Для тех, кто это не забыл, никакой кризис не страшен)
По большому счету мы все советские люди. Даже те, кто родился после перестройки, воспитываются советскими родителями. Советские - значит, антикризисные. Потому как чего-чего, а перемен, перестроек и переделок советскому человеку хватало с излишком.
помнить, как было когда-то: тяжело и временами казалось - безнадежно.
Пустые полки в магазинах, завистливые взгляды на витрины «Березки», один общий на всю страну кухонный гарнитур «Верба», телевизор «Рекорд» - по записи, заграничные курорты - в передаче «Международная панорама» и… о, ужас, апогей - дефолт. Сегодня все это вспоминается с доброй ностальгической улыбкой.
И, тем не менее, эпоха дефицита оставила глубокий след в народной памяти. Битком набитые электрички за колбасой в Столицу (тогда она воспринималась именно так - с большой буквы) были нормой жизни для большинства советских семей центральной России. И колбаса столичного производства ценилась очень высоко. Тем более что и сравнить-то было особенно не с чем. За пределами Московской области наступала зона пустых прилавков. А потому колбасу везли килограммами, сардельки метрами, туалетную бумагу гигантскими неэстетичными бусами на груди, в свободные пустоты карманов распихивая плавленый сырок «Янтарь» и кубики чая. В зубах, при острой необходимости, зажималась бечевка, кое-как опоясывающая торт «Сказка».
Москвичи презрительно называли нас «мешочниками». Мы врывались в их спокойные магазины, где они все взвешивали граммами, и с жадностью изголодавшихся провинциалов сначала невольно округляли глаза от этого съестного изобилия, а потом начинали палками мести «Докторскую». Какие нам там Большой театр и мавзолей с Лениным! Это развлечение для интуристов. Мы же выполняли свой семейно-гражданский (временами к тому же и дружески-соседский) долг: путем немыслимых физических нагрузок добывали ЕДУ!
Примерно с 1985-го у тверитян появилась традиция: по прибытии на вокзал, перед отъездом домой для полноты ощущений от пребывания в столице непременно надо было выпить оранжевого лакомства - фанты. Побывать в Москве и не выпить фанты?! Бумажный стаканчик оранжевой газировки стоил 20 копеек. Деньги большие. И вместе с тем мало кто ограничивался одним стаканчиком. Как правило, брали пару. Удовольствие стоило дороже, чем пачка «Родопи» или «Стюардессы» (для тех, кто не помнит или не знает: самые первые импортные, потому что болгарские, сигареты, появившиеся в России). Некоторые умудрялись фантой наполнять свои термосы. Везли детям. Им же обязательно везли и леденцы «Театральные».
Еще до объявления о прибытии электрички тверитяне выстраивались вдоль перрона. Каждый мечтал, что двери электропоезда распахнутся напротив него. По закону упавшего бутерброда заветная дверь всегда оказывалась напротив соседа с самыми большущими сумками, которыми он блокировал вход, пока первой не проскочит его жена - счастливая обладательница двух посиневших дистрофичных куриц.
Удобнее всего было ездить в Москву в паре. Во-первых, в четырех руках можно было вывезти из столицы в четыре раза больше колбасы. Во-вторых, это существенно облегчало задачу осады электрички. Один оставался на перроне с сумками. Другой налегке ужом проскакивал между ног, авосек и сеток. Занимал лавку.
И вот место занято. Состав трогается. Начинается обратный отсчет до Твери. Последние два с половиной часа до ждущей тебя рядом с пустым (пока) холодильником семьи.
Эти часы были лучшим временем дня. В течение минут 10-15 все пассажиры распихивали свои сумки и рюкзаки по верхним полкам и под лавками. Из каждой сумки доставалось все необходимое на дорогу: большой шмат колбасы, кусок сыра, четвертушка или полбуханки еще пахнущего Москвой бородинского хлеба. И в вагоне начинался коллективный жор (хочу напомнить, что в ту пору даже в Москве не знали такого слова - МакДональдс). К этому пиршеству у многих пассажиров в запасе была бутылка-другая «Лучистого» или «Кавказа». Кто посолидней - предпочитали водку.
Уже к Клину напряжение сходило. Лица тверитян становились хоть и уставшими, но уже умиротворенными и даже счастливыми. Активное поедание в электричке колбасы и сыра было чем-то вроде доброй традиции. И эта трапеза под звон граненых стаканов продолжалась чуть ли не до самой Твери. Люди активно знакомились с соседями по вагону, болтали о жизни, о политике. Говорили, что самое главное, чтобы не было войны.
Самое интересное начиналось после Редкино. К этой станции и зимой и летом в душных вагонах замороженное мясо оттаивало и начинало течь. С верхних металлических полок начинал кровоточить дефицит. И дамочки, сидевшие у окошек, нередко вдруг вскрикивали на весь состав: «Мужчина, ваше мясо течет?»
Нынешнее поколение, избалованное «Сапсанами», даже предположить не может, каким замечательным местом был тамбур «колбасных» электричек. В него набивалось в течение поездки человек 15-20, и все дружно закуривали «Приму» за 14 копеек или «Астру» за 25. Да, были пижоны, которые дымили тридцатикопеечной «Явой».
Курящая женщина в электричке в те времена была большой редкостью. Поэтому тамбурное пространство было чисто мужской средой. Здесь можно было услышать последние откровенные анекдоты о жизни и любви.
В некоторых пассажирах к Твери «сидело» уже грамм 200-300 дешевого алкоголя. Но никаких потасовок в продовольственных электричках не было. Наоборот, все люди были как братья. Все пассажиры с пониманием и каким-то особым уважением относились друг к другу. Все, возвращаясь из продуктового рейса, были проникнуты одним чувством - чувством выполненного долга. И у всех в глазах была гордость не только за себя. Но и за соседа. Наверное, за всех тверитян в составе.
Прошло еще несколько лет, и Москва «села» на талоны. Единственными местами, где тверитяне могли разжиться дефицитом, стал магазин для инвалидов и участников ВОВ на ул. Радищева, куда надо было непременно прихватить с собой кого-нибудь из своих пожилых родственников, и «Милицейский» магазин для обладателей погонов соответствующих органов. Потом пришли рыночные реформы. И вдруг тверитяне узнали, что в Москву они ездили за своими же колбасой и сыром. А узнав, эти вчерашние «мешочники» стали перекрывать дороги, вывозящие продукты с наших же комбинатов. Зато на тверских прилавках появились колбаса американская, сыр итальянский, картошка аргентинская, фрукты типа Помело и вовсе экзотического месторождения. В Москву перестали ездить за едой, начали ездить за деньгами на эту еду.
«Колбасная» электричка исчезла. И только наша молодость да десяток старых добрых анекдотов хранят память о ней: «Что такое длинное, зеленое и пахнет колбасой?» Многие и сегодня ответят правильно.