Ложь на зелёных ногах! Договору Ослу -18 лет.....
На Ближнем Востоке приходится плыть против течения лжи, попадая в её водовороты. Трудно правильно измерять расстояния, рассчитывать время, рассматривать контуры событий при таком вихревом движении. Происходящее в Леванте должно быть взвешено и оценено с поправкой на имманентную, причудливо петляющую ложь.
У Зигмунда Фрейда мерилом истины, добываемой из бессознательного, было сопротивление, которое она вызывает. В Леванте совершенно сознательное сопротивление вызывает истина. Факты искажаются во имя победы в борьбе ислама против не ислама, во имя победы своего клана над чужим. Свои потери уменьшаются либо замалчиваются. Потери противника завышаются либо выдумываются.
Это то, что английский премьер-министр Ллойд-Джордж называл "восточной арифметикой" в книге "Правда о мирных договорах" ("The Truth about the Peace Treaties" (London, 1936)). Ллойд-Джордж писал правду о мирных договорах.
На Ближнем Востоке мирные договоры содержат больше лжи, чем правды, а их отсутствие более отражает истинную картину, чем их наличие.
Либералы и консерваторы, борцы за мир и националисты, патриоты и прагматики, аналитики и предсказатели в своём анализе, в своих расчётах, в своих планах и в своих мечтах должны распознавать лёгкую, неровную, виляющую или закрученную, как смерч, походку исламской лжи.
Она опутала своей вязью, своей паутиной всю ткань общественных отношений в нашем уголке мира и ловит в свои сети западных карасей-идеалистов. Ближневосточная ложь агрессивна и беззастенчива. Она искусно бросает лассо и тащит за собой необходимые ей объекты.
Мощь этой лжи велика, её цвета, оттенки и лики многочисленны, её аргументы кажутся весомыми, её сказки правдоподобны и щедро оплачены, её уловки достигают успеха, её фантастические выдумки попадают в самое сердце, как осколок волшебного зеркала, застрявший в сердце Кая из сказки Г.-Х. Андерсена "Снежная королева" и вынудивший его видеть мир неадекватно.
Как писал Мишель Монтень, "Если бы ложь, подобно истине, была одноликой, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов".
Английский историк Джон Лаффин в своей книге The Arab Mind: A Need for Understanding, John Laffin, Cassell, London, 1975, приводит характерные высказывания знаменитого древнего исламского законоучителя Аль-Газали: "Мы должны лгать, если правда приводит к неприятным результатам" и "Если ложь является единственным способом добиться хорошего результата, она допустима". Принцип Al Takeyya ("такия" в переводе с арабского "береги себя") выражает "ложь во спасение", "святую ложь", ложь на благо ислама. Он разрешает мусульманину лгать "неверному", чтобы защитить себя или другого мусульманина или предотвратить ожидаемый вред.
Трактовка того, что является вредом, может быть широкой, допуская притворство в поведении, нескренность и дачу обещаний, которые необязательно выполнять. Когда мусульманин слаб, он может соглашаться с неверным.
Когда он силён, он может нарушить соглашение. Коран предостерегает мусульманина от дружбы и сотрудничества с неверными (сура 3:28): "Верующим мусульманам нельзя брать в друзья неверующих (немусульман) вместо верующих (мусульман); если кто-то так поступает, он удаляется от Бога …" Один из наиболее влиятельных исламских комментаторов и историков ибн Катхир комментировал эту суру так: "Мусульманам разрешается показывать дружбу наружу, но никогда внутрь". Комментарий другого знаменитого мусульманского учёного Аль-Бухари к этой суре следующий: "Мы (мусульмане) улыбаемся в лицо некоторым людям (немусульманам), хотя наши сердца проклинают их". Можно ли, исходя из подобного принципа отношения к "неверным", полагаться на международные договоры, заключённые с мусульманами, включая договоры о мире?
В рассказе "Аллума" Ги де Мопассан писал: "Эти люди, в которых ислам внедрился до такой степени, что стал частью их природы, воспитал их чувства, создал особую мораль, видоизменил целую расу и отделил их от других, как цвет кожи отличает негра от белого, - все они лживы... Нужно пожить среди них, чтобы понять, насколько ложь срослась с их существом, сердцем, душой, насколько она стала как бы их второй натурой, жизненной потребностью". (Ги де Мопассан, рассказ "Аллума", собрание сочинений, том 6, стр. 203, Москва, издательство "Правда", 1977). Английский писатель Ричард Олдингтон в своей биографии Лоуренса Аравийского опровергает популярный арабский миф о восстании арабов против турок во время Первой мировой войны: "Не было тогда (во время Первой мировой войны - А. Г.) никакого восстания арабов против турок. Имелся в виду отряд в шестьсот бойцов Фейсала, следовавший за английскими и австралийскими войсками". ("Lawrence of Arabia: A Biographical Enquiry, London, 1969). Один из идеологов израильских левых писатель Давид Гроссман так описывает расхожую пропагандистскую ложь арабов: "В лагере палестинских беженцев Дегейше пятилетний мальчик говорит, что родился в Яффо, а шестнадцатилетняя девушка, никогда не видевшая Лод, утверждает, что родилась в этом городе" (Давид Гроссман, "Жёлтое время", "ха-Киббуц ха-меухад", Тель-Авив, 1987). Когда много лжёшь, не веришь никому, ибо судишь всех по себе. Как писал Ж. Лабрюйер, "Плуты склонны думать, что все остальные подобны им". Однако убеждённый лжец верит в свою ложь.
Ложь на Ближнем Востоке - прочная и фундаментальная категория бытия. Исламский фундаментализм основан на лжи, ибо претендует на то, что несёт высшую нравственность и лучшее будущее верующим, земную жизнь которых он не ставит ни во что.
Призыв вождей радикального ислама вернуться к фундаменту, положенному пророком Мухаммедом, к неиспорченному чистому исламу, так называемый фундаментализм, возвращает их на четырнадцать веков назад, из двадцать первого века в седьмой, в котором пророк вещал: "Если встретите неверных, сражайтесь с ними, пока не произведёте великого избиения…Убивайте врагов наших везде, где найдёте их...".
Отсюда рождаются ближневосточные уравнения. Уравнение первое: ценность жизни отдельного человека (мусульманина и, тем более, немусульманина) равна нулю.
Уравнение второе: для борьбы с неверными надо приписать к нулю как можно больше значащих цифр и нулевую ценность человеческой жизни на Востоке обменять в военных и пропагандистских целях на высокоценимую Западом человеческую жизнь; "жить с западными шакалами - значит выть по их нравственным нормам".
Уравнение третье: праведный мусульманин призывается отдать свою нулевую жизнь ради победы джихада. За это ему обеспечена жизнь в раю. За свою реальную, нулевой значимости, жизнь, он получает в награду мнимую величину.
Уравнение четвёртое: мусульмане и немусульмане, противящиеся джихаду, должны умереть и попасть в ад.
Уравнение пятое: ад существует и на Земле, его олицетворение - евреи и американцы, иудеи и христиане. Уравнение шестое: нет разницы между гражданами и воинами: воин убивает мечом чужого гражданина, используя как щит своего гражданина.
Все уравнения построены на лжи, но многократно повторяемая ложь, как известно, может порой стать правдой.
Арабские лидеры много раз требовали и требуют, часто успешно, осуществить обмен тысяч заключённых террористов в израильских тюрьмах на одного, двух, трёх израильтян.
Тем самым они сами подчёркивают моральное неравенство между ценностью жизни у израильтян и арабов: один еврей, по их же расценкам, важнее тысячи арабов.
Это не утверждение евреев - "расистов", а - арабских "борцов за свободу". Исламский мир сам рассказывает правду о себе, не только словами, но, главным образом, делами, внося вклад не в построение цивилизации, а в её разрушение изобретением террористов-самоубийц, осуждаемых любой религией.
Казалось, свойственный только исламу террор говорит сам за себя, правдиво и откровенно, но ему не верят и называют явление террористов-самоубийц и их движение в "рай" борьбой за независимость, а с лидерами движений, готовящих кадры шахидов, ведут переговоры.
В XXI веке рай ислама стал расхожим понятием. Концепция небес, рая - это поиск места, где ничего не нужно делать. От каждого по способностям - каждому по потребностям, даже если потребность - ничегонеделание. Бездельник может получить прописку в раю без труда, без усилий - только взорвись, и тебе обеспечена прекрасная жизнь на том свете. В одно мгновение можно стать богатым и счастливым. Чтобы выиграть в лотерею, надо пробовать, тратить деньги и делать это в течение долгого времени. В данном случае вход в рай обеспечивается наверняка и достигается простым нажатием кнопки. Райская идеология ничегонеделания ведёт в никуда. Рай, в который попадают уничтожением взрывчаткой себя и неверных, находится в аду. Рай и ад стали популярной современной терминологией.
Раз есть ад, есть и сатана. «Сатана» сегодня действительно правит бал (американский "сатана"). Не только ислам видит Америку главным злодеем. В России и в Украине тоже демонизируют США. Так легче объяснить собственные неудачи во внутренних делах. Новая Российская империя нуждается в культивировании американской чертовщины в своём стремлении стать сверхдержавой.
Ложь получила права правды в конфликте между арабским миром и израильтянами:
миф о "палестинском народе" всемирно признан. Этот миф завоевал мир и выталкивает правду из истории.
Арабская честь была сильно задета поражением в Шестидневной войне 1967 года.
Стало неприличным представлять израильско-арабский конфликт исключительно как столкновение большого арабского мира и маленького Израиля, ибо арабские армии потерпели сокрушительное поражение.
Гораздо выгоднее представить дело как "агрессию" большого Израиля против "маленького героического палестинского народа". Такой товар легко продаётся и покупается на международном политическом рынке.
"Прогрессивное человечество" охотно поддерживает борьбу маленького палестинского народа против большого и агрессивного Израиля и его право на самоопределение. Чтобы усилить впечатление от этого пропагандистского шага, арабы выдвинули другую блестящую идею: арабская пропаганда стала приписывать палестинскому народу черты еврейского - маленький, рассеянный, живущий в диаспоре, гонимый, лишённый родины, страдающий от геноцида. Произошла инверсия ролей.
Рождался миф о "палестинском народе", ранее немыслимый даже в арабской среде. При этом рождающийся народ, получая еврейское обличье, нёс антиеврейский заряд.
Арабский мир-Голиаф оказался побитым в Шестидневной войне израильским Давидом. Однако арабский мир сумел перевесить вывески: Израиль был объявлен Голиафом, а арабский мир породил своего Давида - палестинцев. Маленькому палестинскому героическому Давиду позволено бросать национально-освободительные камни.
Арабские страны ухитрились превратить Шестидневную войну в войну, длящуюся уже сорок лет. Обороняющаяся сторона была определена как атакующая.
Палестинский народ родился не из созидательных стремлений построить новый национальный очаг, а как следствие разрушительных тенденций вытеснения сионистов с Ближнего Востока. Он появился не за себя, а против другого. Он появился как оппонент евреев. Его любовь к родине, которой не было до израильтян, питается ненавистью. Ложь перекрашена в правду.
Для характеристики симметричного отношения к сторонам конфликта и нападок на цивилизованный Израиль можно использовать формулу Уинстона Черчилля: “I decline utterly to be impartial between the fire brigade and the fire”, не может быть равенства между поджигателем и пожарником (между разрушителем и строителем - А. Г.).
Озвучивание легенды о мирном процессе стало хорошим тоном на политической арене. Декларация о мире в Осло оживила палестинское движение, скомпрометировавшее себя поддержкой аутсайдера арабского мира Саддама Хусейна, посягнувшего в 1991 году на территориальную целостность нефтяных арабских эмиратов.
Израильское правительство, сделав палестинцев партнёрами по «мирному процессу» и соучастниками нелепой мистификации о приближающемся мире, гальванизировало труп палестинского движения.
Декларация о мире в Осло была неудачной попыткой продать воздух мнимых перемен.
Она окончилась приобретением безвоздушного пространства, в котором может существовать только квазимир, внедрённый иностранными мечтателями, собравшимися в холодной норвежской столице.
Мечта Осло, сложенная из сказочных ледяных кубиков, растаяла в пустыне, как мираж.
Соглашения Осло хорошо выглядели на документах, подписанных людьми, одетыми в элегантные костюмы с красивыми галстуками.
Подогретые в Леванте, «соглашения Осло» оторвались от красивых бумаг и попросту испарились. Перенесённые в пустыню, они оказались миражами. Тщательно подготовленные «дорожные карты» мирного урегулирования так и не нашли столов для переговоров и увязли в ближневосточном бездорожье. Ещё одна «мирная инициатива» оказалась миражом. Ещё один миф установления мира растаял в левантийской жаре.
Ложь о том, что "палестинская проблема" является главной проблемой мира и войны на Ближнем Востоке, рассыпается при виде цепной реакции деления и передела власти в арабских странах, начавшейся в январе 2011 года. Арабский мир охвачен борьбой за власть. Окружающий его нефтяной бассейн поддерживает высоту языков пламени и придаёт это борьбе глобальный характер. Арабы убивают арабов не во имя "палестинского дела", а в стремлении сбросить одних диктаторов, неизбежно заменяя их, по прочной антидемократической традиции, другими диктаторами. Израиль не имеет отношения к процессам, происходящим в арабских странах. Он никак не причастен к основному конфликту ислама между суннитами и шиитами и не связан с экспортом шиитской революции, производимым Ираном в суннитские страны. Израиль, в отличие от Ирана, не участвует в борьбе правящего алавитского меньшинства, поддерживаемого шиитами, и управляемого суннитского большинства в Сирии. Израиль стоит в стороне от борьбы управляемого шиитского большинства в Бахрейне, защищаемоего Ираном, и правящего суннитского меньшинства в этой стране, поддерживаемого странами Персидского залива, в особенности Саудовской Аравией.
Арабский мир во мгле. Он теряет ориентацию в пространстве и во времени. Он не знает, что с ним происходит. Он распускает слухи о демократических переменах, в которые не верит, ибо знает, что может произойти лишь замена одного коррумпированного диктатора, защищающего интереса своего клана, другим таким же, из другого клана. Арабский мир не способен постичь и рассказать правду о себе. Он слишком привык лгать себе и другим.
автор статьи Александр Гордон.
У Зигмунда Фрейда мерилом истины, добываемой из бессознательного, было сопротивление, которое она вызывает. В Леванте совершенно сознательное сопротивление вызывает истина. Факты искажаются во имя победы в борьбе ислама против не ислама, во имя победы своего клана над чужим. Свои потери уменьшаются либо замалчиваются. Потери противника завышаются либо выдумываются.
Это то, что английский премьер-министр Ллойд-Джордж называл "восточной арифметикой" в книге "Правда о мирных договорах" ("The Truth about the Peace Treaties" (London, 1936)). Ллойд-Джордж писал правду о мирных договорах.
На Ближнем Востоке мирные договоры содержат больше лжи, чем правды, а их отсутствие более отражает истинную картину, чем их наличие.
Либералы и консерваторы, борцы за мир и националисты, патриоты и прагматики, аналитики и предсказатели в своём анализе, в своих расчётах, в своих планах и в своих мечтах должны распознавать лёгкую, неровную, виляющую или закрученную, как смерч, походку исламской лжи.
Она опутала своей вязью, своей паутиной всю ткань общественных отношений в нашем уголке мира и ловит в свои сети западных карасей-идеалистов. Ближневосточная ложь агрессивна и беззастенчива. Она искусно бросает лассо и тащит за собой необходимые ей объекты.
Мощь этой лжи велика, её цвета, оттенки и лики многочисленны, её аргументы кажутся весомыми, её сказки правдоподобны и щедро оплачены, её уловки достигают успеха, её фантастические выдумки попадают в самое сердце, как осколок волшебного зеркала, застрявший в сердце Кая из сказки Г.-Х. Андерсена "Снежная королева" и вынудивший его видеть мир неадекватно.
Как писал Мишель Монтень, "Если бы ложь, подобно истине, была одноликой, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов".
Английский историк Джон Лаффин в своей книге The Arab Mind: A Need for Understanding, John Laffin, Cassell, London, 1975, приводит характерные высказывания знаменитого древнего исламского законоучителя Аль-Газали: "Мы должны лгать, если правда приводит к неприятным результатам" и "Если ложь является единственным способом добиться хорошего результата, она допустима". Принцип Al Takeyya ("такия" в переводе с арабского "береги себя") выражает "ложь во спасение", "святую ложь", ложь на благо ислама. Он разрешает мусульманину лгать "неверному", чтобы защитить себя или другого мусульманина или предотвратить ожидаемый вред.
Трактовка того, что является вредом, может быть широкой, допуская притворство в поведении, нескренность и дачу обещаний, которые необязательно выполнять. Когда мусульманин слаб, он может соглашаться с неверным.
Когда он силён, он может нарушить соглашение. Коран предостерегает мусульманина от дружбы и сотрудничества с неверными (сура 3:28): "Верующим мусульманам нельзя брать в друзья неверующих (немусульман) вместо верующих (мусульман); если кто-то так поступает, он удаляется от Бога …" Один из наиболее влиятельных исламских комментаторов и историков ибн Катхир комментировал эту суру так: "Мусульманам разрешается показывать дружбу наружу, но никогда внутрь". Комментарий другого знаменитого мусульманского учёного Аль-Бухари к этой суре следующий: "Мы (мусульмане) улыбаемся в лицо некоторым людям (немусульманам), хотя наши сердца проклинают их". Можно ли, исходя из подобного принципа отношения к "неверным", полагаться на международные договоры, заключённые с мусульманами, включая договоры о мире?
В рассказе "Аллума" Ги де Мопассан писал: "Эти люди, в которых ислам внедрился до такой степени, что стал частью их природы, воспитал их чувства, создал особую мораль, видоизменил целую расу и отделил их от других, как цвет кожи отличает негра от белого, - все они лживы... Нужно пожить среди них, чтобы понять, насколько ложь срослась с их существом, сердцем, душой, насколько она стала как бы их второй натурой, жизненной потребностью". (Ги де Мопассан, рассказ "Аллума", собрание сочинений, том 6, стр. 203, Москва, издательство "Правда", 1977). Английский писатель Ричард Олдингтон в своей биографии Лоуренса Аравийского опровергает популярный арабский миф о восстании арабов против турок во время Первой мировой войны: "Не было тогда (во время Первой мировой войны - А. Г.) никакого восстания арабов против турок. Имелся в виду отряд в шестьсот бойцов Фейсала, следовавший за английскими и австралийскими войсками". ("Lawrence of Arabia: A Biographical Enquiry, London, 1969). Один из идеологов израильских левых писатель Давид Гроссман так описывает расхожую пропагандистскую ложь арабов: "В лагере палестинских беженцев Дегейше пятилетний мальчик говорит, что родился в Яффо, а шестнадцатилетняя девушка, никогда не видевшая Лод, утверждает, что родилась в этом городе" (Давид Гроссман, "Жёлтое время", "ха-Киббуц ха-меухад", Тель-Авив, 1987). Когда много лжёшь, не веришь никому, ибо судишь всех по себе. Как писал Ж. Лабрюйер, "Плуты склонны думать, что все остальные подобны им". Однако убеждённый лжец верит в свою ложь.
Ложь на Ближнем Востоке - прочная и фундаментальная категория бытия. Исламский фундаментализм основан на лжи, ибо претендует на то, что несёт высшую нравственность и лучшее будущее верующим, земную жизнь которых он не ставит ни во что.
Призыв вождей радикального ислама вернуться к фундаменту, положенному пророком Мухаммедом, к неиспорченному чистому исламу, так называемый фундаментализм, возвращает их на четырнадцать веков назад, из двадцать первого века в седьмой, в котором пророк вещал: "Если встретите неверных, сражайтесь с ними, пока не произведёте великого избиения…Убивайте врагов наших везде, где найдёте их...".
Отсюда рождаются ближневосточные уравнения. Уравнение первое: ценность жизни отдельного человека (мусульманина и, тем более, немусульманина) равна нулю.
Уравнение второе: для борьбы с неверными надо приписать к нулю как можно больше значащих цифр и нулевую ценность человеческой жизни на Востоке обменять в военных и пропагандистских целях на высокоценимую Западом человеческую жизнь; "жить с западными шакалами - значит выть по их нравственным нормам".
Уравнение третье: праведный мусульманин призывается отдать свою нулевую жизнь ради победы джихада. За это ему обеспечена жизнь в раю. За свою реальную, нулевой значимости, жизнь, он получает в награду мнимую величину.
Уравнение четвёртое: мусульмане и немусульмане, противящиеся джихаду, должны умереть и попасть в ад.
Уравнение пятое: ад существует и на Земле, его олицетворение - евреи и американцы, иудеи и христиане. Уравнение шестое: нет разницы между гражданами и воинами: воин убивает мечом чужого гражданина, используя как щит своего гражданина.
Все уравнения построены на лжи, но многократно повторяемая ложь, как известно, может порой стать правдой.
Арабские лидеры много раз требовали и требуют, часто успешно, осуществить обмен тысяч заключённых террористов в израильских тюрьмах на одного, двух, трёх израильтян.
Тем самым они сами подчёркивают моральное неравенство между ценностью жизни у израильтян и арабов: один еврей, по их же расценкам, важнее тысячи арабов.
Это не утверждение евреев - "расистов", а - арабских "борцов за свободу". Исламский мир сам рассказывает правду о себе, не только словами, но, главным образом, делами, внося вклад не в построение цивилизации, а в её разрушение изобретением террористов-самоубийц, осуждаемых любой религией.
Казалось, свойственный только исламу террор говорит сам за себя, правдиво и откровенно, но ему не верят и называют явление террористов-самоубийц и их движение в "рай" борьбой за независимость, а с лидерами движений, готовящих кадры шахидов, ведут переговоры.
В XXI веке рай ислама стал расхожим понятием. Концепция небес, рая - это поиск места, где ничего не нужно делать. От каждого по способностям - каждому по потребностям, даже если потребность - ничегонеделание. Бездельник может получить прописку в раю без труда, без усилий - только взорвись, и тебе обеспечена прекрасная жизнь на том свете. В одно мгновение можно стать богатым и счастливым. Чтобы выиграть в лотерею, надо пробовать, тратить деньги и делать это в течение долгого времени. В данном случае вход в рай обеспечивается наверняка и достигается простым нажатием кнопки. Райская идеология ничегонеделания ведёт в никуда. Рай, в который попадают уничтожением взрывчаткой себя и неверных, находится в аду. Рай и ад стали популярной современной терминологией.
Раз есть ад, есть и сатана. «Сатана» сегодня действительно правит бал (американский "сатана"). Не только ислам видит Америку главным злодеем. В России и в Украине тоже демонизируют США. Так легче объяснить собственные неудачи во внутренних делах. Новая Российская империя нуждается в культивировании американской чертовщины в своём стремлении стать сверхдержавой.
Ложь получила права правды в конфликте между арабским миром и израильтянами:
миф о "палестинском народе" всемирно признан. Этот миф завоевал мир и выталкивает правду из истории.
Арабская честь была сильно задета поражением в Шестидневной войне 1967 года.
Стало неприличным представлять израильско-арабский конфликт исключительно как столкновение большого арабского мира и маленького Израиля, ибо арабские армии потерпели сокрушительное поражение.
Гораздо выгоднее представить дело как "агрессию" большого Израиля против "маленького героического палестинского народа". Такой товар легко продаётся и покупается на международном политическом рынке.
"Прогрессивное человечество" охотно поддерживает борьбу маленького палестинского народа против большого и агрессивного Израиля и его право на самоопределение. Чтобы усилить впечатление от этого пропагандистского шага, арабы выдвинули другую блестящую идею: арабская пропаганда стала приписывать палестинскому народу черты еврейского - маленький, рассеянный, живущий в диаспоре, гонимый, лишённый родины, страдающий от геноцида. Произошла инверсия ролей.
Рождался миф о "палестинском народе", ранее немыслимый даже в арабской среде. При этом рождающийся народ, получая еврейское обличье, нёс антиеврейский заряд.
Арабский мир-Голиаф оказался побитым в Шестидневной войне израильским Давидом. Однако арабский мир сумел перевесить вывески: Израиль был объявлен Голиафом, а арабский мир породил своего Давида - палестинцев. Маленькому палестинскому героическому Давиду позволено бросать национально-освободительные камни.
Арабские страны ухитрились превратить Шестидневную войну в войну, длящуюся уже сорок лет. Обороняющаяся сторона была определена как атакующая.
Палестинский народ родился не из созидательных стремлений построить новый национальный очаг, а как следствие разрушительных тенденций вытеснения сионистов с Ближнего Востока. Он появился не за себя, а против другого. Он появился как оппонент евреев. Его любовь к родине, которой не было до израильтян, питается ненавистью. Ложь перекрашена в правду.
Для характеристики симметричного отношения к сторонам конфликта и нападок на цивилизованный Израиль можно использовать формулу Уинстона Черчилля: “I decline utterly to be impartial between the fire brigade and the fire”, не может быть равенства между поджигателем и пожарником (между разрушителем и строителем - А. Г.).
Озвучивание легенды о мирном процессе стало хорошим тоном на политической арене. Декларация о мире в Осло оживила палестинское движение, скомпрометировавшее себя поддержкой аутсайдера арабского мира Саддама Хусейна, посягнувшего в 1991 году на территориальную целостность нефтяных арабских эмиратов.
Израильское правительство, сделав палестинцев партнёрами по «мирному процессу» и соучастниками нелепой мистификации о приближающемся мире, гальванизировало труп палестинского движения.
Декларация о мире в Осло была неудачной попыткой продать воздух мнимых перемен.
Она окончилась приобретением безвоздушного пространства, в котором может существовать только квазимир, внедрённый иностранными мечтателями, собравшимися в холодной норвежской столице.
Мечта Осло, сложенная из сказочных ледяных кубиков, растаяла в пустыне, как мираж.
Соглашения Осло хорошо выглядели на документах, подписанных людьми, одетыми в элегантные костюмы с красивыми галстуками.
Подогретые в Леванте, «соглашения Осло» оторвались от красивых бумаг и попросту испарились. Перенесённые в пустыню, они оказались миражами. Тщательно подготовленные «дорожные карты» мирного урегулирования так и не нашли столов для переговоров и увязли в ближневосточном бездорожье. Ещё одна «мирная инициатива» оказалась миражом. Ещё один миф установления мира растаял в левантийской жаре.
Ложь о том, что "палестинская проблема" является главной проблемой мира и войны на Ближнем Востоке, рассыпается при виде цепной реакции деления и передела власти в арабских странах, начавшейся в январе 2011 года. Арабский мир охвачен борьбой за власть. Окружающий его нефтяной бассейн поддерживает высоту языков пламени и придаёт это борьбе глобальный характер. Арабы убивают арабов не во имя "палестинского дела", а в стремлении сбросить одних диктаторов, неизбежно заменяя их, по прочной антидемократической традиции, другими диктаторами. Израиль не имеет отношения к процессам, происходящим в арабских странах. Он никак не причастен к основному конфликту ислама между суннитами и шиитами и не связан с экспортом шиитской революции, производимым Ираном в суннитские страны. Израиль, в отличие от Ирана, не участвует в борьбе правящего алавитского меньшинства, поддерживаемого шиитами, и управляемого суннитского большинства в Сирии. Израиль стоит в стороне от борьбы управляемого шиитского большинства в Бахрейне, защищаемоего Ираном, и правящего суннитского меньшинства в этой стране, поддерживаемого странами Персидского залива, в особенности Саудовской Аравией.
Арабский мир во мгле. Он теряет ориентацию в пространстве и во времени. Он не знает, что с ним происходит. Он распускает слухи о демократических переменах, в которые не верит, ибо знает, что может произойти лишь замена одного коррумпированного диктатора, защищающего интереса своего клана, другим таким же, из другого клана. Арабский мир не способен постичь и рассказать правду о себе. Он слишком привык лгать себе и другим.
автор статьи Александр Гордон.