На обрыве своей жизни или Зачем Катерина призналась?
Опускаясь в любовь и поднимаясь в небо
Из песни «Amen» группы King and Country
В старом покосившемся деревенском доме я честно искала хоть что-нибудь, что можно почитать. Утром я так спешила, что не захватила ничего, кроме пары бутербродов и телефона. Он здесь оказался почти не нужным, ибо интернет-связь в этой полузаброшенной деревне практически отсутствовала..
На этажерке, перебирая пыльные, пожелтевшие от старости книги, среди «В помощь агроному», «Плодоводства» и «Справочника по удобрениям» я нашла «Грозу» А. Н. Островского.
Преодолевая нежелание окунаться в тяжелую атмосферу середины 19 века, все же вытерла влажной салфеткой тонкий томик и открыла первую страницу.
Вдруг завибрировал телефон, и клиенты, которых я ждала через час, извинились и сообщили, что приедут только к вечеру. Вариантов не было - клиентов нужно было дождаться.
Где-то вдали погромыхивал гром, но летнее солнце на безоблачном пока небе щедро напитывало землю теплом.
Взяв бутерброды, телефон и книгу, налив в бутылку колодезной воды, я решила отправиться почитать к реке. На скрип калитки, нарушивший сонную тишину деревенского дня, где-то вяло тявкнула собака и возмущенно подкудахтнули куры. Захотелось снять босоножки и на цыпочках, беззвучно и незаметно, пройти через деревню.
Я улыбнулась, обрадовавшись этой мысли. Уже полгода я никак не могла отойти от развода. Как будто осталась там, где шесть месяцев назад подписала документы, поставила точку в своей замужней жизни, где изменила свою судьбу и судьбу двух близких мне людей, где улыбка погасла, оставив выключенным свет в моем теперь темном царстве.
Но вот сегодня словно луч света проник в сумрачный мир. То ли благодаря отсутствию городской суеты и привычных грустных мыслей, то ли благодаря затишью в этой пусть и полузаброшенной, но такой естественно живописной деревне.
Я шла среди расположенных на склоне холма домов, которые карабкались вверх, словно соревнуясь в желании забраться повыше, к большему простору и свету. Им так и не удалось добраться до вершины, которую венчал одинокий старый дуб, переживший за свою долгую жизнь немало гроз и сильных ветров.
Край холма резко обрывался на вершине. Далеко внизу, потихоньку подмывая основание, образуя закручивающийся омут, текла река. С высокого обрыва над Волгой открывался вид на деревушку на противоположном берегу, на лес и поля, раскинувшиеся вдоль реки.
Книга
«Почему люди не летают?» - внезапно пришедшая на ум цитата напомнила мне о книге. Спрятавшись под тенью дерева и прислонившись к стволу, я открыла книгу. Первые страницы читались так, словно я впервые знакомилась с этим произведением. Потихоньку погружаясь в атмосферу приволжского города, узнавала героев пьесы.
Отвлеклась на сцене, в которой мы впервые встречаем Кабаниху с дочерью Варварой, ее сына Тихона с женой Екатериной.
Кабаниха упрекает сына тем, что он теперь мало почтения проявляет к ней, что жена ему милее матери. Тихон пытается вяло возражать и не встает на защиту жены, когда свекровь обвиняет Катерину в том, что она становится между матерью и сыном.
Как-то вдруг все еще не выплаканные обиды наполнили мои глаза слезами. После свадьбы я не сразу заметила, что в наших отношениях свекровь была третьей. Хотя еще до свадьбы видела, что между мужем и свекровью существует прочная связь. Она одна воспитывала сына. Он окончил университет, свекровь пристроила его на хорошую работу в дочерней компании. Я прекрасно понимала его чувства, его благодарность матери. Но... Именно ее мнение для него было решающим. Теперь уже и мне приходилось жить по ее законам, с ее опекой, замечаниями и претензиями. По щелчку ее пальцев муж менял наши планы и, если все же решался сделать как предлагала я, позже просто донимал упреками, что ему из-за меня достается от матери.
Вытерев слезы, я вернулась к книге.
В следующей сцене остаются двое. Кабаниха разрешает молодым прогуляться, Тихон быстро ускользает в трактир выпить, а Катерина и Варвара прогуливаются по парку. Здесь и звучит знаменитый монолог «Почему люди не летают?»
Вольный полет
Я отложила книгу и подошла к краю обрыва. Подо мной неспешно текла река, до горизонта простирался зелено-синий лес. Я раскинула руки и словно поднялась в небо, оглядывая этот простор, чувствуя встречный поток воздуха. Десять секунд - и состояние ушло. Я опустила руки. Мне тоже знакомо это желание летать. Еще в детстве, у бабушки, любила прыгать с крыши сарая на стожок сена, приготовленный на зиму для коровы. А сны о полетах вижу до сих пор.
Как же мне понятна зависть Катерины к вольным птицам. Девушка родилась с прекрасным образным интеллектом. Помните, как музыка, молитвы, атмосфера церкви в воображении девушки превращались в столп света и ангелов? Какие тонкие чувства восхищения рождались у Катерины! Сколько горячих надежд она возлагала на жизнь, сколько страсти хотело ее тело, сколько энергии бурлило в ней…
Реальность оказалась слишком сурова к Катерине - мечтательной, способной на глубокие чувства. Замужество. Гнобящая ее свекровь, муж, не смеющий перечить маменьке и не способный защитить свою жену. А Кабаниха чует опасность от невестки, торопится сломать стебель непонятного ей растения.
Чувственная, стихийно-природная Катерина сама как гроза, как электричество, как молниеносная смерть и - одновременно - наполняющий иссушенную землю ливень и оживляющий воздух озон.
Для Кабанихи она угроза бытующим порядкам и домострою. Угроза городку, где устои столь сильны, что кажется, будто он ограничен мощной крепостной стеной, сложенной из нерушимых традиций и устоявшихся мнений. Город, который существует словно изолированный мир на земле, не желающий впускать ничего нового, опасного для своего существования: ни идей, ни взглядов, ни прогресса… Город, словно замкнутый, несчастный человек, страшащийся будущих изменений. Город, который впускает в себя «чужаков» - Катерину и Бориса - вовсе не предполагая, что посторонний «вирус» всколыхнет темное царство молнией измены.
Читаю пьесу и чувствую, как трудно дышать Катерине в душном, спертом воздухе мещанского старорежимного быта, где замужняя женщина спутана традиционными условностями, где внутренние порывы причиняют боль мечущейся среди противоречий душе. Ты не можешь быть личностью, тебя не воспринимают как личность, ты не значима… Ты вышла замуж и должна исчезнуть, не показывать себя, существовать как функция. Как в фильме «Жила-была одна баба».
Я снова ухожу в свои воспоминания.
Золоченая клетка семейной жизни
Лет до двадцати пяти чувствовала себя спокойно, меня не раздражали намеки уже вышедших замуж подруг, пожелания родственников. Я училась, встречалась, веселилась с друзьями и знала, что хочу замуж, хочу детей, но не сейчас, чуть попозже, вот встречу настоящую любовь… Прошло еще пять лет и то, что я слушала раньше с улыбкой, стало напрягать, сердить.
«Ах, уже тридцать, а ты еще не замужем», «Сколько можно встречаться, пора и на свадьбе твоей погулять», «Так внуков понянчить хочется»…
Тогда и появился однокурсник, ухаживавший за мной еще в пору учебы в университете. Хороший парень, уже с квартирой, работой, с твердыми намерениями. Таким я его увидела. И сдалась. Я вышла замуж не за того человека, не разглядев слабой, жадноватой личности. Я сделала «легкий» выбор и разобралась в этом только спустя год. Расплачивалась одиночеством, ссорами и истериками, жалела себя за свою неудавшуюся судьбу и обвиняла в этом мужа и свекровь. Мои глупые попытки изменить его, захватить все его внимание разбивались о стену непонимания, и обоюдное разочарование вставало между нами.
В деньгах меня ограничивали, но не от этого я страдала: муж часто уезжал в командировки, мне не хватало его внимания, слов любви. Стала ощущать себя пустым местом и злилась, наблюдая его отношения с матерью. Муж был требовательным, хотел, чтобы я не работала, ведь денег хватало, и через год я почувствовала себя запертой в клетку птицей. Вроде и воля рядом, да не взлететь - так тяжело на душе.
Вот и у Катерины (я снова вернулась к пьесе) одиночество в «чужой стороне». Жалость к беспомощному мужу, заливающему свою слабость водкой. Чувство безнадежности от невозможности реализовать всю свою природную силу, стремление к «далекому», «высокому». Жизнь в замужестве для нее потеряла краски. В наступившей рутине стало невозможно утолить присущую зрительному вектору жажду эмоций, и тогда пришла тоска. Катерина знает одно из лекарств - это сострадание. Она готова помогать бедным, но как отнесется к этому свекровь, муж?
Катерина тоскует по девичьим годам, жизни в отеческом доме, по чувству полета. Она предчувствует близкую смерть. Поэтому еще сильнее становится ее побуждение вырваться из неволи, пусть и ценой смерти. Поэтому и рождается образ встречного мощного течения, образовывающего водоворот и утягивающего ее за собой. Не совладать с ним, затягивает Катерину эта сила. Недаром несколько раз в тексте пьесы упоминается омут.
Однако на этот шаг Катерину толкают не только внешние обстоятельства - желания внутри нее ведут между собой борьбу. Семья, дети, почитание старших, мужа - это внутренний императив девушки, это те ценности, с которыми она выросла. Это та, в данном случае, неподвижная часть, которая удерживает, сжимает, грозит наказанием за непослушание. С другой стороны - страстность, ценность свободы, проявления чувств, протест против насилия, против лживости и двуличия, покорности. И уже эта воля к свободе толкает Катерину к стремительному движению, принимая форму любовной страсти.
На краю обрыва
В пьесе нет описания того, как зародилась любовь между Катериной и Борисом. Может, так же, как у меня… Когда взгляд проходившегомимо человека остановил время, сжал пространство и наполнил меня удивительной теплотой, нежностью, доверием. Я не могла сдвинуться с места. Так мы познакомились с Борисом. Его открытость, щедрость, уверенность словно расправили мне крылья, я снова почувствовала свежий запах свободы и не сразу поняла, что подошла к краю обрыва.
Может, для Катерины тоже так было? Да как тут сравнивать, ведь сегодня для женщины все обстоит совсем иначе. Нас разделяет почти двести лет и, хотя наши истории до банальности похожи, все же между ними большое различие. Социальные устои начала - середины 19 века не сравнимы с современными взглядами.
Для своего времени образ Катерины подобен молнии, раскалывающей небо. Замужней женщине запрещено было быть сексуальной, чувственной, тем более, помышлять о внебрачной связи. Такое поведение было восстанием против божественной и отеческой власти. Такой чувственный порыв, который бросает в объятья другого мужчины, может быть только смертным грехом. Это приговор, который вынесет священник и все окружающие, заклеймив им женщину.
Зная все это, как же могла Катерина решиться броситься в объятья постороннего мужчины?
Все изменения в мире происходят благодаря развитию женского желания. Женская сексуальность в современном мире - это возможность сказать «нет», оставаясь в безопасности. Раньше, подчиняясь мужу, чувствуя насилие над своей природой, жене приходилось молчать и смиряться. Протест Катерины - это стремление следовать за своими чувствами, желание человеческих отношений, не подавление, а раскрытие и принятие своего богатого внутреннего мира.
Женщине важно ощущать поддержку, плечо, на которое можно опереться. Кроме кожно-зрительной, каждой женщине жизненно необходим дом, семья, дети. Ее потребности растут гораздо более быстрыми темпами, чем потребности мужчин и, если не считаться с этими желаниями, женщина будет чувствовать себя в напряжении, ненаполненной, неуверенной.
Протест Катерины - это первая ласточка зарождающейся свободы, будущей реализации личности женщины. Но в те времена поступок Катерины привел ее на край обрыва.
Брошенная в небо
Катерина бросается в любовную страсть, в измену, жаждет наполниться яркими, теплыми эмоциями, почувствовать жизнь, заглушить смертную тоску, оторваться от страха перед жизнью в «мертвом» городке. Всего десять встреч с любимым, всего десять ночей, когда сердце побеждало разум, десять ночей любовной страсти, у которой не было будущего… Ведь нет у Катерины сил скрывать свою любовь, бесполезно уговаривать ее продолжать дальше жить и лгать. Правда рвется наружу: ее подталкивает стыд, чувство вины и страх возмездия за грех. Не найти ей понимания со стороны окружающих, никто не поддержит ее: ни муж, у которого не хватит силы характера противоречить матери, ни любовник, который покорно отправляется в ссылку.
В этом сильнейшем внутреннем конфликте мечется Катерина, одновременно страшась и открывшейся ей Бездны, и собственных страстей. Предрекает она сама себе смерть, сама наказывает себя, сама переносит бурю и грозу в своей душе, сама решает свою судьбу. Не отрекается она от любви, остается верной самой себе - выбирает жить, как велит сердце.
Я закрыла книгу и подошла к краю обрыва.
Осталась ли я верной себе, бросившись в объятья Бориса? Нет, нечестность перед самой собой довела меня до измены, до развода, до обрыва. Оборвались иллюзорные связи, рухнул мираж, окончилась игра с фантомными фигурами на шахматной доске жизни. Изначально я не умела строить отношения: ждала от мужчины любви, не давая ничего взамен. Злилась и обижалась на свекровь, которая родила сына, вырастила, помогала . И, в конце концов, не замечая свое бесполезное существование, обвиняя других в том, что они за меня все решают, потеряла способность трезво мыслить. И шагнула с «обрыва» в измену…
Когда вернулась способность думать, пришло время самоистязания. Чувство стыда, вины, невозможности изменить свой поступок и невозможность забыть эту ошибку лежали тяжелым камнем на моем сердце. И главное, меня потрясла собственная Бездна глупости и ложности представлений о самой себе.
Ремонт души и крыльев
Мир после признания в измене, развода с мужем и расставания с любовником изменился. Куда-то исчезли надежды, мечтания, я стала прислушиваться к миру. Много читала, обнаружив в интернете интересный сайт. И хотя все еще приходили пустота и боль, но таких моментов было все меньше и меньше. Я стала честнее сама с собой, стала понимать и чувствовать свои желания и потребности. Работа с людьми принуждала меня сосредотачиваться на них, не на себе. Забота о родителях, игры с племянниками, даже сегодняшняя поездка и чтение «Грозы» способствовали моему выздоровлению.
Внезапный близкий раскат грома заставил меня вздрогнуть от неожиданности, а знакомые голоса - обернуться.
«Катя, Катя!» - звали меня приехавшие клиенты.