(no subject)
ivand отжёг, на этот раз - стихами:
Древние боги.
1
Древние боги живы, хотя натянули джинсы.
Коптятся в кофейнях, слушают наши речи.
Устав от своих, проживают чужие жизни.
Ждут, когда вечность сделается короче.
Древние боги живы. Живее иных живых.
К бару несут их ночью легкие ноги.
Не затевая ссор во избежание ножевых,
Боги внимают пьяным, чьи души наги.
Души наги, как некогда девы в храмах,
И все ту же песню выводит хор их.
Бросила, предал, ошибка, промах, -
Грешники, грезящие о карах.
Тот потерял полмира, этот втянул поллитра.
Каяться - полумера, нарезаться в хлам - молитва.
И не вычислить сыщику бога в содоме дымном.
Он обычнее всех обычных, на сером серый.
Здесь, где каждый клоп норовит прикинуться демоном,
И даже дамы стараются пахнуть серой.
И только случайная девочка - он зовет ее «милая»,
Потому что давно не помнит имен, да и надо ли, -
Видит ночью, как спит у него в ладони синяя молния,
Которой вселенную можно раскроить надвое.
Девочка закрывает глаза и видит: он мог бы просто
Взять этот шар, на котором она и мама, и все кафе, дискотеки, и все магазины, и все в магазинах платья,
Смять в руке, превратить одним движением в тесто,
Чтобы старая мира плоть стала новой плотью,
Погасить на небе одни огни и зажечь другие огни,
Населить другие леса зверями другими,
Новым людям раздать, будто карты, новые дни,
И может быть, даже - нет, это вряд ли, конечно, но вдруг, - может быть, даже выучить ее имя.
Девочка вздрагивает, девочка засыпает.
2
Город горбатится ржавыми крышами.
Хочешь их гладить, как рыжих кошек, - протяни руку.
Кстати, вот: любовники не бывают бывшими,
Пока время идет по кругу, -
Впряженная в жернов лошадь, слепая тварь,
Надо же было связаться с этакой бестолочью.
И опять в подворотне метелит меня январь,
Только в этот раз уже не откупиться мелочью.
Если не бьет метель, значит, бьет озноб.
И что бы я ни сказал тебе - все не то.
Но ведь это я подарил тебе пару тех разноцветных снов,
Каких больше не видел никогда и никто.
Древние боги.
1
Древние боги живы, хотя натянули джинсы.
Коптятся в кофейнях, слушают наши речи.
Устав от своих, проживают чужие жизни.
Ждут, когда вечность сделается короче.
Древние боги живы. Живее иных живых.
К бару несут их ночью легкие ноги.
Не затевая ссор во избежание ножевых,
Боги внимают пьяным, чьи души наги.
Души наги, как некогда девы в храмах,
И все ту же песню выводит хор их.
Бросила, предал, ошибка, промах, -
Грешники, грезящие о карах.
Тот потерял полмира, этот втянул поллитра.
Каяться - полумера, нарезаться в хлам - молитва.
И не вычислить сыщику бога в содоме дымном.
Он обычнее всех обычных, на сером серый.
Здесь, где каждый клоп норовит прикинуться демоном,
И даже дамы стараются пахнуть серой.
И только случайная девочка - он зовет ее «милая»,
Потому что давно не помнит имен, да и надо ли, -
Видит ночью, как спит у него в ладони синяя молния,
Которой вселенную можно раскроить надвое.
Девочка закрывает глаза и видит: он мог бы просто
Взять этот шар, на котором она и мама, и все кафе, дискотеки, и все магазины, и все в магазинах платья,
Смять в руке, превратить одним движением в тесто,
Чтобы старая мира плоть стала новой плотью,
Погасить на небе одни огни и зажечь другие огни,
Населить другие леса зверями другими,
Новым людям раздать, будто карты, новые дни,
И может быть, даже - нет, это вряд ли, конечно, но вдруг, - может быть, даже выучить ее имя.
Девочка вздрагивает, девочка засыпает.
2
Город горбатится ржавыми крышами.
Хочешь их гладить, как рыжих кошек, - протяни руку.
Кстати, вот: любовники не бывают бывшими,
Пока время идет по кругу, -
Впряженная в жернов лошадь, слепая тварь,
Надо же было связаться с этакой бестолочью.
И опять в подворотне метелит меня январь,
Только в этот раз уже не откупиться мелочью.
Если не бьет метель, значит, бьет озноб.
И что бы я ни сказал тебе - все не то.
Но ведь это я подарил тебе пару тех разноцветных снов,
Каких больше не видел никогда и никто.