«ВОСТОЧНЫЙ ПАПИЗМ» В СВЕТЕ ЦЕРКОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
Окончание. Начало см. в № 21 (117)
Проблема намеченного на 2016 год т. н. «Всеправославного собора» получила широкую огласку. Рассматривая вынесенные на его повестку вопросы, богословы и публицисты уделяют особое внимание угрозам легитимизации экуменизма и внедрения папского календаря во всех Поместных Церквах. Обсуждаются также темы сокращения и ослабления постов и искажения церковного законодательства о браке. Наименьшие опасения, на первый взгляд, представляют первые четыре пункта каталога: православная диаспора, процедуры присвоения статуса церковной автокефалии и автономии и диптих. Поэтому они зачастую упускаются из вида православной общественностью. Между тем именно эти вопросы, по нашему мнению, играют ключевую роль в деле подготавливаемой реформации вековых церковных устоев, поскольку могут быть использованы главным апологетом модернизма - Константинопольским Патриархом - для увеличения своих властных полномочий. Его притязания, получившие название «восточного папизма», не новы - в свое время они были глубоко изучены и исследованы с позиций святоотеческого богословия профессором церковного права Московской духовной академии С.В. Троицким.
В подтверждение своих мыслей профессор Троицкий приводит выдержки из «Пидалиона» - составленной преподобным Никодимом Святогорцем греческой Книги правил, которая с 1800 года и до настоящего времени служит официальным каноническим кодексом Константинопольской и других Греческих Церквей. По его словам, эти цитаты показывают, что и в старое время среди греков были лица, подобно митрополиту Хризостому зараженные духом папизма, но православное сознание обличало такие тенденции, и они были осуждены самой Константинопольской Церковью в изданном ею каноническом сборнике.
Рассмотрим сделанный Сергеем Викторовичем перевод некоторых содержащихся в «Пидалионе» толкований на правила, используемые приверженцами теории «восточного папизма»:
«I. Комментарий к 9-му правилу Четвертого Вселенского Собора.
Как пчелы соты, так различные мнения окружили эту часть сего правила. Наши, противясь главенству папы и желая почтить Константинопольского [Патриарха], уклонились в крайность. Так, Макарий Авкирский под экзархами диоцезов мыслит прочих Патриархов, Константинопольскому же отдает право общей апелляционной инстанции и хочет, чтобы он был первым и высшим судьею над всеми Патриархами. Последовали за Макарием Алексиас в „Истории“ и Николай Мефонский, пиша против главенства папы.
Паписты же в свою очередь, желая установить единовластие папы, следуют за нашими и соглашаются на то, чтобы Константинопольский [Патриарх] был судьею над всеми с той целью, чтобы показать, что если Константинопольский [Патриарх] является над всеми судьею, Римский [папа], как первенствующий по канонам и над Константинопольским [Патриархом], является последним и общим судьею над всеми Патриархами и над самым Константинопольским [Патриархом], так что к нему восходит право последнего апелляционного суда над четырьмя Патриархами вселенной. <…> Однако все эти блуждают далеко от истины. Что Константинопольский [Патриарх] не имеет власти действовать в диоцезах и пределах других Патриархов, что настоящим каноном не дано ему право последней апелляционной инстанции во всей Церкви, ясно из следующего: <…>
3. Если мы примем, согласно с вышеназванными папистами, что Константинопольский [Патриарх] судит Патриархов и пересматривает их суды, то, так как канон не делает исключения для какого-либо Патриарха, значит он судит и Римского [папу] и пересматривает его суды, и таким образом Константинопольский [Патриарх] будет первый и последний, не исключая папу, судия.
И так вот, ища обосновать единовластие Римского [папы] своими ухищрениями, этими же ухищрениями они низвергают и разрушают его.
4. Если никто не имеет права: ни митрополит, ни Патриарх делать что-либо в запредельных Церквах, но только в пределах, подчиненных им, согласно канонам: 34-му, 35-му правилам Апостолов; 6-му, 7-му - Первого Собора; 3-8-му - Второго; 20-му, 36-му, 39-му - Шестого; 3-му, 11-му, 12-му - Сардикийского, 9-му - Антиохийского и др., то как может настоящий канон или другие постановлять обратное всем этим [правилам]?
5. Если Константинопольский [Патриарх] получил таковую привилегию, то почему в своих спорах с папами [Константинопольские Патриархи] не говорили, что имеют ее, но только, что имеют равные преимущества? Или почему ни один другой христианин в спорах не сказал, что Константинопольский [Патриарх] больше [папы] Римского?
Итак, жив Господь, жив! Истинное толкование этого канона есть следующее: <…> канон говорит, что если епископ или клирик имеет дело с епархиальным митрополитом, пусть обратится к суду экзарха диоцеза, что то же самое, что клирики и митрополиты, подчиненные Константинопольскому Престолу, пусть судятся или от своего экзарха диоцезального или от Константинопольского, как своего Патриарха. Не говорится, что если какой-либо клирик имеет тяжбу с митрополитом чужого диоцеза, или митрополит с митрополитом какого бы то ни было диоцеза или епархии, пусть судятся от Константинопольского [Патриарха]. Не говорится также, что [судящийся] сперва должен обратиться к суду диоцезального экзарха, затем к суду Константинопольского [Патриарха], как выше извращает канон папа Николай, но [канон] оставляет на волю судящегося обратиться к суду или диоцезального экзарха или Константинопольского [Патриарха] и судиться безразлично или одним или другим.
Поэтому Зонара в толковании на 17-й канон настоящего Собора говорит, что не над всеми вообще митрополитами поставляется судьею Константинопольский [Патриарх], но только над подчиненными ему. И в толковании на 5-й канон Сардикийского [Собора] он же говорит: „Только для подчиненных Константинопольскому [Патриарху] сей последний является апелляционной инстанцией, как и Римский [папа] только по отношению к подчиненным ему является таковою“.
Теперь же, так как ни Собор, ни экзарх диоцеза не существуют, Константинопольский [Патриарх] является единственным первым и последним судьею для подчиненных ему митрополитов, но не для подчиненных другим Патриархам, потому что единственно Вселенский Собор есть последний и всеобщий судья всех Патриархов, и никто другой, как мы сказали об этом. <…>
II. Толкование 28-го правила Четвертого Вселенского Собора.
Так как на этом Четвертом Соборе было прочитано 3-е правило Второго Собора, определяющее, чтобы епископ Константинополя имел равное преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть Новый Рим, то и отцы сего Собора настоящим правилом возобновляют и подтверждают упомянутое правило и постановляют и определяют то же самое относительно преимуществ Константинополя - Нового Рима. Так как, говорят они, Престолу Ветхого Рима, поелику в этом городе находилась царская власть, Отцы справедливо дали преимущество, т. е. чтобы он считался первым в ряду остальных Патриархатов, то подобным образом, побуждаемые тем же самым мотивом, и 150 боголюбезнейших епископов Второго Собора дали совершенно равные привилегии чести Святейшему Престолу Нового Рима, т. е. Константинополю, правильно рассудив, да град, получивший, подобно Риму, честь быти градом Царя и Синклита, должен, как и Рим, получить равные привилегии и быть возвеличен в церковных делах подобно тому, с тем лишь различием, что Ветхий Рим должен быть первым по рангу, а Новый - вторым по рангу. Вместе с тем мы постановляем и определяем, чтобы от вышереченного Святейшего Престола Константинополя поставлялись одни лишь митрополиты (а значит, не епископы, подчиненные этим митрополитам. Ибо каждый из таковых рукополагается от надлежащего митрополита вместе с епископами этой митрополии, как определили божественные каноны и, главным образом, 6-й канон Первого Собора). И не только чтобы рукополагались митрополиты перечисленных диоцезов, но и епископы в варварских местностях, соседних с этими названными диоцезами, ибо так называемые Аланы прилегают и граничат с Понтийским диоцезом, а Росы - с Фракийским. Кроме того, названные митрополиты да не рукополагаются Константинопольским [Патриархом], как он пожелает и определит, но пусть он произведет голосование своего Синода и по существующему в Константинополе обычаю пусть объявит его результаты, а он пусть рукополагает из них тех, которых пожелали голосующие - или все, или большинство.
III. Комментарий к 28-му правилу Четвертого Вселенского Собора.
[Существует] пять главных причин, по которым был издан настоящий канон. Три из них косвенные, а две прямые и близкие. <…>
Итак, по всем этим причинам, Собор настоящим каноном, возобновляя 3-е [правило] Второго Собора, дал Константинопольскому [Патриарху] привилегию чести, равную Римскому [папе], т. е. Патриаршеское достоинство (сан) и равные Римскому [папе] привилегии власти относительно митрополитов трех вышеназванных диоцезов и право хиротоний для них, как находящихся в периферии Константинополя. Подобно тому, как Римский [папа] имеет преимущество чести и власти, иными словами, Патриаршеское достоинство и управление в своей западной территории, так и Константинопольский [Патриарх] имеет то же преимущество, т. е. Патриаршеское достоинство (сан) и власть над вышеназванными митрополитами, как принадлежащими к его области (энории). Таково положение вещей в Церкви, о котором говорит данный канон, что насколько возвеличивается Римский [папа], настолько возвеличивается и Константинопольский [Патриарх] без какого-либо различия, за исключением одного, а именно, что Римский [папа] стоит первым по рангу, а Константинопольский [Патриарх] - вторым.
Эти привилегии Константинопольского [Патриарха] не только Отцы этого Собора подтвердили и санкционировали, но и весь Правительственный Сенат, хотя папские легаты, порицавшие сначала Диоскора, видя, как расширяются пределы Константинополя, в своем сопротивлении доходили почти до обморока, так что лгут поклонники папы, когда говорят, что первенство и старейшинство Римского [папы] и возвеличение его в церковных делах свидетельствуют о его особом преимуществе власти во всей Церкви, так сказать монархическом и непогрешимом достоинстве. Если бы что-либо подобное было, должен был бы иметь то же самое и Константинопольский [Патриарх], так как по канонам Константинопольский [Патриарх] имеет совершенно равную и неизменную меру чести, власти и величия с Римским [папой], но сего Константинопольский [Патриарх] не получал по канонам никогда, следовательно не получил их и Римский [папа]. <…> Итак, как мы сказали, преимущества и первенство Рима состоят в том, что он имеет власть над всеми епископами и митрополитами в Римском диоцезе, так что он рукополагает их совместно с другими епископами диоцеза и является первым в порядке прочих Патриархов. Привилегии же эти он получил не потому, что Рим - кафедра Петра, не потому, что Римский [папа] есть викарий Христа, как суесловят паписты, но потому, что Рим был почтен Царством. Так говорит [настоящий] канон: „Престолу Ветхого Рима Отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град“, а затем в силу существовавшего давнего обычая; так как Рим был столицею, его епископу приличествовало первенство, и уже затем, так как каноны дали ему такую привилегию, такая же привилегия была дана и Константинопольскому [Патриарху], так как и Константинополь - Новый Рим, стал царствующим градом, образовался давний обычай, чтобы он рукополагал в Азии, Понте и Фракии епископов, и в силу этого обычая были составлены каноны и закреплен старый обычай.
Заметим, что вместе с этими привилегиями, равными Римским [папам], которые получил Константинопольский [Патриарх], получил он еще и два титула, отличающие его от прочих Патриархов, а именно - Всесвятейший и Вселенский. <…>
В первом смысле Константинопольский [Патриарх] никогда не называется Вселенским, ни Римский [папа], ни иной кто-либо, а только Единый Христос, всей вселенной истинный Патриарх, Которому дана вся власть на небе и на земле. Во втором же смысле [Константинопольский Патриарх] именуется [так] потому, что значительную часть вселенной имеет под своей властью, а также за ревнование и заботу о хранении веры и соборных и отеческих преданий не только в своем диоцезе, но и в других.
Такая двусмысленность именования была причиной многих столкновений между Константинопольским [Патриархом] Иоанном Постником и Римскими Папами Пелагием и Григорием Двоесловом. Они, понимая [титул] Вселенский в первом смысле, называли его богохульным, диавольским и многими другими подобными именами и писали, что, кто хочет называться Вселенским, есть предтеча антихриста (см. письмо Григория к Маврикию), и в этом они были правы. Иоанн же Постник и Император Маврикий и последующие Патриархи и Цари титул этот понимали во втором смысле, и потому не волновались, и в этом отношении были правы также и они. Посему и Собор в Святой Софии (879 г.) при Василии Македонском и Патриархе Фотии ясно говорит, что не является антихристом [Патриарх], именуемый Вселенским, как управляющий значительною частью вселенной. К тому же оба эти титула (Вселенский и Всесвятейший) не Соборами или Отцами были даны Константинопольскому [Патриарху], а путем обычая» (перевод С.В. Троицкого из греческой Кормчей «Пидалион» Агапия иеромонаха и Никодима монаха (Святогорца). Издание 4-е. Афины, 1886. С. 161).
Суммируя учение указанных правил, С.В. Троицкий пишет: «Эти выдержки из официального греческого канонического кодекса доказывают следующие положения:
1. Константинопольский Патриарх не имеет судебной власти вне границ своей Патриархии в пределах других Православных Церквей (см. Комментарий на 9-е правило Четвертого Вселенского Собора).
2. Административная юрисдикция этого Патриарха никогда не простиралась на всю православную диаспору, а лишь на диаспору немногих соседних с подчиненными ему диоцезами варварских областей (см. Толкование на 28-е правило Халкидонского Собора).
3. И в границах в своей юрисдикции среди диаспоры он мог рукополагать лишь епископов (см. То же).
4. Причиной расширения прав Константинопольского епископа было не мнимое апостольское происхождение этой Церкви, а единственно политическое возвышение Константинополя как столицы Византийской Империи.
5. Титул Константинопольского Патриарха „Всесвятейший“ не имеет основы в канонах, а возник лишь путем обычая (см. То же).
6. Точно так же не основывается на канонах и титул „Вселенский“, а возник путем обычая, и притом он не указывает на какую-либо юрисдикцию Константинопольского Патриарха вне границ его Патриархата, а лишь на временную обширность этого Патриархата в эпоху величия Византийской Империи».
Как видим, профессор-канонист блестяще опроверг лжеучение «восточного папизма». Его статья «О границах распространения права власти Константинопольской Патриархии на „диаспору“» с опорой на неповрежденный святоотеческий канонический кодекс Константинопольского Патриархата «Пидалион» достойна стать основой для выработки непогрешимой позиции по первому вопросу каталога тем предстоящего «Всеправославного собора» «Православная диаспора. Определение юрисдикции православных объединений за пределами национальных границ». Некоторые ее положения могли бы послужить и для формирования православного ответа по второму, третьему и четвертому пунктам повестки - о процедурах признания статуса церковной автокефалии и автономии, а также о диптихах и правилах взаимного канонического признания Православных Церквей.
Священник Михаил НОВИКОВ