Терпеливец и исповедник Христов
26 июня / 9 июля - память Симбирского старца Василия Уреньского
Старец Василий и преподобноисповедник
Гавриил (ИГОШКИН)
Православный Симбирск еще и ныне, в ХХI веке, хорошо знает старца Василия Уреньского - несмотря на то, что село Урень находится довольно далеко от города, а подвижник преставился ко Господу более полувека назад, в 1950 году. Так хранит народ память о своих наставниках и молитвенниках!
Сведений о жизни старца сохранилось немного, но почитание его духовных дарований уже долгое время не ослабевает, а, наоборот, крепнет и расширяется. В особенности же - после того, как недалеко от Урени, в селе Прислониха, где жил и трудился другой подвижник земли Русской, известный художник Пластов, открылась в 1990-е годы церковь, построенная в основном на средства живописца. В этот храм до сих пор по воскресеньям и праздникам ходят старушки, лично знавшие старца Василия и сами испытавшие на себе чудесное действие его молитв.
В молодости Василий Дмитриевич Струев был ничем не примечательным, но весьма благочестивым человеком. Жил с женой и детьми в сельце Урень, валял валенки. Но Господь призвал его на особое служение - все произошло как бы само собой, однако, если вдуматься, то для будущей судьбы и служения, по величине предстоящих страданий и подвигов - случилось по особому Божиему Промыслу.
Однажды Василий отлучился из своего села - на заработки в другую губернию. Валять войлочную обувь нужно в специально натопленной бане. В один из дней кто-то из заказчиков облил спину распаренного труженика холодной водой, и его тот час же парализовало. Болел подвижник тяжело, недуг принимал самые разные формы. Сначала все тело покрылось гнойниками, что связанно было, скорее всего, с заболеванием крови. Но затем они исчезли, и болезнь вступила в другую стадию - Василий ослабел настолько, что почти не мог разговаривать и самостоятельно питаться; по свидетельству ближних, некоторые продукты разжевывала для него жена. Пытаясь хоть как-то бороться с парализацией тела, он лежал на трех узких поперечных бревнышках на железной, тоже узкой, кровати и непрестанно молился.
И, если можно так сказать, с этого момента началась настоящая жизнь старца Василия. Жизнь не для себя, а для Господа и ближних. По Божией милости открылся в нем необыкновенный молитвенный дар. По его молитвам многие больные получали исцеление. Почти обездвиженный он лежал на кровати, но, возложив руку на человека и помолившись о нем, испрашивал для того у Господа прощение грехов и телесное здравие. И люди стали приезжать к нему со всего бывшего СССР - и с Украины, и с Кавказа, и из Средней Азии; весть о его духовных дарах распространилась повсюду.
И вот повод задуматься - исцеляя других, разве не мог старец вымолить у Бога здравие и для себя? Мог, но не просил, понимая, что сей суровый недуг - его спасительный крест. Главной добродетелью угодника Божия стало терпение: в этом незавидном положении он пробыл целых 46 лет, до самой смерти!
Матушка Александра, клиросная храма в Прислонихе, рассказывала: «Мне сейчас 77 лет. А когда отец Василий был жив, я была молоденькой, носила белые сапоги. У меня очень сильно болела грудь. Все думали, что на меня навели порчу. Хозяйка, у которой я жила, была знакома с отцом Василием, она решила привести меня к нему. Когда мы пришли в его домик, он велел сесть возле него и возложил мне на голову руку. Стал читать молитву, а я при этом кричала не своим голосом на всю келью. Когда возвращались домой, испытала облегчение и радость: давно на душе не было так хорошо. Как будто камень с души свалился. Отец Василий мне передал потом через хозяйку: „Пусть снимет белые сапоги, ей дорога в черных“». Очевидно, что старец Василий намекал Александре о монашестве, указал правильный для нее духовный путь.
Многие люди отмечали, что подвижник часто исцелял и бесноватых. Бывало, скажет такому человеку: «Полезай под мою кроватку». Страждущий выполнит наказ, а вылезти не может, пока старец не закончит читать молитвы.
Был у страдальца и дар прозорливости. Во время Великой Отечественной войны он рассказывал родственникам о судьбах ушедших на фронт: говорил, как молиться - о здравии или о упокоении. Ныне покойная Ольга Яковлевна Былинина, прихожанка храма Воскресения Христова в Симбирске, вспоминала: «Моя мама, Евдокия Степановна Бердникова, ходила в Урень к отцу Василию. Она благословилась у схимонахини Сергии купить корову. Пришла к отцу Василию, он ее благословил и вдруг, еще не узнав ее просьбы, сказал: „А корову купишь на той улице, в самом конце. Звать Малинкой. Только иди лесом и читай молитвы“. И точно, все получилось очень хорошо. Хозяева даже цену снизили, узнав, что за коровкой пришли с благословения отца Василия. И мама благополучно прошла с коровой до Ульяновска пешком 70 километров».
Профессор одного из ульяновских вузов Денис Владимирович Макаров помнит следующий рассказ своей бабушки: «Раньше ходили на святую Николину гору на майского Николу пешком 120 километров - до села Промзино, где еще в ХV веке явился образ святителя Николая Чудотворца. По дороге заходили в Урень, к отцу Василию. Замечали, что он знал мысли людей, которые к нему приходили, некоторых обличал. Всегда знал, что кого заботит, их семейные проблемы…»
За старцем ухаживали многие его почитательницы. Особенно же - Гликерия («Луша») и ее духовные сподвижницы сестры Рябовы - Антонина, Капитолина и Рахиль, специально приехавшие из Ульяновска и оставившие свою городскую жизнь и квартиру. Называют еще Полину Богданову из близлежащего села Языкова и некую Зинаиду.
Гликерия была ревностной христианкой, готовой на все ради Христа. В трудные времена гонений от безбожных властей она не отступала от подвижника. Когда недвижимого старца бросили в машину и хотели везти в милицию, даже жена побоялась его сопровождать, а Гликерия сказала: «А я поеду». - «Да ты ведь не арестована». - «При чем здесь я? Дело в отце Василии, я поеду с ним!»
Преследование угодника Божия безбожными властями началось еще в 1930-х годах. Тогда его положили в больницу села Теньковка. Страдалец плохо говорил, и чаще всего за него объяснялась Гликерия. В это время из Куйбышева приехала некая медицинская работница, выделявшаяся среди остальных своей «большевистской прямотой» и особой ненавистью к старцу. Эта женщина откровенно называла его врагом народа и объясняла коллегам, испытывавшим совершенно естественные трудности в общении с ним, что она-то при желании быстро найдет с подвижником общий язык (имея в виду, конечно, известные силовые методы). Но, видимо, Сам Бог заступился за праведника: можно ли считать совпадением то, что в эти дни медработнице пришла телеграмма с известием о кончине сына?
Когда старца Василия мучили в больнице, на спинке его кровати, по свидетельству матушки Рахили и других, вдруг появился огненный голубь, и врачи в страхе разбежались. Как и следовало ожидать, официальная медицина «не знала, что с этим делать». Возили подвижника и в больницу села Майна, и в «психушку» под Ульяновск (так называемую «Карамзинку»).
Особую духовную близость избранник Божий имел с причисленным в 2000 году к лику святых преподобноисповедником архимандритом Гавриилом (Игошкиным). Отец Гавриил, служивший в московском храме святителя Николая в Пыжах, был сослан в Ульяновскую область. В 1942 году он оказался в Карсунском районе, а затем поселился в Димитровграде, где сейчас почитается как святой заступник города. Во время войны преподобноисповедник, вышедший из концлагеря, отправился в Ульяновск, чтобы получить место служения (т. к. именно туда, как известно, была эвакуирована Московская Патриархия). По дороге он решил повидаться и со старцем Василием, к тому времени уже известным почти на всю страну. Священнослужитель пошел к прозорливцу за советом и благословением, как и где ему жить. Однако в дороге он занемог, и старец велел ему остановиться в Базарном Урене. Богослужения в то время были запрещены - и Божественную Литургию архимандрит Гавриил совершал в домике подвижника.
Честна пред Господом смерть преподобных Его (Пс. 115, 6) - эти слова святого псалмопевца Давида вполне приложимы и к многоболезненному страдальцу и терпеливцу, исповеднику Христову старцу Василию. Умирая - а происходило это в Петров пост, - он вдруг сказал: «Готовьтесь, покупайте барашка». - «Какого барашка? Зачем? Ведь пост идет». Но старца привыкли слушать, и барашка купили. А в праздник Тихвинской иконы Богоматери угодник Божий преставился, и поминки пришлись на день памяти святых апостолов Петра и Павла. Таким образом, он провидел не только свою кончину, но и трапезу на день погребения. Люди вспоминают, что на похоронах старца и на поминальном обеде собралось не менее 500 человек; столы расставляли на улице. Но самое главное - свидетельства о том, что когда хоронили праведника, мироточили погребальные полотенца, являя знак свыше. С тех пор ежегодно огромное число верующих съезжается на праздник Тихвинской иконы в Урень - помянуть почившего страдальца.
Вслед за старцем Василием отошли ко Господу и ближайшие его духовные друзья, помогавшие и верно служившие ему при жизни: мать Гликерия и сестры Антонина и Капитолина Рябовы покоятся в одной оградке, рядом с праведником. Не так давно почила и матушка Рахиль, которая хранила ключи от дома старца и оградки этой могилы. Вспоминая ее добрые слова, ее безхитростный, но с молитвой приготовленный вкусный обед, будто и сейчас слышишь тот чудный, неповторимый голос: «Отец Василий, человек пришел, хочет тебя навестить. Что скажешь?» Спрашивала она старца, конечно, наперед зная его ответ...
Подготовила Ксения МИРОНОВА
По книге В.И. МЕЛЬНИКА
«Праведники Симбирской
епархии». Ульяновск, 2006.
Старец Василий и преподобноисповедник
Гавриил (ИГОШКИН)
Православный Симбирск еще и ныне, в ХХI веке, хорошо знает старца Василия Уреньского - несмотря на то, что село Урень находится довольно далеко от города, а подвижник преставился ко Господу более полувека назад, в 1950 году. Так хранит народ память о своих наставниках и молитвенниках!
Сведений о жизни старца сохранилось немного, но почитание его духовных дарований уже долгое время не ослабевает, а, наоборот, крепнет и расширяется. В особенности же - после того, как недалеко от Урени, в селе Прислониха, где жил и трудился другой подвижник земли Русской, известный художник Пластов, открылась в 1990-е годы церковь, построенная в основном на средства живописца. В этот храм до сих пор по воскресеньям и праздникам ходят старушки, лично знавшие старца Василия и сами испытавшие на себе чудесное действие его молитв.
В молодости Василий Дмитриевич Струев был ничем не примечательным, но весьма благочестивым человеком. Жил с женой и детьми в сельце Урень, валял валенки. Но Господь призвал его на особое служение - все произошло как бы само собой, однако, если вдуматься, то для будущей судьбы и служения, по величине предстоящих страданий и подвигов - случилось по особому Божиему Промыслу.
Однажды Василий отлучился из своего села - на заработки в другую губернию. Валять войлочную обувь нужно в специально натопленной бане. В один из дней кто-то из заказчиков облил спину распаренного труженика холодной водой, и его тот час же парализовало. Болел подвижник тяжело, недуг принимал самые разные формы. Сначала все тело покрылось гнойниками, что связанно было, скорее всего, с заболеванием крови. Но затем они исчезли, и болезнь вступила в другую стадию - Василий ослабел настолько, что почти не мог разговаривать и самостоятельно питаться; по свидетельству ближних, некоторые продукты разжевывала для него жена. Пытаясь хоть как-то бороться с парализацией тела, он лежал на трех узких поперечных бревнышках на железной, тоже узкой, кровати и непрестанно молился.
И, если можно так сказать, с этого момента началась настоящая жизнь старца Василия. Жизнь не для себя, а для Господа и ближних. По Божией милости открылся в нем необыкновенный молитвенный дар. По его молитвам многие больные получали исцеление. Почти обездвиженный он лежал на кровати, но, возложив руку на человека и помолившись о нем, испрашивал для того у Господа прощение грехов и телесное здравие. И люди стали приезжать к нему со всего бывшего СССР - и с Украины, и с Кавказа, и из Средней Азии; весть о его духовных дарах распространилась повсюду.
И вот повод задуматься - исцеляя других, разве не мог старец вымолить у Бога здравие и для себя? Мог, но не просил, понимая, что сей суровый недуг - его спасительный крест. Главной добродетелью угодника Божия стало терпение: в этом незавидном положении он пробыл целых 46 лет, до самой смерти!
Матушка Александра, клиросная храма в Прислонихе, рассказывала: «Мне сейчас 77 лет. А когда отец Василий был жив, я была молоденькой, носила белые сапоги. У меня очень сильно болела грудь. Все думали, что на меня навели порчу. Хозяйка, у которой я жила, была знакома с отцом Василием, она решила привести меня к нему. Когда мы пришли в его домик, он велел сесть возле него и возложил мне на голову руку. Стал читать молитву, а я при этом кричала не своим голосом на всю келью. Когда возвращались домой, испытала облегчение и радость: давно на душе не было так хорошо. Как будто камень с души свалился. Отец Василий мне передал потом через хозяйку: „Пусть снимет белые сапоги, ей дорога в черных“». Очевидно, что старец Василий намекал Александре о монашестве, указал правильный для нее духовный путь.
Многие люди отмечали, что подвижник часто исцелял и бесноватых. Бывало, скажет такому человеку: «Полезай под мою кроватку». Страждущий выполнит наказ, а вылезти не может, пока старец не закончит читать молитвы.
Был у страдальца и дар прозорливости. Во время Великой Отечественной войны он рассказывал родственникам о судьбах ушедших на фронт: говорил, как молиться - о здравии или о упокоении. Ныне покойная Ольга Яковлевна Былинина, прихожанка храма Воскресения Христова в Симбирске, вспоминала: «Моя мама, Евдокия Степановна Бердникова, ходила в Урень к отцу Василию. Она благословилась у схимонахини Сергии купить корову. Пришла к отцу Василию, он ее благословил и вдруг, еще не узнав ее просьбы, сказал: „А корову купишь на той улице, в самом конце. Звать Малинкой. Только иди лесом и читай молитвы“. И точно, все получилось очень хорошо. Хозяева даже цену снизили, узнав, что за коровкой пришли с благословения отца Василия. И мама благополучно прошла с коровой до Ульяновска пешком 70 километров».
Профессор одного из ульяновских вузов Денис Владимирович Макаров помнит следующий рассказ своей бабушки: «Раньше ходили на святую Николину гору на майского Николу пешком 120 километров - до села Промзино, где еще в ХV веке явился образ святителя Николая Чудотворца. По дороге заходили в Урень, к отцу Василию. Замечали, что он знал мысли людей, которые к нему приходили, некоторых обличал. Всегда знал, что кого заботит, их семейные проблемы…»
За старцем ухаживали многие его почитательницы. Особенно же - Гликерия («Луша») и ее духовные сподвижницы сестры Рябовы - Антонина, Капитолина и Рахиль, специально приехавшие из Ульяновска и оставившие свою городскую жизнь и квартиру. Называют еще Полину Богданову из близлежащего села Языкова и некую Зинаиду.
Гликерия была ревностной христианкой, готовой на все ради Христа. В трудные времена гонений от безбожных властей она не отступала от подвижника. Когда недвижимого старца бросили в машину и хотели везти в милицию, даже жена побоялась его сопровождать, а Гликерия сказала: «А я поеду». - «Да ты ведь не арестована». - «При чем здесь я? Дело в отце Василии, я поеду с ним!»
Преследование угодника Божия безбожными властями началось еще в 1930-х годах. Тогда его положили в больницу села Теньковка. Страдалец плохо говорил, и чаще всего за него объяснялась Гликерия. В это время из Куйбышева приехала некая медицинская работница, выделявшаяся среди остальных своей «большевистской прямотой» и особой ненавистью к старцу. Эта женщина откровенно называла его врагом народа и объясняла коллегам, испытывавшим совершенно естественные трудности в общении с ним, что она-то при желании быстро найдет с подвижником общий язык (имея в виду, конечно, известные силовые методы). Но, видимо, Сам Бог заступился за праведника: можно ли считать совпадением то, что в эти дни медработнице пришла телеграмма с известием о кончине сына?
Когда старца Василия мучили в больнице, на спинке его кровати, по свидетельству матушки Рахили и других, вдруг появился огненный голубь, и врачи в страхе разбежались. Как и следовало ожидать, официальная медицина «не знала, что с этим делать». Возили подвижника и в больницу села Майна, и в «психушку» под Ульяновск (так называемую «Карамзинку»).
Особую духовную близость избранник Божий имел с причисленным в 2000 году к лику святых преподобноисповедником архимандритом Гавриилом (Игошкиным). Отец Гавриил, служивший в московском храме святителя Николая в Пыжах, был сослан в Ульяновскую область. В 1942 году он оказался в Карсунском районе, а затем поселился в Димитровграде, где сейчас почитается как святой заступник города. Во время войны преподобноисповедник, вышедший из концлагеря, отправился в Ульяновск, чтобы получить место служения (т. к. именно туда, как известно, была эвакуирована Московская Патриархия). По дороге он решил повидаться и со старцем Василием, к тому времени уже известным почти на всю страну. Священнослужитель пошел к прозорливцу за советом и благословением, как и где ему жить. Однако в дороге он занемог, и старец велел ему остановиться в Базарном Урене. Богослужения в то время были запрещены - и Божественную Литургию архимандрит Гавриил совершал в домике подвижника.
Честна пред Господом смерть преподобных Его (Пс. 115, 6) - эти слова святого псалмопевца Давида вполне приложимы и к многоболезненному страдальцу и терпеливцу, исповеднику Христову старцу Василию. Умирая - а происходило это в Петров пост, - он вдруг сказал: «Готовьтесь, покупайте барашка». - «Какого барашка? Зачем? Ведь пост идет». Но старца привыкли слушать, и барашка купили. А в праздник Тихвинской иконы Богоматери угодник Божий преставился, и поминки пришлись на день памяти святых апостолов Петра и Павла. Таким образом, он провидел не только свою кончину, но и трапезу на день погребения. Люди вспоминают, что на похоронах старца и на поминальном обеде собралось не менее 500 человек; столы расставляли на улице. Но самое главное - свидетельства о том, что когда хоронили праведника, мироточили погребальные полотенца, являя знак свыше. С тех пор ежегодно огромное число верующих съезжается на праздник Тихвинской иконы в Урень - помянуть почившего страдальца.
Вслед за старцем Василием отошли ко Господу и ближайшие его духовные друзья, помогавшие и верно служившие ему при жизни: мать Гликерия и сестры Антонина и Капитолина Рябовы покоятся в одной оградке, рядом с праведником. Не так давно почила и матушка Рахиль, которая хранила ключи от дома старца и оградки этой могилы. Вспоминая ее добрые слова, ее безхитростный, но с молитвой приготовленный вкусный обед, будто и сейчас слышишь тот чудный, неповторимый голос: «Отец Василий, человек пришел, хочет тебя навестить. Что скажешь?» Спрашивала она старца, конечно, наперед зная его ответ...
Подготовила Ксения МИРОНОВА
По книге В.И. МЕЛЬНИКА
«Праведники Симбирской
епархии». Ульяновск, 2006.