из почты - Стратегия Израиля в ХХ1 веке
Информация о лекции бригадного генерала (в резерве) Шломо Брома, в прошлом -- начальника отдела Стратегического планирования Армии Обороны Израиля, заместителя председателя Совета Национальной Безопасности Израиля, ныне -- ведущего исследователя Центра междисциплинарных ислледований в Герцлии.
Лекция состоялась 20 марта в Иерусалиме, по инициативе организации "Наше Наследие -- Демократическая Хартия".
Стратегия Израиля в ХХ1 веке
Два гиганта стояли в первой половине ХХ века у истоков политической практики нарождавшегося еврейского государства - Бен -Гурион и Жаботинский. Об их спорах, порою - очень острых, иногда - агрессивных, помнят все. Куда хуже помнят о том, что в вопросах военной доктрины разногласий между ними практически не было. Блестящий стилист Жаботинский запомнился своей лапидарной формулой «железной стены». Суть её в том, что арабы, в своих непрестанных попытка «сбросить евреев в море» постоянно должны наталкиваться на «железную стену» неколебимой уверенности в своей правоте и готовности сражаться до последнего. Со стороны еврейского ишува не должно быть ни малейшего признака слабости и нерешительности. Раз за разом волны арабской ненависти будут разбиваться об эту стену и, в конце концов, арабы должны будут смириться с еврейским присутствием в Палестине. Бен-Гурион, возглавляя правительство в первые годы существования Израиля, по сути исходил из тех же посылок. Арабы несомненно будут стремиться уничтожить молодое еврейское государство в лобовой военной конфронтации. Но если раз за разом такие попытки будут заканчиваться поражением, они смиряться с существованием Израиля на Ближнем Востоке как со свершившимся фактом.
И эта стратегия принесла Израилю несомненный успех. Раз за разом развязывали арабские страны войны, и раз за разом терпели поражения - и в 48-ом, и в 56-ом, и в 67-ом и в 73-м годах. И постепенно, с трудом, но всё же поняли арабские лидеры, что все их попытки «сбросить Израиль в море» в результате победоносной войны обречены на провал. Зримым проявлением такого понимания стала Саудовская мирная инициатива, принятая Лигой Арабских Стран в качестве официальной доктрины отношений с Израилем. Принципиальная готовность со стороны значительной части арабских государств решать ближневосточный конфликт мирным путём это огромное внешнеполитическое достижение Израиля.
С такого исторического экскурса началась лекция бригадного генерала (в резерве) Шломо Брома, в прошлом - главы отдела стратегического планирования ЦАХАЛа, заместителя председателя Совета Национальной Безопасности, а ныне - ведущего научного сотрудника Центра междисциплинарных исследований в Герцлии. Ш. Бром вот уже много лет активно является одним из лучших лекторов Совета за мир и безопасность - общественной организации, объединившей в своих рядах генералов, занимавших высшие посты в ЦАХАЛе, а ныне готовых встречаться с широкой публикой для разъяснения военно-стратегических проблем, стоящих перед Израилем. Генерал Ш. Бром любезно откликнулся на приглашение амуты «Наше наследие - Демократическая Хартия» и выступил 20 марта в Иерусалиме, в Институте Шокена перед группой репатриантов из СНГ. Стратегическое планирование, которым генерал много лет занимался на армейской службе, стало и темой его лекции, которая называлась «Вызовы безопасности Израиля и стратегия противостояния им». По замыслу амуты «Наше наследие - Демократическая Хартия» эта лекция должна стать первой из серии лекций «Безопасность и демократия», которые состоятся в разных городах Израиля.
Но, разумеется, в арабском мире далеко не все смирились с существованием Израиля. Правильнее будет говорить, что арабский мир перестал возлагать надежды на прежнюю стратегию лобовой полномасштабной военной конфронтации. Для кого-то альтернативной стратегией стала принципиальная готовность к миру, но есть и те, кто по-прежнему ориентирован на альтернативные конфронтационные стратегии. Во-первых, это стратегия «сверхконвенциональной», или, как её чаще называют, неконвенциональной конфронтации, т.е. применение или угроза применения ядерного, химического и бактериологического оружия. Именно такую стратегию проводит нынешнее руководство Ирана. Допустим наименее благоприятный сценарий, т.е., что у Ирана через несколько лет действительно появится ядерное оружие. Это вовсе не будет означать немедленных драматических сдвигов в стратегическом равновесии. Израиль уже давно готов к такому стратегическому вызову. У нашей страны имеется достаточный потенциал ядерного сдерживания. В первые годы холодной войны агрессивный импульс Советского Союза по отношению к Западному блоку был не меньше, чем теперешний импульс агрессии Ахмединеджада. Но ядерное оружие так и не было применено, потому что Запад заранее накопил потенциал ядерного сдерживания. Вступила в силу стратегия гарантированного взаимного уничтожения. Это, конечно, не лучший сценарий развития, но, как показывает указанный исторический пример, само по себе достижение ядерного порога потенциальным агрессором отнюдь не тождественно реальному применению ядерного оружия.
Если указанная стратегия поднимает уровень конфронтации выше конвенционального, то другая альтернативная конфронтационная стратегия стремится уровень конфронтации понизить. На место лобового столкновения государственных армий она выдвигает боевую активность маргинальных, нерегулярных, партизанских группировок. Вообще, такого рода группировки последнее время чрезвычайно усилились в разных частях мира. Объективной базой их усиления является феномен «неудавшегося государства». Многие государства третьего мира не отвечают элементарным ожиданиям своего населения как в социальной сфере, так и в сфере личной безопасности граждан. В результате на территории такой страны появляются квазигосударственные партизанские группировки, которые, становятся на путь военных действий против своего государства, а зачастую - и других стран. В конечном счёте, они стремятся захватить государственную власть, либо полностью уничтожив существующее государство, либо кардинально переделив властный ресурс с существующими элитами. Иногда такое развитие событий приводит к полному развалу централизованных государственных институтов, как это имело место в Судане и в Афганистане. Иногда такие группировки десятилетиями сосуществуют с «неудавшимся государством» и ведут против него партизанскую войну, как это имело место в некоторых странах Латинской Америки в ХХ-ом веке, и сегодня - в Колумбии.
На границах Израиля сегодня существуют две такие группировки, это Хезбалла и ХАМАС. И та, и другая добивается популярности среди населения и массированной поддержки из-за рубежа благодаря радикальной антиизраильской риторике, зачастую сопровождающейся нападениями на Израиль и терактами. И та, и другая декларируют, что они добьются того, что не удалось регулярным арабским армиям, т.е. уничтожат Израиль, и в этом видят главную цель своего существования. Однако на самом деле, и та, и другая стремится, прежде всего, к захвату государственной власти в своей стране. И та, и другая стремится повысить свой статус до статуса полноценной государственной силы, получить легитимацию от международного сообщества. И успех нашей стратегии противостояния этим группировкам зависит от того, насколько Израиль сможет учесть и использовать в своих целях эту сложную реальность.
В этом плане весьма поучительно сравнить военно-политические итоги двух конфронтаций Израиля с этими группировками - Второй Ливанской войны и операции «Литой свинец». Едва ли можно сказать, что Вторая Ливанская война закончилась сокрушительной победой Израиля на поле боя. При этом стратегический результат был достигнут полностью - на нашей северной границе установился мир, военная активность Хезбаллы полностью прекратилась. Операция «Литой свинец» стала впечатляющим примером подавляющего превосходства израильской армии на поле боя, все поставленные перед Армией цели были достигнуты. Тем не менее, ситуация на Юге страны остаётся напряжённой, ракетные обстрелы из Газы время от времени продолжаются. И в том, и в другом случае политический итог операции далеко не тождественен непосредственному военному результату. Почему? В Ливане одним из косвенных результатов военной операции стал новый передел власти, Хезбалла интегрировалась в государственные институты страны как легитимная политическая сила. Она теперь чувствует на своих плечах всю тяжесть ответственности и перед тем населением, которое оказало ей доверие, и перед международным сообществом, которое эту новую легитимность за ней признало. И тем, и другим она стремится доказать свою кредитоспособность, своё умение построить чистое, не коррумпированное, социально-справедливое общество, основанное на ценностях ислама. В этом её сверхзадача, и подвергать эту главную цель риску очередной военной конфронтации с Израилем Хезбалла сегодня не готова.
Другое дело ХАМАС. По-сути, он ставит перед собой те же задачи применительно к будущему Палестинскому государству. Но решить их, пока, не может. Он по-прежнему остаётся маргинальной военизированной группировкой, которую мировое сообщество не признаёт. ХАМАСу, в этом смысле, терять нечего, отсюда его постоянная готовность к новой военной авантюре. Какова же должна быть стратегия Израиля, чтобы перевести наши военные успехи в Газе в плоскость необратимых политических достижений? Израиль должен стремиться к тому, чтобы и ХАМАС почувствовал всю полноту государственной ответственности. Применительно к будущему Палестинскому государству часто используют термин «государство в пути». ФАТАХ и ХАМАС очень по-разному видят, куда ведёт этот путь. Однако обе группировки пользуются несомненным влиянием среди палестинского населения и поддержкой в арабском мире. Если завтра ХАМАС сможет стать полноценным фактором государственного строительства в Палестине, если его ответственность за судьбы страны станет для Израиля признанной реальностью, это поможет нам утвердить некий мир де-факто на южной границе, подобно тому, как мы утвердили его на северной.
ХАМАС далеко не однороден, есть руководство политическое и руководство военное, есть лидеры в Газе и эмигрантский штаб в Дамаске, как и всюду, есть радикалы и умеренные. И чем больше будет государственная ответственность ХАМАСА за будущее Палестинского государства, чем сильнее станут прагматичные силы внутри этой группировки, тем больше будет шансов найти формулу постоянного урегулирования, фиксирующую в качестве несомненной реальности существование на территории между Средиземным морем и Иорданом двух государств для двух народов.
источник http://ru.local.co.il/EventPage.asp?nav=3,71,1,5,27048
Лекция состоялась 20 марта в Иерусалиме, по инициативе организации "Наше Наследие -- Демократическая Хартия".
Стратегия Израиля в ХХ1 веке
Два гиганта стояли в первой половине ХХ века у истоков политической практики нарождавшегося еврейского государства - Бен -Гурион и Жаботинский. Об их спорах, порою - очень острых, иногда - агрессивных, помнят все. Куда хуже помнят о том, что в вопросах военной доктрины разногласий между ними практически не было. Блестящий стилист Жаботинский запомнился своей лапидарной формулой «железной стены». Суть её в том, что арабы, в своих непрестанных попытка «сбросить евреев в море» постоянно должны наталкиваться на «железную стену» неколебимой уверенности в своей правоте и готовности сражаться до последнего. Со стороны еврейского ишува не должно быть ни малейшего признака слабости и нерешительности. Раз за разом волны арабской ненависти будут разбиваться об эту стену и, в конце концов, арабы должны будут смириться с еврейским присутствием в Палестине. Бен-Гурион, возглавляя правительство в первые годы существования Израиля, по сути исходил из тех же посылок. Арабы несомненно будут стремиться уничтожить молодое еврейское государство в лобовой военной конфронтации. Но если раз за разом такие попытки будут заканчиваться поражением, они смиряться с существованием Израиля на Ближнем Востоке как со свершившимся фактом.
И эта стратегия принесла Израилю несомненный успех. Раз за разом развязывали арабские страны войны, и раз за разом терпели поражения - и в 48-ом, и в 56-ом, и в 67-ом и в 73-м годах. И постепенно, с трудом, но всё же поняли арабские лидеры, что все их попытки «сбросить Израиль в море» в результате победоносной войны обречены на провал. Зримым проявлением такого понимания стала Саудовская мирная инициатива, принятая Лигой Арабских Стран в качестве официальной доктрины отношений с Израилем. Принципиальная готовность со стороны значительной части арабских государств решать ближневосточный конфликт мирным путём это огромное внешнеполитическое достижение Израиля.
С такого исторического экскурса началась лекция бригадного генерала (в резерве) Шломо Брома, в прошлом - главы отдела стратегического планирования ЦАХАЛа, заместителя председателя Совета Национальной Безопасности, а ныне - ведущего научного сотрудника Центра междисциплинарных исследований в Герцлии. Ш. Бром вот уже много лет активно является одним из лучших лекторов Совета за мир и безопасность - общественной организации, объединившей в своих рядах генералов, занимавших высшие посты в ЦАХАЛе, а ныне готовых встречаться с широкой публикой для разъяснения военно-стратегических проблем, стоящих перед Израилем. Генерал Ш. Бром любезно откликнулся на приглашение амуты «Наше наследие - Демократическая Хартия» и выступил 20 марта в Иерусалиме, в Институте Шокена перед группой репатриантов из СНГ. Стратегическое планирование, которым генерал много лет занимался на армейской службе, стало и темой его лекции, которая называлась «Вызовы безопасности Израиля и стратегия противостояния им». По замыслу амуты «Наше наследие - Демократическая Хартия» эта лекция должна стать первой из серии лекций «Безопасность и демократия», которые состоятся в разных городах Израиля.
Но, разумеется, в арабском мире далеко не все смирились с существованием Израиля. Правильнее будет говорить, что арабский мир перестал возлагать надежды на прежнюю стратегию лобовой полномасштабной военной конфронтации. Для кого-то альтернативной стратегией стала принципиальная готовность к миру, но есть и те, кто по-прежнему ориентирован на альтернативные конфронтационные стратегии. Во-первых, это стратегия «сверхконвенциональной», или, как её чаще называют, неконвенциональной конфронтации, т.е. применение или угроза применения ядерного, химического и бактериологического оружия. Именно такую стратегию проводит нынешнее руководство Ирана. Допустим наименее благоприятный сценарий, т.е., что у Ирана через несколько лет действительно появится ядерное оружие. Это вовсе не будет означать немедленных драматических сдвигов в стратегическом равновесии. Израиль уже давно готов к такому стратегическому вызову. У нашей страны имеется достаточный потенциал ядерного сдерживания. В первые годы холодной войны агрессивный импульс Советского Союза по отношению к Западному блоку был не меньше, чем теперешний импульс агрессии Ахмединеджада. Но ядерное оружие так и не было применено, потому что Запад заранее накопил потенциал ядерного сдерживания. Вступила в силу стратегия гарантированного взаимного уничтожения. Это, конечно, не лучший сценарий развития, но, как показывает указанный исторический пример, само по себе достижение ядерного порога потенциальным агрессором отнюдь не тождественно реальному применению ядерного оружия.
Если указанная стратегия поднимает уровень конфронтации выше конвенционального, то другая альтернативная конфронтационная стратегия стремится уровень конфронтации понизить. На место лобового столкновения государственных армий она выдвигает боевую активность маргинальных, нерегулярных, партизанских группировок. Вообще, такого рода группировки последнее время чрезвычайно усилились в разных частях мира. Объективной базой их усиления является феномен «неудавшегося государства». Многие государства третьего мира не отвечают элементарным ожиданиям своего населения как в социальной сфере, так и в сфере личной безопасности граждан. В результате на территории такой страны появляются квазигосударственные партизанские группировки, которые, становятся на путь военных действий против своего государства, а зачастую - и других стран. В конечном счёте, они стремятся захватить государственную власть, либо полностью уничтожив существующее государство, либо кардинально переделив властный ресурс с существующими элитами. Иногда такое развитие событий приводит к полному развалу централизованных государственных институтов, как это имело место в Судане и в Афганистане. Иногда такие группировки десятилетиями сосуществуют с «неудавшимся государством» и ведут против него партизанскую войну, как это имело место в некоторых странах Латинской Америки в ХХ-ом веке, и сегодня - в Колумбии.
На границах Израиля сегодня существуют две такие группировки, это Хезбалла и ХАМАС. И та, и другая добивается популярности среди населения и массированной поддержки из-за рубежа благодаря радикальной антиизраильской риторике, зачастую сопровождающейся нападениями на Израиль и терактами. И та, и другая декларируют, что они добьются того, что не удалось регулярным арабским армиям, т.е. уничтожат Израиль, и в этом видят главную цель своего существования. Однако на самом деле, и та, и другая стремится, прежде всего, к захвату государственной власти в своей стране. И та, и другая стремится повысить свой статус до статуса полноценной государственной силы, получить легитимацию от международного сообщества. И успех нашей стратегии противостояния этим группировкам зависит от того, насколько Израиль сможет учесть и использовать в своих целях эту сложную реальность.
В этом плане весьма поучительно сравнить военно-политические итоги двух конфронтаций Израиля с этими группировками - Второй Ливанской войны и операции «Литой свинец». Едва ли можно сказать, что Вторая Ливанская война закончилась сокрушительной победой Израиля на поле боя. При этом стратегический результат был достигнут полностью - на нашей северной границе установился мир, военная активность Хезбаллы полностью прекратилась. Операция «Литой свинец» стала впечатляющим примером подавляющего превосходства израильской армии на поле боя, все поставленные перед Армией цели были достигнуты. Тем не менее, ситуация на Юге страны остаётся напряжённой, ракетные обстрелы из Газы время от времени продолжаются. И в том, и в другом случае политический итог операции далеко не тождественен непосредственному военному результату. Почему? В Ливане одним из косвенных результатов военной операции стал новый передел власти, Хезбалла интегрировалась в государственные институты страны как легитимная политическая сила. Она теперь чувствует на своих плечах всю тяжесть ответственности и перед тем населением, которое оказало ей доверие, и перед международным сообществом, которое эту новую легитимность за ней признало. И тем, и другим она стремится доказать свою кредитоспособность, своё умение построить чистое, не коррумпированное, социально-справедливое общество, основанное на ценностях ислама. В этом её сверхзадача, и подвергать эту главную цель риску очередной военной конфронтации с Израилем Хезбалла сегодня не готова.
Другое дело ХАМАС. По-сути, он ставит перед собой те же задачи применительно к будущему Палестинскому государству. Но решить их, пока, не может. Он по-прежнему остаётся маргинальной военизированной группировкой, которую мировое сообщество не признаёт. ХАМАСу, в этом смысле, терять нечего, отсюда его постоянная готовность к новой военной авантюре. Какова же должна быть стратегия Израиля, чтобы перевести наши военные успехи в Газе в плоскость необратимых политических достижений? Израиль должен стремиться к тому, чтобы и ХАМАС почувствовал всю полноту государственной ответственности. Применительно к будущему Палестинскому государству часто используют термин «государство в пути». ФАТАХ и ХАМАС очень по-разному видят, куда ведёт этот путь. Однако обе группировки пользуются несомненным влиянием среди палестинского населения и поддержкой в арабском мире. Если завтра ХАМАС сможет стать полноценным фактором государственного строительства в Палестине, если его ответственность за судьбы страны станет для Израиля признанной реальностью, это поможет нам утвердить некий мир де-факто на южной границе, подобно тому, как мы утвердили его на северной.
ХАМАС далеко не однороден, есть руководство политическое и руководство военное, есть лидеры в Газе и эмигрантский штаб в Дамаске, как и всюду, есть радикалы и умеренные. И чем больше будет государственная ответственность ХАМАСА за будущее Палестинского государства, чем сильнее станут прагматичные силы внутри этой группировки, тем больше будет шансов найти формулу постоянного урегулирования, фиксирующую в качестве несомненной реальности существование на территории между Средиземным морем и Иорданом двух государств для двух народов.
источник http://ru.local.co.il/EventPage.asp?nav=3,71,1,5,27048