За жизнь::слова, слова...
***
Он регулярно клялся в любви. Говорил, что не может без неё жить.
Звал замуж. Хвалил, сулил, унижался и предавал себя. Годы.
Она не верила, или же не хотела верить - и ждала "щелчка".
И лишь однажды, мимоходом, он пошутил (или сказал в сердцах) -
я не хочу, что бы у моих детей была такая мама. И тут она поверила.
Щёлкнуло. Для неё эта сага закончилась...
***
Мама говорит, что я была красивым ребёнком.
Не симпатичным, а именно красивым. Но первый раз
я об этом услышала не так давно - когда родилась
Маша, и все, начиная с акушерки её принимавшей,
называли её "красавица". (Насчёт акушерки - я думала,
она всем роженицам такое говорит - ни фига - только мне.)
- Никакая не красавица, - сказала мама, - просто очень
симпатичный ребёнок - вот ты была - красавица!
Хм... Я очень удивилась. Все двадцать с лишним лет
мама это своё мнение от меня тщательно скрывала.
Непедагогично, оказывается, хвалить внешность ребёнка.
Поэтому всё детство я считала себя уродиной - этому весьма
способствовало то, что я была высока ростом (по сей день сутулюсь)
и внешне сильно выделялась в классе - большинство моих
однокашников были типичной для славянской части Харькова
внешности - русые, сероглазые с высокими скулами.
А я - другая. Значит - уродина.
В юности я иногда с изумлением обнаруживала, глядя в зеркало,
что - иногда - я даже вполне ничё - может поумнела, а может
спасало, что мой новый математический класс был намного более
еврейским. Да и мальчики, наконец, подросли и стали выше меня.
В общем, я считалась... умницей. И меня это устраивало.
И до восьмого класса не дружила с девчонками - потому, что oни дуры.
И жутко расстраивалась, что я не мальчик (мама очень хотела сына
Юрочку - я бы с удовольствием была бы им), плевать хотела на шмотки
и повадки, и вообще впервые осознала себя женщиной, довольной своим
полом, когда ощутила как Марья танцует у меня в животе.
А теперь, когда я стала лучше видеть связи между событиями
и понимать себя (в процессе "дебаггинга"), я понимаю, что, наверное,
всё же жить было легче другим девочкам. С непедагогичными мамами.
Которые с детства знали, что они - красавицы. И я не верю,
что это знание мешает развитию. Низкая самооценка мешает куда больше.
Уж я-то знаю!
Я не в упрёк маме - кто ж знает как правильно воспитывать детишку -
особенно первую! Мама меня, естественно, любила, желала мне только
добра и очень старалась сделать из меня хорошего человека.
Я к тому лишь, что обе мои дочери - красавицы!
А над остальным - работаем...
***
Всё в моей жизни ломалось. Это был полный крах - я не знала,
как жить дальше. На глазах растворялось всё - любовь, семья, здоровье,
мироощущение, самоощущение и представление о жизни. Я пила снотворное
и спала, просыпалась - пила снотворное и спала дальше. Я старалась
пережить боль. Не думать!!! Ближайшие друзья были далеко, а остальные
утешали неумело. Сопливо. Неубедительно. И тут пришёл Он - чужой,
по большому счёту, человек - и сказал с тёплой иронией:
- Моя ты девочка!..
И всё. Это, видимо, был пароль. Я до сих пор считаю, что он меня спас.
Он регулярно клялся в любви. Говорил, что не может без неё жить.
Звал замуж. Хвалил, сулил, унижался и предавал себя. Годы.
Она не верила, или же не хотела верить - и ждала "щелчка".
И лишь однажды, мимоходом, он пошутил (или сказал в сердцах) -
я не хочу, что бы у моих детей была такая мама. И тут она поверила.
Щёлкнуло. Для неё эта сага закончилась...
***
Мама говорит, что я была красивым ребёнком.
Не симпатичным, а именно красивым. Но первый раз
я об этом услышала не так давно - когда родилась
Маша, и все, начиная с акушерки её принимавшей,
называли её "красавица". (Насчёт акушерки - я думала,
она всем роженицам такое говорит - ни фига - только мне.)
- Никакая не красавица, - сказала мама, - просто очень
симпатичный ребёнок - вот ты была - красавица!
Хм... Я очень удивилась. Все двадцать с лишним лет
мама это своё мнение от меня тщательно скрывала.
Непедагогично, оказывается, хвалить внешность ребёнка.
Поэтому всё детство я считала себя уродиной - этому весьма
способствовало то, что я была высока ростом (по сей день сутулюсь)
и внешне сильно выделялась в классе - большинство моих
однокашников были типичной для славянской части Харькова
внешности - русые, сероглазые с высокими скулами.
А я - другая. Значит - уродина.
В юности я иногда с изумлением обнаруживала, глядя в зеркало,
что - иногда - я даже вполне ничё - может поумнела, а может
спасало, что мой новый математический класс был намного более
еврейским. Да и мальчики, наконец, подросли и стали выше меня.
В общем, я считалась... умницей. И меня это устраивало.
И до восьмого класса не дружила с девчонками - потому, что oни дуры.
И жутко расстраивалась, что я не мальчик (мама очень хотела сына
Юрочку - я бы с удовольствием была бы им), плевать хотела на шмотки
и повадки, и вообще впервые осознала себя женщиной, довольной своим
полом, когда ощутила как Марья танцует у меня в животе.
А теперь, когда я стала лучше видеть связи между событиями
и понимать себя (в процессе "дебаггинга"), я понимаю, что, наверное,
всё же жить было легче другим девочкам. С непедагогичными мамами.
Которые с детства знали, что они - красавицы. И я не верю,
что это знание мешает развитию. Низкая самооценка мешает куда больше.
Уж я-то знаю!
Я не в упрёк маме - кто ж знает как правильно воспитывать детишку -
особенно первую! Мама меня, естественно, любила, желала мне только
добра и очень старалась сделать из меня хорошего человека.
Я к тому лишь, что обе мои дочери - красавицы!
А над остальным - работаем...
***
Всё в моей жизни ломалось. Это был полный крах - я не знала,
как жить дальше. На глазах растворялось всё - любовь, семья, здоровье,
мироощущение, самоощущение и представление о жизни. Я пила снотворное
и спала, просыпалась - пила снотворное и спала дальше. Я старалась
пережить боль. Не думать!!! Ближайшие друзья были далеко, а остальные
утешали неумело. Сопливо. Неубедительно. И тут пришёл Он - чужой,
по большому счёту, человек - и сказал с тёплой иронией:
- Моя ты девочка!..
И всё. Это, видимо, был пароль. Я до сих пор считаю, что он меня спас.