чтобы не забыть
Я понимаю, почему русских аристократов так тянуло в Париж. Совершенно мистический город, совершенно мой город. 6 дней только пешком, вдоль и поперек, ноги стерла до колена. Завидовала иногда клошарам, комфортно лежащим на Риволи в нишах магазинных витрин под пуховыми разноцветными одеялами и поглядывающим снисходительно на сумасшедших туристов, которые не могут никак угомониться и уже ночью все шагают вдоль Лувра, пытаясь поймать вот то... вот то самое... вот ради чего увидеть и умереть.
Он такой разный, он такой очаровывающий. Я мечтала, но всегда себя одергивала, думала, что разочарует, что расхвален и расписан уже донельзя, распиарен. Дежа-вю не покидало, но это не мешает, в Париже приятно ходить чуть сумасшедшим, таким параноидально-счастливым просто оттого, что ты тут идешь.
До одурения бродила по Латинскому кварталу: смесь Средневековья (где тут читал свои лекции, плавая по Сене, Пьер Абеляр, потому что король запретил ему их читать на земле Франции?) и шумной толпы студентов.
Латынь стала звучать на берегах Сены в 1118 году, именно тогда, когда он (Пьер Абеляр) привел своих учеников на холм Святой Женевьевы.. Обнаружила в соборе Сен-Северен (12 век) на одноименной улочке православную Богоматерь Владимирскую, невесть как туда попавшую (поставила свечки за всех любимых). Странный собор, темный, мрачный, готический, древний, безо всяких практически барельефов, статуй и икон внутри, а в нишах на подставках иконы из самых неожиданных мест - рядом с нашей Богоматерью расположилась Матка Боска Ченстоховска. В соборе проходят концерты органной музыки, когда я туда зашла, кто-то репетировал… а недавно узнала, что именно в этом соборе проходил стажировку как органист Сен-Санс.
Сорбонна... там просто полдня... погладить камни, попенять им за то, что отвергли Рабле, оставаясь преданными схоластике Фомы Аквинского и Бонавентуры.
Фонтан Сен-Мишель (практически как в центре ГУМа, с тем же назначением), от него начинается Бульвар Сен-Мишель (Бульмиш, как называют его студенты).
Латинский квартал почти весь из средневековых улочек. Одна из главных его улиц - Сен-Жак - еще древнее, это античная дорога из Римской Лютеции. Я нашла одну - улица Кота-Рыболова - разводишь руки в стороны и касаешься стен. Потом уже узнала легенду, что улица названа в честь кота, который в голодные дни ловил в Сене рыбу и приносил ее своему старику-хозяину. Очень рыдательная история.
А пересекает ее улица Юшетт, чуть пошире, вся уткнутая кафешками (брасери) и магазинчиками, на пересечении - самый старый джазовый клуб в Париже, там играл Борис Виан. На улице Юшетт жили Хэмингуэй и Генри Миллер, там в театре Юшетт вот уже 50 лет идет пьеса Эжена Ионеско «Лысая певица».
Ревела на мессе в Нотр-Дам (и не спрашивайте - почему, просто сидела в звуках органа, проникающих под кожу, подняв глаза к витражам мрачных готических сводов, и ревела как умалишенная).
Нотр-Дам - величественная Н, вдохновившая Гюго на бессмертное произведение, потому что увидел первую букву своей фамилии как знак. Дежа-вю. Красиво. Но когда начала обходить его вокруг: Боже мой, сбоку и сзади - это же просто машина времени, переносящая туда, в Средневековье. Именно с этих ракурсов Нотр-Дам позволяет вспомнить Париж Эсмеральды и Квазимодо.
И рядом мрачная махина Консьержери, и в воображении - толпы революционной черни, с криками носящие на пике голову Принцессы Лаваль перед окнами камеры Марии-Антуанетты.
Мария-Антуанетта… легендарная легкомысленная королева, жаждущая только развлечений и праздников… Именно ей принадлежит знаменитая фраза на реплику министра о том, что у крестьян нет хлеба: «Ну пусть они тогда едят пирожные». Сейчас парижане реабилитировали гордую красавицу-королеву, гиды Версаля чуть не со слезами на глазах рассказывают о том, что она была верной любящей женой и замечательной матерью. А тогда Робеспьер приказал сделать притолоку двери ее камеры очень низко, чтобы «гордая австриячка кланялась всякий раз при входе и выходе», как было написано в его декрете. По легенде Мария-Антуанетта весьма достойно встретила свою смерть: изящно укладывая шею на гильотину, попросила палача: «Не испортите мне прическу, силь-ву-пле». Жаль, что это легенда. В Консьержери до сих пор сохранился Туалетный зал, где приговоренных к смерти обыскивали, забирая у них все вещи, а женщинам обрезали волосы, поскольку это наследство палача. Королева прошла через Туалетный зал, как и 52 ее фрейлины.
Задыхалась от восторга, лицезрея витражи церкви Сен-Шапель - потрясающего образца пламенеющей готики, созданной как драгоценный ларец для добытого в крестовых походах тернового венца Иисуса (все-таки у революционеров в головах что-то явно ампутировано, как можно было ЭТО сжечь!).
Второй раз (не ревела, но глаза терла), случайно набредя в квартале Маре на монастырь Сен-Жерве и Сен-Пре и слушая тоненькие голоса молоденьких монахинь, выводящих "in nomini patris...". Квартал Маре! Как я рада, что у барона Османа не хватило времени и сил его уничтожить! Такой многослойный - чуток от тамплиеров, чуть от аристократии Короля-Солнце, чуть от чинной буржуазии 18 века - как торт, который создают талантливые, но разностильные кондитеры.
Ела "самое знаменитое мороженное Парижа и Франции" Бертильон на острове Сен-Луи, изумляясь тишине и уединенности маленького острова в самом центре города.
Неслась по стоступеньковой лестнице Версаля в парк (дали 30 минут, промчалась пару километров), вспоминая Короля-Солнце: "Сир, ваши фонтаны так хороши!" И у бассейна Латоны постояла, вспоминая - Людовик в окружении прекрасных дам: мадам де Монтеспань, мадам де Плесси-дю-Бельер, мадмуазель де Лавальер.... Мой Париж - он литературный, из книг, так уже сложилось. И я все время искала его, созданного мной в воображении еще в детстве. Находила!
Ночами бродила по Елисейским полям и окрестным улочкам: Рю де Бальзак, Рю де Лорд Байрон, Рю де Шатобриан.... Просто литературная энциклопедия. :)
Заснеженный Монмартр (выпал снег на три часа, розы и зелень под снегом - это так по-рожденственски).
И глинтвейн в дворике Сен-Пьер (самый старый монастырь Парижа, выстроенный в 11 веке Людовиком Шестым Толстым) из рук монахов.
И горячий глоток вина с пряностями, стоя на снегу и поглядывая на художников на площади их же имени и отмахиваясь от предложений попозировать для портрета.
С монастырем Сен-Пьер связана одна из самых скандальных историй в Париже: именно там поставил свои пушки Генрих IV, тогда еще вождь протестантов, осадив Париж. Он сделал аббатису монастыря своей подругой, ее примеру последовали остальные монахини, избрав себе кавалеров из офицеров Генриха. Когда «пока еще не король» снял осаду, с ним ушли все монахини, превратив его армию в табор. В монастыре остались всего 2 женщины, вроде как самые стойкие и целомудренные. Но! Одной, свидетельствует современник, было 80 лет, а вторая была молодая, но «сухоножка».
Монмартр - самая древняя деревня, существующая аж со времен неолита, колыбель богемы. Именно на этом холме римские легионеры отрубили голову Святому Дионисию (Сен-Дени), а он встал и со своей отрубленной головой в руках шел около 10 километров, упал он там, где до сих пор находится усыпальница французских королей Сен-Дени.
Якобы именно здесь (на Монмартре) зародился знаменитый праздник Божоле Нуво, виноградники Монмартра принадлежали знаменитым художникам и писателям, купившим здесь дешевые участки. Виноградари из них были так себе, да и творчество отнимало время. И тогда они устроили праздник молодого вина (ничего другого у них не получалось приличного), ну а пиар праздника за них сделали их великие имена.
Белоснежная махина Сакре-Кер, и от нее Париж как на ладони в нежных размытых тонах.
Надо сказать, что Собор Святого Сердца Иисусова (Сакре-Кер), построенный как память о страшном горе, поразившем Францию в лице Парижской Коммуны и Франко-Прусской войны, создавался полностью на добровольные пожертвования французов. Это такой французский Храм Христа Спасителя.
Конечно, были и музеи (и Лувр, и Д'Орсе, и Версальский дворец и пр.).
Но я к музеям отношусь неоднозначно, что такое 4 часа в Лувре? Все равно, что в Эрмитаже. То есть ничего. Конечно, состоялся обязательный визит к 3-м великим дамам Лувра: Венере Милосской, Нике Самофракийской и Моне Лизе. Дежа-вю :)
Прошлась по залам Ренессанса (Рафаэль и Леонардо), Романтизма (Делакруа, Давид), Античности... но это все равно не то, что петлять по средневековым улочкам Латинского квартала.
У меня было 3 образа Парижа - Османовский (Наполеоновский), Людовика 14-го и средневековый.
Они не смешиваются: пламенеющая готика Средневековья, мрачная, величественная и уносящая ввысь, нарядный и золотой - Короля-Солнце, акварельный Париж Наполеона, выстроенный по всем законам классицистической эстетики, строгий, выверенный, чуть чопорный. И все-таки вот так вместе - создают что-то невообразимое, какую-то эклектическую смесь, которая действует как наркотик,.. умирать не буду, но в этом желании все-таки что-то есть. ;)
А еще расписала себе программу кулинарную, почти все выполнила. Устрицы, улитки, багеты и круасаны, фуа-гра, мороженное Бертильон, ростбиф с кровью, сыр, сыр, сыр, сыр, сыр.... и луковый суп. Луковый суп был поедаем в нескольких местах, чтобы сравнить... И выяснялось - это такой, как у Золя в "Чреве Парижа" или уже все-таки не такой. :)))) Сразу скажу - в Латинском квартале лучше, чем на Монмартре. Имею кстати свидетельства тех, кто на дух не переносит вареный или жареный лук, таки луковый суп - это что-то особенное или что-то с чем-то (с) Желающим испробовать дам рецепт, нарытый мной в сети уже после поездки.
Париж пахнет кофе, круасанами и корицей по утрам, а вечером ... вечером он пахнет красным вином и сыром камамбер, и немного пылью веков и гулом очарованной толпы.
Бегом, бегом... все увидеть, все посмотреть. Иногда, дернув себя за руку, остановиться и сказать: "Ну, остановись, вдохни его... ты все равно не сможешь увидеть все, посмотри немного, но вдохни..." И понимаешь, что как вдохнешь, то уже не выдохнешь :)
Кстати, по поводу бега. Они все там маньяки бега. Лувр - сады Тюильри - 8 вечера, + 3, ливень - бежит в трусах и майке. Версаль - парадный двор - бегут в трусах как заведенные. Монмартр, снег валит стеной - опять трусы, майка, бежит себе :))))
Мы возмущались, потому как методически неправильно бегать с голыми ногами в такую погоду - мышцы стынут. Нееее... бегут себе: и по парку перед часовней дома Инвалидов, и по площади Конкорд, вокруг места, где стояла гильотина, и по Риволи. :)))
Я ничего еще не знаю про Париж, я все уже знаю про Париж, я знаю самое главное - сколько бы не писали, рисовали, фотографировали, все равно он будет - как первый вдох, как невозможность выдохнуть, как желание вдохнуть опять.
Он такой разный, он такой очаровывающий. Я мечтала, но всегда себя одергивала, думала, что разочарует, что расхвален и расписан уже донельзя, распиарен. Дежа-вю не покидало, но это не мешает, в Париже приятно ходить чуть сумасшедшим, таким параноидально-счастливым просто оттого, что ты тут идешь.
До одурения бродила по Латинскому кварталу: смесь Средневековья (где тут читал свои лекции, плавая по Сене, Пьер Абеляр, потому что король запретил ему их читать на земле Франции?) и шумной толпы студентов.
Латынь стала звучать на берегах Сены в 1118 году, именно тогда, когда он (Пьер Абеляр) привел своих учеников на холм Святой Женевьевы.. Обнаружила в соборе Сен-Северен (12 век) на одноименной улочке православную Богоматерь Владимирскую, невесть как туда попавшую (поставила свечки за всех любимых). Странный собор, темный, мрачный, готический, древний, безо всяких практически барельефов, статуй и икон внутри, а в нишах на подставках иконы из самых неожиданных мест - рядом с нашей Богоматерью расположилась Матка Боска Ченстоховска. В соборе проходят концерты органной музыки, когда я туда зашла, кто-то репетировал… а недавно узнала, что именно в этом соборе проходил стажировку как органист Сен-Санс.
Сорбонна... там просто полдня... погладить камни, попенять им за то, что отвергли Рабле, оставаясь преданными схоластике Фомы Аквинского и Бонавентуры.
Фонтан Сен-Мишель (практически как в центре ГУМа, с тем же назначением), от него начинается Бульвар Сен-Мишель (Бульмиш, как называют его студенты).
Латинский квартал почти весь из средневековых улочек. Одна из главных его улиц - Сен-Жак - еще древнее, это античная дорога из Римской Лютеции. Я нашла одну - улица Кота-Рыболова - разводишь руки в стороны и касаешься стен. Потом уже узнала легенду, что улица названа в честь кота, который в голодные дни ловил в Сене рыбу и приносил ее своему старику-хозяину. Очень рыдательная история.
А пересекает ее улица Юшетт, чуть пошире, вся уткнутая кафешками (брасери) и магазинчиками, на пересечении - самый старый джазовый клуб в Париже, там играл Борис Виан. На улице Юшетт жили Хэмингуэй и Генри Миллер, там в театре Юшетт вот уже 50 лет идет пьеса Эжена Ионеско «Лысая певица».
Ревела на мессе в Нотр-Дам (и не спрашивайте - почему, просто сидела в звуках органа, проникающих под кожу, подняв глаза к витражам мрачных готических сводов, и ревела как умалишенная).
Нотр-Дам - величественная Н, вдохновившая Гюго на бессмертное произведение, потому что увидел первую букву своей фамилии как знак. Дежа-вю. Красиво. Но когда начала обходить его вокруг: Боже мой, сбоку и сзади - это же просто машина времени, переносящая туда, в Средневековье. Именно с этих ракурсов Нотр-Дам позволяет вспомнить Париж Эсмеральды и Квазимодо.
И рядом мрачная махина Консьержери, и в воображении - толпы революционной черни, с криками носящие на пике голову Принцессы Лаваль перед окнами камеры Марии-Антуанетты.
Мария-Антуанетта… легендарная легкомысленная королева, жаждущая только развлечений и праздников… Именно ей принадлежит знаменитая фраза на реплику министра о том, что у крестьян нет хлеба: «Ну пусть они тогда едят пирожные». Сейчас парижане реабилитировали гордую красавицу-королеву, гиды Версаля чуть не со слезами на глазах рассказывают о том, что она была верной любящей женой и замечательной матерью. А тогда Робеспьер приказал сделать притолоку двери ее камеры очень низко, чтобы «гордая австриячка кланялась всякий раз при входе и выходе», как было написано в его декрете. По легенде Мария-Антуанетта весьма достойно встретила свою смерть: изящно укладывая шею на гильотину, попросила палача: «Не испортите мне прическу, силь-ву-пле». Жаль, что это легенда. В Консьержери до сих пор сохранился Туалетный зал, где приговоренных к смерти обыскивали, забирая у них все вещи, а женщинам обрезали волосы, поскольку это наследство палача. Королева прошла через Туалетный зал, как и 52 ее фрейлины.
Задыхалась от восторга, лицезрея витражи церкви Сен-Шапель - потрясающего образца пламенеющей готики, созданной как драгоценный ларец для добытого в крестовых походах тернового венца Иисуса (все-таки у революционеров в головах что-то явно ампутировано, как можно было ЭТО сжечь!).
Второй раз (не ревела, но глаза терла), случайно набредя в квартале Маре на монастырь Сен-Жерве и Сен-Пре и слушая тоненькие голоса молоденьких монахинь, выводящих "in nomini patris...". Квартал Маре! Как я рада, что у барона Османа не хватило времени и сил его уничтожить! Такой многослойный - чуток от тамплиеров, чуть от аристократии Короля-Солнце, чуть от чинной буржуазии 18 века - как торт, который создают талантливые, но разностильные кондитеры.
Ела "самое знаменитое мороженное Парижа и Франции" Бертильон на острове Сен-Луи, изумляясь тишине и уединенности маленького острова в самом центре города.
Неслась по стоступеньковой лестнице Версаля в парк (дали 30 минут, промчалась пару километров), вспоминая Короля-Солнце: "Сир, ваши фонтаны так хороши!" И у бассейна Латоны постояла, вспоминая - Людовик в окружении прекрасных дам: мадам де Монтеспань, мадам де Плесси-дю-Бельер, мадмуазель де Лавальер.... Мой Париж - он литературный, из книг, так уже сложилось. И я все время искала его, созданного мной в воображении еще в детстве. Находила!
Ночами бродила по Елисейским полям и окрестным улочкам: Рю де Бальзак, Рю де Лорд Байрон, Рю де Шатобриан.... Просто литературная энциклопедия. :)
Заснеженный Монмартр (выпал снег на три часа, розы и зелень под снегом - это так по-рожденственски).
И глинтвейн в дворике Сен-Пьер (самый старый монастырь Парижа, выстроенный в 11 веке Людовиком Шестым Толстым) из рук монахов.
И горячий глоток вина с пряностями, стоя на снегу и поглядывая на художников на площади их же имени и отмахиваясь от предложений попозировать для портрета.
С монастырем Сен-Пьер связана одна из самых скандальных историй в Париже: именно там поставил свои пушки Генрих IV, тогда еще вождь протестантов, осадив Париж. Он сделал аббатису монастыря своей подругой, ее примеру последовали остальные монахини, избрав себе кавалеров из офицеров Генриха. Когда «пока еще не король» снял осаду, с ним ушли все монахини, превратив его армию в табор. В монастыре остались всего 2 женщины, вроде как самые стойкие и целомудренные. Но! Одной, свидетельствует современник, было 80 лет, а вторая была молодая, но «сухоножка».
Монмартр - самая древняя деревня, существующая аж со времен неолита, колыбель богемы. Именно на этом холме римские легионеры отрубили голову Святому Дионисию (Сен-Дени), а он встал и со своей отрубленной головой в руках шел около 10 километров, упал он там, где до сих пор находится усыпальница французских королей Сен-Дени.
Якобы именно здесь (на Монмартре) зародился знаменитый праздник Божоле Нуво, виноградники Монмартра принадлежали знаменитым художникам и писателям, купившим здесь дешевые участки. Виноградари из них были так себе, да и творчество отнимало время. И тогда они устроили праздник молодого вина (ничего другого у них не получалось приличного), ну а пиар праздника за них сделали их великие имена.
Белоснежная махина Сакре-Кер, и от нее Париж как на ладони в нежных размытых тонах.
Надо сказать, что Собор Святого Сердца Иисусова (Сакре-Кер), построенный как память о страшном горе, поразившем Францию в лице Парижской Коммуны и Франко-Прусской войны, создавался полностью на добровольные пожертвования французов. Это такой французский Храм Христа Спасителя.
Конечно, были и музеи (и Лувр, и Д'Орсе, и Версальский дворец и пр.).
Но я к музеям отношусь неоднозначно, что такое 4 часа в Лувре? Все равно, что в Эрмитаже. То есть ничего. Конечно, состоялся обязательный визит к 3-м великим дамам Лувра: Венере Милосской, Нике Самофракийской и Моне Лизе. Дежа-вю :)
Прошлась по залам Ренессанса (Рафаэль и Леонардо), Романтизма (Делакруа, Давид), Античности... но это все равно не то, что петлять по средневековым улочкам Латинского квартала.
У меня было 3 образа Парижа - Османовский (Наполеоновский), Людовика 14-го и средневековый.
Они не смешиваются: пламенеющая готика Средневековья, мрачная, величественная и уносящая ввысь, нарядный и золотой - Короля-Солнце, акварельный Париж Наполеона, выстроенный по всем законам классицистической эстетики, строгий, выверенный, чуть чопорный. И все-таки вот так вместе - создают что-то невообразимое, какую-то эклектическую смесь, которая действует как наркотик,.. умирать не буду, но в этом желании все-таки что-то есть. ;)
А еще расписала себе программу кулинарную, почти все выполнила. Устрицы, улитки, багеты и круасаны, фуа-гра, мороженное Бертильон, ростбиф с кровью, сыр, сыр, сыр, сыр, сыр.... и луковый суп. Луковый суп был поедаем в нескольких местах, чтобы сравнить... И выяснялось - это такой, как у Золя в "Чреве Парижа" или уже все-таки не такой. :)))) Сразу скажу - в Латинском квартале лучше, чем на Монмартре. Имею кстати свидетельства тех, кто на дух не переносит вареный или жареный лук, таки луковый суп - это что-то особенное или что-то с чем-то (с) Желающим испробовать дам рецепт, нарытый мной в сети уже после поездки.
Париж пахнет кофе, круасанами и корицей по утрам, а вечером ... вечером он пахнет красным вином и сыром камамбер, и немного пылью веков и гулом очарованной толпы.
Бегом, бегом... все увидеть, все посмотреть. Иногда, дернув себя за руку, остановиться и сказать: "Ну, остановись, вдохни его... ты все равно не сможешь увидеть все, посмотри немного, но вдохни..." И понимаешь, что как вдохнешь, то уже не выдохнешь :)
Кстати, по поводу бега. Они все там маньяки бега. Лувр - сады Тюильри - 8 вечера, + 3, ливень - бежит в трусах и майке. Версаль - парадный двор - бегут в трусах как заведенные. Монмартр, снег валит стеной - опять трусы, майка, бежит себе :))))
Мы возмущались, потому как методически неправильно бегать с голыми ногами в такую погоду - мышцы стынут. Нееее... бегут себе: и по парку перед часовней дома Инвалидов, и по площади Конкорд, вокруг места, где стояла гильотина, и по Риволи. :)))
Я ничего еще не знаю про Париж, я все уже знаю про Париж, я знаю самое главное - сколько бы не писали, рисовали, фотографировали, все равно он будет - как первый вдох, как невозможность выдохнуть, как желание вдохнуть опять.