единую массу. Люди обсуждали, что впереди еще несколько кордонов, а уже 10 часов дня. Тут были негры, румыны, грузины, испаноговорящие, итальянцы. Особенно преуспевали маленькие и юркие женщины-негритянки: они невероятно (не по размеру) сильно орудовали локтями, проползая поближе к заветной щели. Но все это было, в общем, без какой-либо агрессии, мирно. Выражение "Царство Божие силой берется" открылось мне таким вот странным, полу-юродским образом. Часа через полтора они таки пропустили пару партий. Во второй оказались мы. Пройдя кордон и пробежав метров пятьдесят, мы вдруг оказались у ворот Храма. Оказывается, это был последний кордон!
еще более удивительно, что в притворе храма было даже относительно пусто. Немного поодаль люди ломились в маленькую дверцу, за которой была Кувуклия. На ее пороге стоял солдат и не пускал никого. Мы же пошли в обход, под стенкой, и потихоньку вышли к Кувуклии. Толпа здесь стояла совершенно плотно, но кто-то выходил, кому-то становилось плохо, и была небольшая ротация. Нам удалось подойти так, что до Кувуклии оставалось метров 10. Сверху, с колоннады, глазели на всё "випы". Там конечно свободно, - широкий обзор, можно присесть, сделать пару хороших кадров, но такая точка визуально очень ограничена, да и как-то страшно далеко от народа. В общем, я был рад быть там, где был. Мы стояли часа два.
Стоять было тяжело конечно, - очень тесно, душно. Вообще высокий рост очень выручает в таких местах. Кого-то время от времени выносили, брызгали водой. Все кричали "Христос Воскресе - Воистину Воскресе!" на разных языках. Пожалуй громче всех кричали арабы-христиане с вифлеемскими флагами, но и мы драли глотки буть здоров. А еще - греки, румыны, грузины. Арабы конечно отжигали больше всех. Но там они как-то совершенно органично смотрятся. Там все вокруг - такие, темпераментные.
Потом вышел Патриарх, и медленно, с хоругвями, обошел вокруг Кувуклии три раза.
Огонь сошел минуты через четыре, после того как Патриарх вошел в Кувуклию. Никаких сполохов я не видел, кроме фотовспышек. Впрочем, говорят, что каждый раз это бывает по-разному.
По поводу самого огня. Когда я запалил свой пучок, мне показалось, что он не обжигает, но пламя было недостаточно большое, всего сантиметров пять. Позже я попробовал, естественноо снизу, и пламя было горячим, обжигало шею. Но удивило не это, а то что при таком количестве огня никто не загорелся, не сгорел. Там же совершенно пожароопасное положение. Более того, меня в этой толчее тыкали и пихали, отовсюду были пучки горящих свечей. Моя белая футболка стала совершенно закопченная, вся в тычках от свечей, но ни ожога, ни единого волоска на мне не сгорело. Хотя я не могу сказать, что в храме местами не воняло горелыми волосами.
Да в общем, только там я понял, что главное - вообще не эти все разговоры вокруг огня. Если кто-то не верит в его чудесное схождение, - что ж, дело такое. Но праздник от этого меньше не становится. Ну то есть внутренне вопрос этот во мне как-то сам снялся. Потому что самое поразительное - все-таки атмосфера. Там неподдельно чувствуется общая христианская, неподдельная радость. Вы обратили внимание, какие в храме бывают замечательные лица? Вот такая вот радость - осмысленная, радость глубоких умных глаз. Ну и вообще все как-то дельно было. В такой невероятной сутолоке, где можно прямо вокруг себя удобно расположить воду, фотоаппарат, зная, что ничего не упадет, - люди не дадут, в такой вот сутолоке все пытались друг другу помочь. Кому-то плохо, - кто-то щупает пульс, кто-то подает веер, кто-то брызгает водой. Лица у всех светятся. В общем, не наше это - Православие. То есть - не только наше. Не только бабушкино. Оно - общее, международное. Радостное. Оно просто к нам пришло оттуда, а там и было испокон. Мы разделили эту радость, а там я просто увидел эту общность людей, объединенных Христом.
А потом мы зажгли пучки и пошли из храма. Записок там никто не принимал. За всех вас, кто оставил свои имена, я троекратно помолился, - на последнем кордоне, в храме и уже на выходе. Надеюсь, Господь услышал мои молитвы. Да поможет нам всем Бог!
Click to view