Письмена Майи

Mar 27, 2012 15:14


Школьница из Перми написала провокационный роман

Девушка придумала себе изысканный псевдоним - Maya di Sage. В замысловатой книге «Двадцатый молескин» она рассказала о героине, которая «проходит путь от демонстративной асоциальности до убийства из-за несчастной любви».

Майя кокетливо уточняет: на создание текста её вдохновили произведения маркиза де Сада и Алена Гинзберга. И, не стесняясь в выражениях, добавляет: «История преследовала меня в ночных кошмарах, как танцующие карлики из сериала „Твин Пикс“. Пришлось вытолкнуть кошмары на улицу, чтобы они упали и разбились на х…»

Ничего себе школьница! Из любопытства я предложила Майе встретиться, но она наотрез отказалась: тайна, мол, и всё тут. Поэтому разговаривали мы заочно - по электронной почте, через пресс-секретаря (!). Вот что из этого получилось.

- Майя, почему не называете настоящее имя и прячетесь от журналистов? Это такой пиар-ход? Честно говоря, кажется, что никакой школьницы нет - и это лишь литературная маска. А может, нет и самого романа?
- Ха-ха! Я бы хотела быть маской, чтобы спрятаться от тошноты существования. После этого вопроса чувствую себя, как Михаил Прохоров, который в каждом интервью отвечает: «Нет, я не кремлёвский проект!» Скрываюсь, потому что не умею и не хочу общаться с чужими. Ведь пытаясь быть хорошей, вежливой и правильной, искажаю свой характер и теряю минимальное своеобразие.


- Всё-таки расскажите о себе.

- Меня действительно зовут Майя, я родилась пятнадцать лет назад. Учусь в десятом классе, ненавижу неудачников-учителей, общаюсь с тусовкой подпольных рокеров в Интернете. Смотрю фильмы по списку шедевров XX века, который достала на сайте ВГИКа, и Гай Германику. Слушаю Моцарта, Кид Кади и Лану дель Рей. Читаю всё подряд - от Гомера до Сартра. Ах да, моя цель очень проста - я хочу править миром!

- Неплохо для подростка. О чём ваша книга?

- «Двадцатый молескин» - это сборник ночных кошмаров, концентрация боли, обрывки чужих и личных историй… Героиню зовут Майя, она бунтующий гений и считает зависимость от других людей позором. В 20 лет она встречает мужчину, который завладевает её мыслями. Её характер начинает ломаться. Она бежит от странной влюбленности, как от чумы, демонстративно встречаясь с другими. Так из ироничной, но ранимой она превращается в глубоко несчастную, заледеневшую, существующую в сумерках фантазий де Сада девушку. Майя находит выход из капкана, отгрызая лапу. Кому - сказано в развязке. Узнаете, когда выйдет книга.

- Видимо, роман автобиографичен?

- Я собирала героиню из своих страхов и амбиций, из фетишей, из самоотверженной любви, из акварельных сумерек, из позорных деталей. Просто подняла кухонный нож и вскрыла себе грудную клетку.

- В своём письме вы «крепко» выражаетесь. А в книге ненормативная лексика есть? Если да, как часто она встречается и зачем нужна?

- В общении с моими воображаемыми друзьями я редко использую обсценную лексику, стараюсь выбирать более изящные обороты. Но в мате много экспрессии и боли. Поэтому он есть в книге, он есть в ней специально. Чтобы боль Майи проникла внутрь.

- Название «Двадцатый молескин» не всем понятно…

- Moleskine - знаменитый хипстерский бренд записных книжек. Героиня книги, несмотря на её вольнодумство, с трудом избавляется от влияния брендов. Она записывает в молескин все мысли и переживания. Двадцатый - потому что ей двадцать лет. Простая и душевная символика - как шашлыки под гитару, народный такой заголовок.

- Кто ваш читатель?

- Девочки, сходящие с ума по мужчине и ничего о нём не знающие! Гумберты, пытающиеся опознать свою личную Лолиту. Роман для всех, кто хочет изучить сознание амбициозного и несчастного подростка. Для всех, кто был влюблён хоть раз.

- 33 главы своего романа вы назвали цитатами из фильмов, сериалов и оперных арий. Приведите несколько примеров.

- Из очевидного: «Der Holle Rache kocht in meinem Herzen» - «Волшебная флейта» Моцарта, дрожь ненависти длиной в несколько веков. «Rosebud» - загадка жизни титанического Гражданина Кейна. Из менее очевидного: «Is there anyone who entered a competition in order to lose?» - фраза из аниме о пианистах «Nodame Cantabile». Каждое название - отголосок настроения фильма или оперы, который нагнетает магию, множит измерения текста.

- В числе объектов вдохновения вы указали «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» Хантера Томпсона, «Вопль» Аллена Гинзберга и «120 дней Содома» маркиза де Сада. Интересно, чем каждая из этих книг вас вдохновила, и какие идеи вы позаимствовали для своего романа?

- Это о.енная литература, которая меняет сознание не хуже трактатов Ницше. Но я не настолько самонадеянна, чтобы её копировать. Да и лучше красть, чем копировать. Вот только зачем признаваться в краже?

- Тот же Аллен Гинзберг называл свой стиль «потоком сознания». А как вы определяете свой творческий метод?

- Поток сознания вопящего от боли и ярости подростка, столкнувшегося с шипами реальности. Рок-н-ролл, наркотики, секс, старорежимный бунт… Мой стиль… Разве есть в моем возрасте стиль? Но я надеюсь, что он появится.

- Кто был вашим редактором и первым читателем? И откуда у 15-летней девушки пресс-секретарь?

- Не было редакторов, разве что учителя, проверявшие сочинения по литературе. Не было читателей, разве что в детстве друг Саша. Наличие пресс-секретаря до сих пор выносит мне мозг! Это странно, тем более что Ксения живет в Москве. Мы познакомились в твиттере, я рассказала про книгу, она решила, что будет меня продвигать. Как, зачем, на какие деньги - понятия не имею! Но почему нет? Будь моя воля - выложила бы роман бесплатно, как Пелевин.

- В каком виде книга по-явится, сколько будет стоить и принесёт ли вам какой-то доход?

- Книга выйдет в конце марта на сайте Litres.ru, это лидер по продаже электронных книг в России. Я сама скачиваю книги из Интернета и читаю всё на компьютере. Это круче, это удобнее, это XXI век. Не знаю, какую цену поставит «Литрес» на «Двадцатый молескин». В любом случае выпуск принесет прибыль. Хочу купить iPad. И мороженого!

- Кажется, вы уже начали писать второй роман. О чём он?

- Кто вам сказал? Чёрт! Да, я пишу, готов сюжет и пара сцен. Если коротко, он про подростка-математика и совершённые им преступления.

- Считаете себя писателем?

- О нет! Каждая фраза в моей книге ужасна по сравнению с бессмертными строками Набокова. Он - писатель, я - жалкий комок страдания. Но я исправлюсь. Круто, что ещё года три могу не думать об офисе и прочей дребедени и писать книги и песни.

- Когда думаете показаться читателям?

- Как только допишу вторую книгу и выпущу альбом. Не хочу зря тратить ни минуты жизни и умереть никем.

глава 20
That’s the way they are! By nature! You know what I mean? VIOLENT!

Напомнив о себе, Илья разрушил хитроумные конструкции из чужеродных тел. Его отсутствие отдавалось нервной дрожью в пальцах. Майя едва могла двигаться и думать, что происходит вокруг. Ломка от отсутствия наркотика - вот каким было ее отчаяние. И в диком порыве вернуть его она снова, после долгого перерыва, набрала желанное имя в поисковиках и читала новости, сплетни, рассматривала фотографии и следила за новыми девушками. Он был обязан своей карьерой нескольким прогосударственным журналистам и дружбе с влиятельным чиновником, вдруг поняла она. Не только уму, не только притягательному проницательному взгляду и харизме, но и связям. И она возненавидела государство, сделавшее его столь успешным.

В Интернете самоорганизовывались тысячи блогеров и фотографов, которые раскрывали нарушения власти и призывали к митингам, маршам, протестным заявлениям, путчу, революции, свержению. Каждая строка излучала токсичную напряженность и ненависть человека, который хочет изменить мир и верит, что это возможно - надо только больше стараться.

Завороженно вглядываясь в экран, Майя впитывала их слова, баррикадную кровь, обреченность, цепи, «молотить ОМОН», листовки и плакаты, их «прорваться», их «мы победим». «Только тот, кто достаточно безумен, чтобы верить, что он сможет изменить мир, сделает это», - говорил Стив Джобс.

- Чего вы требуете?

- Приходи, разберемся на месте!

- Где ваша программа, я хочу изучить ее!

- Приходи на митинг, обсудим!

На митинге у статуи Пушкина мерзли с самодельными плакатами десяток активистов. С белых ватманских листов через раз краснели надписи «Долой Путина!». Вокруг активистов грустно бродили с фото- и видеокамерами журналисты, надеясь на яркое событие, способное привлечь трафик. Активисты явно не собирались делать ничего провокационнее радостного позирования. Крайние двое тихо обсуждали, кто какие издания звал и скольких часов работы это стоило. К ним приблизился один из журналистов - собеседники замолчали, кося глазом на вторгшегося в прайвеси. После минутной паузы обсудили, куда пойти после митинга - в «Маяк» или кофейню. Полчаса прошло, и с тщательно организованной акцией многочисленной оппозиции было покончено. Майя недоуменно поплелась за толпой в «Маяк».

Девятнадцатилетний мальчик, худой, в толстом болотно-зеленом свитере, не сбривший редкие волосики над верхней губой, отхлебнул из стакана пива и наклонился вперед.

- Что ты знаешь о политике?

- Ничего, - честно призналась Майя.

- Просвещу, хорошо, - засмеялся активист, и в голосе послышалась странная нотка самодовольства. - В Кремле, как всем известно, сидят мудаки, разворовавшие Россию, распилившие бюджеты и так далее, факты почитай потом в моем блоге. Подробно разбираю, с цифрами, с доказательствами. Мы готовим стратегию. Порвем на тряпки! Будет пиарить сельскую библиотеку через год, вот увидишь!

Майя слушала внимательно, вникая в жесты, лексику, взгляды активиста, борясь с крамольными мыслями о его недалекости. «Он готов умереть за идеи, как ты можешь!» - убеждала себя, стараясь не обращать внимания на жалкие усики.

Придя домой, набрала в «гугле» новые для нее имена политических лидеров, чтобы прочитать биографии и проникнуться идеями. Странно, странно, неубедительно… («Как ты можешь! Все честные люди в оппозиции!» - продолжал убеждать внутренний голос, подхватываемый исподтишка желанием отомстить Илье и выступить на стороне его противников). «Подумаю об этом завтра», - решила она.

Борясь с последними сомнениями, напечатала имя мерзкого серого кардинала и с восторгом зависла над фотографией его длинных, тонких пальцев. Ooh finger fetish, what the…

gazetazwezda
Елена ИСУПОВА







Подписывайтесь на нашу страничку ВКонтакте

блоги Перми, Пермь, литература, культура, дети

Previous post Next post
Up