Книга о том, как не должно проходить умное делание
Недавно к нам в руки попала книга Николая Новикова «Меч воина. Внутренний подвиг мирянина и монаха» (М., 2013) из его авторской серии «Путь умного делания», состоящей из четырех томов. Как значится в рекламной страничке, помещенной в конце издания, «Книжная серия „Путь умного делания“ стала значительным явлением в церковной жизни наших дней, привлекшим пристальное внимание всех, кто серьезно интересуется исихазмом, вопросами молитвенной жизни и аскетической духовной практики. В цикле передач по радио „Радонеж“, посвященных книжной серии Н.М. Новикова, его обширная четырехтомная монография „Молитва Иисусова. Опыт двух тысячелетий“ признана исчерпывающим современным исследованием в области молитвы. Добавим, что этот фундаментальный труд значительно глубже и шире всех прочих публикаций нашего времени» (Указ. соч. С. 276). Если верить написанному, то каждому православному человеку, а тем более монаху просто необходимо ознакомиться с этими книгами.
Читать духовную литературу обязаны все христиане, без этого трудно, а в наше время уже практически невозможно преуспеть в духовной жизни. При этом в первую очередь нам следует изучать писания Святых Отцов. «Чтение писаний отеческих - родитель и царь всех добродетелей, - наставляет святитель Игнатий (Брянчанинов). - Из чтения отеческих писаний научаемся истинному разумению Священного Писания, вере правой, жительству по заповедям евангельским, глубокому уважению, которое должно иметь к евангельским заповедям, словом сказать, - спасению и христианскому совершенству» (Аскетические опыты. Т. 1. О чтении Святых Отцов).
Чтение других, не святоотеческих книг о духовной жизни Святыми Отцами, как правило, не одобрялось, даже, скорее, возбранялось. «Только те книги о религии позволено тебе читать, которые написаны Святыми Отцами Вселенской Восточной Церкви. Этого требует Восточная Церковь от чад своих», - говорит тот же святой. (Там же. Об удалении от книг, содержащих в себе лжеучение). Следовательно, святоотеческие писания для православных христиан были, есть и будут «исчерпывающим исследованием в области молитвы», которым без вреда, с пользой для души могут пользоваться все желающие преуспеть в умном делании. Творениям Святых Отцов по праву принадлежит первое после Евангелия и канонических сборников место в библиотеке христианина. И для обучения молитве этих книг вполне достаточно; вторичный труд Н. Новикова не является обязательным к прочтению. Таким образом, выявляется явное несоответствие хвалебных слов рецензента с истинным порядком вещей.
Другой момент. Молитва, молитвенное делание - это крайне сложная тема. Она требует чрезвычайной осторожности и точности не только от автора, но и от читателя, ибо даже неправильное чтение святоотеческих книг способно сбить христианина со спасительного пути. «Все книги и писания Святых Отцов и истинных учителей Церкви о духовной жизни, а в особенности писания о молитве, надо читать с крайним вниманием, не спеша, вникая по силе своей умом в каждое изречение, каждое слово, дабы не упустить чего-либо необходимого, дабы не дать себе повода к неправильному, произвольному пониманию и толкованию читаемого, - говорит преподобный Никон Оптинский. - Духовная жизнь и подвиг молитвы имеют свои законы, свою последовательность; их надо изучить и понять, усвоить уму и сердцу. Самочиние, самосмышление здесь места не должны иметь, они приводят человека в заблуждение. Малое по внешности уклонение или неточности приводят иногда к большим ошибкам и заблуждениям, имеющим горькие плоды и последствия» (О чтении. Духовное завещание). И если это предостережение уместно даже в отношении святоотеческих писаний о молитве, то тем более оно справедливо касательно всех других книг на данную тему.
Отсюда вытекает обязательное требование к любому новому труду о молитве: он должен быть основан на святоотеческих писаниях и ни в чем им не противоречить, автор не должен ничего нового добавлять от себя или как-то по-своему толковать. Допустимо осторожное, рассудительное изложение молитвенного опыта современных подвижников и старцев, не замеченных в бесовском прельщении, но с непременной проверкой его на соответствие святоотеческому учению. Автором книги о молитве может стать не просто образованный христианин, проходящий путь умного делания, но человек, имеющий неоспоримое свидетельство об истинности и непрелестности своего духовного подвига. Лишь при соблюдении этих условий можно надеяться на появление какого-либо нового душеполезного труда о молитве.
К сожалению, сочинение Н. Новикова не отвечает вышеперечисленным высоким, но справедливым требованиям. Только около половины духовных писателей, на которых он ссылается, - Святые Отцы Православной Церкви. Другую группу составляют авторы, из которых очень немногих можно назвать настоящими старцами: это Иосиф Исихаст и Паисий (Эзнепидис). Остальные - либо просто верующие люди, дерзающие рассуждать на богословские темы, либо даже еретики. Например, Н. Новиков часто цитирует оригениста авву Евагрия, преданного анафеме на Пятом Вселенском Соборе. Между тем святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Действуют ли в ком хульные помыслы? Поколебался ли кто в доверенности к Православной Церкви, которая одна есть истинная Христова Церковь? Сделался ли кто универсальным христианином, принадлежащим, - по своему сердечному убеждению или, правильнее, по своему совершенному неведению христианства, - одинаково ко всем исповеданиям и потому не принадлежащим ни к какому? - Знай, что он приведен к этому состоянию чтением еретических книг или беседами с зараженными этим чтением» (Понятие о ереси и расколе).
Не реже в работе Н. Новикова встречаются выдержки из трудов выпускника иезуитского колледжа в Медоне (Франция) протоиерея Иоанна Мейендорфа и известного экуменического писателя, одного из основателей экуменического «Всемирного совета церквей» протоиерея Георгия Флоровского, которому в конце 1960-х годов папа римский Павел VI даже предлагал возглавить папский экуменический институт в Иерусалиме. Для книги о молитве, тем более для фундаментального труда об умном делании, такой подбор авторского состава как минимум не оправдан, а по большому счету просто недопустим.
Но больше всего в своей работе Новиков ссылается на схиархимандрита Софрония (Сахарова), именуя его Софронием Эссекским. В подстрочном примечании на странице 244 он указывает, что в настоящее время Элладская Церковь готовит материалы к его канонизации. «За тридцать четыре года руководства основанной им в Англии обителью старец Софроний взрастил плеяду учеников. <…> От них, а отчасти из писаний самого старца, теперь известно, что за свою без малого столетнюю жизнь этот редчайшей силы духа подвижник, взойдя к вершинам совершенства, стяжал все возможные в этой жизни благодатные дарования» (С. 245). В заключение приводится тропарь, которым почитатели отца Софрония уже сейчас молятся ему.
Однако мы позволим себе усомниться в столь лестной характеристике подвига отца Софрония (Сахарова). Достаточно привести его высказывание из книги «Видеть Бога, как Он есть»: «Когда в умно-сердечной молитве „Бог входит в общение с духом человека“, то тот „начинает видеть Бога, как Он есть, в Самом Себе“». (С. 155). Но видеть Бога, как Он есть, не может никто. Преподобный Иоанн Дамаскин пишет: «„Бога никтоже виде николиже. Единородный Сын, Сый в лоне Отчи, Той исповеда“ (Ин. 1, 18). Итак, Божество неизреченно и непостижимо; ибо „никтоже знает Отца, токмо Сын, ни Сына, токмо Отец“ (Мф. 11, 27). Также и Дух Святый ведает Божие, подобно тому как дух человеческий знает то, что в человеке (см.: 1 Кор. 2, 11). Кроме же Самого первого и блаженного Существа, никто никогда не познал Бога, разве только тот, кому Он сам открыл, - никто не только из людей, но даже и из премирных Сил, из самих, говорю, Херувимов и Серафимов. Однако Бог не оставил нас в совершенном неведении; ибо познание о том, что Бог есть, Он Сам насадил в природе каждого. <...> А поэтому Он как всеведущий и промышляющий о благе каждого то, что нам потребно знать, открыл нам, а чего не можем понести, о том умолчал» (Точное изложение Православной веры. Кн. 1. Гл. 1).
Потому никак нельзя говорить, что Господь наделил схиархимандрита Софрония всеми благодатными дарами, ибо, как ясно из процитированного отрывка из его книги, дара богословия он явно не сподобился. Есть сомнения и в истинности его молитвенного подвига. Потому ставить писания схиархимандрита Софрония во главу своего труда о молитве было неблагоразумно и весьма опрометчиво.
Далее: Святые Отцы советуют в молитвенном делании начинать с азов и строго держаться определенной вековым опытом последовательности. «Монашеское жительство - наука из наук, Божественная наука, - пишет святитель Игнатий (Брянчанинов). - Это относится ко всем монашеским подвигам, - в особенности относится к молитве. В каждой науке имеется свое начало, имеется своя постепенность в преподавании познаний, имеются свои окончательные упражнения: так и в обучении молитве существует свой порядок, своя система. Тщательное последование порядку или, что то же, системе служит в каждой науке ручательством основательного успеха в ней: так и правильное упражнение в молитве служит ручательством преуспеяния в ней, - того преуспеяния, которым благоугодно Богу ущедрить подвижника. Отвержение системы при изучении науки служит источником превратных понятий, источником знания, которое хуже незнания, будучи знанием неправильным, отрицательным: таково и последствие безпорядочного упражнения в молитве. Неизбежное, естественное последствие такого упражнения - прелесть» (Аскетические опыты. Т. I. О молитве Иисусовой. Отдел III. Об упражнении молитвою Иисусовою).
Начинать надо с молитвы устной, произносимой языком, стараясь о внимании к словам молитвы и о покаянном настроении. «Новоначальные должны держаться при упражнении молитвою Иисусовою одного благоговейнейшего внимания, одного заключения ума в слова молитвы, - пишет тот же святитель. - <…> Вот тебе [новоначальный] завет мой: не ищи места сердечного. Не усиливайся тщетно объяснить себе, что значит место сердечное; удовлетворительно объясняется это одним опытом. Если Богу угодно дать тебе это познание, то Он даст в свое время <…>. Занимайся исключительно молитвою покаяния со всею тщательностью; старайся молитвою принести покаяние» (Там же).
Ранее святитель Игнатий подробнее останавливается на том, как происходит преуспеяние в молитвенном делании. Это процесс долгий и сопряжен с очищением от страстей, а также со стяжанием добродетелей послушания и смирения. «Новоначальные иноки нуждаются в продолжительном времени для обучения молитве. (Если это говорится об иноках, то вдвойне справедливо в отношении мирян, - примеч. о.П.). Невозможно вскоре по вступлении в монастырь или по вступлении в подвиг достичь этой верховной добродетели. Нужны и время, и постепенность в подвиге, чтоб подвижник созрел для молитвы во всех отношениях. Как цвет и плод произрастают на стебле или древе, которые сами прежде должны быть посеяны и вырасти: так и молитва произрастает на других добродетелях, иначе не может явиться, как на них. Не скоро инок справится с умом своим: он не скоро приучит ум свой пребывать в словах молитвы, как бы в заключении и затворе. Отвлекаемый усвоившимися ему пристрастиями, впечатлениями, воспоминаниями, попечениями, ум новоначального непрестанно расторгает спасительные для него узы, оставляет тесный путь, уносится на широкий: любит он странствовать свободно в поднебесной, в стране обольщений, с духами, низверженными с неба, - странствовать без цели, безрассудно, зловредно для себя. Страсти - эти нравственные недуги человека - служат основною причиною развлечения при молитве. Соответственно ослаблению страстей уменьшается развлечение. Страсти обуздываются и умерщвляются мало-помалу истинным послушанием и истекающими из истинного послушания самоотвержением и смирением. Послушание, самоотвержение и смирение - суть те добродетели, на которых зиждется преуспеяние в молитве. Непарительность, доступная человеку, даруется Богом в свое время такому подвижнику молитвы, который постоянством и усердием в подвиге докажет искренность своего желания стяжать молитву» (Там же).
Те же, кто безрассудно берется за умное делание и сразу стремится взойти на вершину добродетели, падают. «Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части [т. е. деятельной] переходит к сей второй [т. е. умозрительной], привлекаемый ее сладостию, не говорю уже - своею леностию, постигает гнев [Божий] за то, что не умертвил прежде уды свои, яже на земли (см.: Кол. 3, 5), т. е. не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, но дерзнул в уме своем возмечтать о славе крестной. <...> У кого ум осквернен постыдными страстями, и кто поспешает наполнить ум свой мечтательными помыслами, тому заграждаются уста наказанием за то, что, не очистив прежде ума скорбями и не покорив плотских вожделений, но, положившись на то, что слышало ухо и что написано чернилами, устремился он прямо вперед, идти путем, исполненным мраков, когда сам слеп очами» (Аввы Исаака Сирина слова подвижнические. Слово 2).
Подлинное умное делание настолько трудно и опасно, что даже подвижники, проходящие его под руководством опытного старца, и те день и ночь не могут чувствовать себя в покое и безопасности. «Ибо и те, у кого зрение здраво, - пишет преподобный Исаак, - будучи исполнены света и приобретя себе вождей благодати, день и ночь бывают в опасности, между тем как очи у них полны слез, и они в молитве и в плаче продолжают служение свое целый день, даже и ночь, по причине ужасов, ожидающих их в пути и встречающихся им страшных стремнин и образов истины, оказывающихся перемешанными с обманчивыми призраками оной». (Там же).
Если же мы еще пребываем в новоначалии, тогда нам следует довольствоваться умеренным молитвенным трудом, чтобы, гонясь за подвигами, которые выше нашей меры, мы не потеряли и того малого, что имеем: веры и посильных дел. «Говорят: „Что от Бога, то приходит само собою, а ты и не почувствуешь“. Это правда, - утверждает тот же святой, - но только если место чисто, а не осквернено. Если же нечиста зеница душевного ока твоего, то не дерзай устремлять взор на солнечный шар [мысленный], чтобы не утратить тебе и сего малого луча, т. е. простой веры и смирения, и сердечного исповедания, и малых посильных тебе дел, и не быть извергнутым в единую область духовных существ, которая есть тьма кромешная, то, что вне Бога и есть подобие ада, как извергнут был тот, кто не устыдился прийти на брак в нечистых одеждах» (Там же).
Итак, Святые Отцы советуют начинать обучение молитве с азов и приготовиться к многолетнему упорному труду, не забегая вперед, не мечтая о многом, но последовательно и терпеливо проходя все степени молитвы. Николай Новиков же, напротив, сразу призывает своего читателя к духовным высотам. «Приглашаем досточтимых читателей нашей книжной серии обратить внимание на ее название, - пишет он. - <…> Заметим: не умное делание само по себе, но именно путь. А это значит отсутствие статики, остановки на чем-то однажды достигнутом, это указует нам на движение, возводящее из греховной ничтожности и тленности к высотам совершенства, к воссоединению со Святым Духом Богом» (С. 8). Несколько ниже он утверждает, что каждый православный христианин, если он желает войти в Царство Небесное, обязан заниматься умно-сердечной молитвой. «На путь опытного прохождения Иисусовой молитвы и, еще глубже, на путь умного и сердечного делания указывает евангельское слово Самого Иисуса: „Я есмь Путь“. Это ответ Господа на вопрос, заданный некогда апостолам, но повторяемый и поныне: „Как можем знать путь?“ Отвечая, Господь указует на главное: „Никто не приходит к Отцу, как только через Меня“ (Ин. 14, 5-6). „Только через Него“ - значит через Его Крест и через Его имя, призываемое не всуе, а истинно - умно-сердечно. Нет иного, минующего молитву, пути в Вечность» (С. 9). Таким образом, автор предлагает каждому читателю его книг заняться умно-сердечной молитвой.
Из этого видно, что сам он малоопытен в молитвенном делании, а его познания в этой области в основном теоретические. Люди же духовные, знающие об Иисусовой молитве из собственной практики, свидетельствуют, что даже из правильно занимающихся молитвой не все достигают умно-сердечной ее степени. Великий делатель Иисусовой молитвы преподобный Макарий Оптинский пишет: «Из соображения всего учения Святых Отцов видно, что проходящие делание молитвы Иисусовой правильным и законным образом действительно сподобляются иногда от Господа великих дарований духовных и откровения таинств, и различных духовных утешений, благодатию Божиею промыслительно действуемых в душах смиренных и достойных молитвенников; но достигают сего весьма немногие» (Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву). Об этом же говорит и преподобный Варсонофий Оптинский: «Не всегда Господь посылает умно-сердечную молитву, некоторые всю жизнь молятся устной молитвой, с ней и умирают» (Духовное наследие).
Другое заблуждение автора связано с противопоставлением молитвенного делания любви к своей Родине и родному народу: «Приоритет внешней борьбы на общественном уровне - это еще одна подмена, уводящая от внутренней брани с реальным противником» (Указ. соч. С. 25), - читаем у Н. Новикова. Иными словами он считает и учит своих читателей, что мы должны молиться, молиться и молиться, не обращая внимания на окружающий нас мир, трудности нашей Родины, беды нашего народа. Но эта мысль не нова и сегодня нередко звучит из уст разного рода лжестарцев и проповедников, зараженных обновленческим духом.
А в дореволюционном Дивеевском монастыре, одном из духовных центров России, где начало умному деланию положил еще преподобный старец Серафим Саровский, сестры рассуждали по-другому. Священномученик Гермоген (Долганев), вернувшись из паломничества в Саров, рассказывал своей пастве: «Особенно назидательны были посещение и беседа со старицами Дивеевской обители. Эти отрешившиеся от мира подвижницы, проводя время в постоянной молитве и подвигах, не забывают, однако, о государственной и общественной жизни. Они глубоко страдают, печалятся и проливают слезы по поводу смут и безпорядков в нашей Родине. Эти свои тяжелые чувства и страдания они открыто высказывают посетителям, и становится ясно, как велики эти страдания и что наши муки и печали пред ними совершенно ничтожны. Особенно эти подвижницы молятся о том, чтобы правители России действовали и работали в таком направлении, чтобы их деятельность служила к миру, спокойствию и ко благу веры Православной и дорогой нашей Родины. Они скорбят и печалятся, что у Государя нет ревностных и надежных помощников в настоящие смутные дни. <...> Видя и чувствуя эти скорби и страдания за нашу Родину, я невольно думал: если эти подвижницы, отказавшиеся всецело от мира, посвятившие себя всецело на служение Богу, так заботятся и думают о судьбах России, то тем более нам, пастырям, живущим среди мира, должно заботиться всеми возможными нам средствами спасти Россию и работать, работать и работать на благо и пользу нашей Православной веры, обожаемого Государя и нашей дорогой Отчизны. И как жалки и лживы показались мне двусмысленные речи тех, которые вкривь и вкось толкуют, что пастыри не должны принимать участия в политических скорбях и болезнях своего народа и своей Отчизны. В настоящее смутное, тяжелое, опасное революционное время трудно указать и разграничить поле пастырской деятельности церковной от политической, гражданской. Да едва ли это и возможно. Враги государства часто, если не всегда, действуют во вред не только государства, но и Церкви, а также и наоборот. Поэтому нам, пастырям, нельзя спокойно молиться у престола, когда кругом происходит смута, страшное волнение, когда многие из народа не знают, где приклонить им свои помутившиеся головы. Как же нам, пастырям, не отозваться, видя вопль и страдания близких нам, своих пасомых?! Как нам не выступить на защиту заветных святынь народа, когда им угрожает великая опасность от врагов Святой веры, Царя и Родины?! <…> Поэтому я от всей глубины души призываю и пастырей, и вас, благочестивые слушатели, к ревностной, совместной, дружной работе на благо и защиту Православной веры, самодержавного Царя и Отечества» (Игумен Дамаскин (Орловский). Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Июнь. Тверь, 2008. С. 220-353).
Иеромонах Петр (СЕМЕНОВ)
Окончание следует