Бут Таркингтон. "Семнадцать". V Драма в выварке
V
Драма в выварке
Теперь их маленький поход в самом деле стал напоминать процессию, в которой с высоты на всю улицу сверкала поставленная на плечи блестящая выварка. Корыта оказались старомодные, деревянные; они не помещались друг в друга, и потому Вильям в правой руке, а Дженезис в левой вместе несли одно из них. Правой же рукой Дженезис тащил тяжелую машинку, а второе корыто с помощью огрызка веревки, пропущенного через плечи, приделал себе на спину; жестяная выварка досталась Вильяму как более легкий груз.
Ее крышка не стояла спокойно на месте, и все время падала, едва Вильям пытался взять выварку за одну из ручек, и поэтому ему все время приходилось выдумывать разные ухищрения, чтобы хоть как-то управлять этой проклятой штукой. Единственный, самый физически подходящий способ вышел и самым гротескным. Вильяму пришлось взять крышку в левую руку, а голову частично засунуть внутрь самой выварки, а потом поддерживать ее - криво наклонив, чтобы не падала с плеч - как огромный жестяной капюшон или шлем. Впрочем, такой метод имел и свои преимущества - выварка частично прятала лицо от прохожих. Но когда Вильям наклонил голову назад, чтобы получше разглядеть лежащий перед ним путь, проклятая железяка съехала и упала на тротуар с таким грохотом, что вокруг чуть не началась паника. Унизительное внимание пассажиров проезжавшего мимо трамвая оказалось приковано к пылающим щекам Вильяма. Но он уловил, как нужно держать выварку и больше таких происшествий не допускал.
Сзади Вильяма узнать было невозможно - но вот посмотреть было на что. Он напоминал самоходную выварку, вооруженную щитом и посредством корыта соединенную с негром, питающем весьма фривольные идеи насчет стиля своей одежды. Вся группа в целом выглядела крайне эксцентрично, и трое молодых людей, вынырнувших сзади с боковой улицы, немедля позволили себе приступы плохо подавленного хихиканья, хотя ни мисс Мэй Парчер, ни мистер Джонни Ватсон даже отдаленно не заподозрили, что ноги под вываркой принадлежат их знакомому. Что же касается третьего участника этой маленькой вечеринки, гостьи мисс Парчер, то странствующие ноги ей вообще никого не напомнили и напомнить не могли
- Ой, посмотри на смешных прачек! - закричала она, обращаясь к пушистой собачьей головке, медленно раскачивающейся над ее рукой. - Сладенький Флопит тоже должен такое увидеть! Флопит, смотри на смешных прачек!
- Тсс! - пробормотала мисс Парчер, давясь от смеха. - Он же услышит.
Он и вправду мог услышать, поскольку находился ближе чем в пяти ярдах, и нежный голос доносился до него четко и ясно. Лицо в темной внутренности выварки внезапно исказилось кромешным ужасом.
- Флопит!
Внимание Дженезиса привлекло конвульсивное дерганье корыта, которое он удерживал совместно с Вильямом; похоже, что корыто страстно хотело набрать побольше скорости. Из-под выварки раздалось шипение и Дженезис уловил в хриплом шепоте слова:
- Иди побыстрее! Давай быстрее!
Связывавшее их корыто дернулось вперед с призывным чувством, которое легкомысленный Дженезис не уловил.
- У меня еще куча времени на стрижку газона, пока твой папаша не вернется домой, - сказал он, излучая уверенность. - Эта самая веревка, которой привязано корыто, врезается мне в шкуру.
Высказав такой протест, он продолжил брести теми же мелкими шажками, хотя постоянно увлекаемое вперед корыто немного облегчило его ношу и сделало жизнь приятнее.
Дополнительных сигналов из выварки больше не последовало, поскольку она потеряла дар членораздельной речи. Две группы по-прежнему поддерживали одно и то положение - в пятнадцати футах друг от друга.
Вторая группа насытилась представленным зрелищем, веселье ее чуть улеглось и умы обратились к другим темам. «А сейчас дорогуша Флопит долзен немнозко побегать, - сказала хозяйка Флопита, ставя собачку на землю. - Мы зе для этого пошли гулять, и сладчайший Флопит, и я, и все мы, и не стали сидеть на хорошенькой прохладненькой веранде. СМОТРИТЕ, как мой сладкий топ-топ. РАЗВЕ он не очарователен, мистер Ватсон?»
Хотя от мистера Ватсона требовалось всего лишь произнести «Да», он взял на душу бесполезный грех и стал многословно объяснять, как он сходит от красоты Флопита с ума.
Флопит, помещенный на землю, выглядел как будто только что свалился с рождественской елки. Чтобы семенить за хозяйкой, он машинально задействовал пушистые лапки, бывшие чуть длиннее, чем ножки у гусеницы. Он не выказывал ни энергии, ни любопытства, держась поближе к краю юбки, уходившей на невообразимую высоту, и хотел только одного - чтобы его снова взяли на ручки и понесли. До этого он пребывал в полуступоре; оставаться в нем желал и дальше. По этой причине его продвижение вперед происходило почти полностью бессознательно, хоть и на удивление быстро, - особенно если учесть его размеры.
- Боже правый! - воскликнул Дженезис, глядя назад через плечо. - Эта крошка бежит, будто надеется и вправду куда-нибудь попасть.
И затем, отвечая на яростный рывок корыта, добавил:
- Я смотрю, ты стал такой сильный. Но я не могу идти быстрее! - Он снова оглянулся назад, хихикая. - А этой птичке не сильно подходит старина Клематис.
Клематис как раз в это время снова показался на глаза - после того как задержался за углом, любопытствуя насчет мебели в стиле Людовика XIV, которую какая-то переехавшая семья распаковывала на тротуаре. К его нижней губе прилипла стружка, он остановился, чтобы ее скинуть - и как раз в это время его блуждающие глаза уперлись во Флопита. Клематис тут же решил оставить стружку в покое, чтобы не пропустить нечто по-настоящему важное.
С горячим пылом он перешел на галоп.
Уже почти у цели он с удивительной внезапностью притормозил и пошел за Флопитом наискосок, но параллельным курсом, с взволнованным видом, и сморщенными от недоумения бровями. Флопит был с голову Клематиса размером и, хотя Клематис пребывал в уверенности, что видит живое существо, он все-таки никак не мог решить, какое же именно.
Флопит не обращал на Клематиса ни малейшего внимания. Самомнение собак обратно пропорционально их размерам - как мнение людей о себе обратно пропорционально их уму; и если бы самомнение из Флопита можно было вынуть и вставить в слона, то этот слон стал бы совершенно невыносим.
Флопит и не думал смотреть на Клематиса.
Клематиса вдруг охватило шаловливое и безответственное настроение; он уткнулся носом в землю, готовясь чуть повеселиться, а потом резким порывом ткнул свою большую грубую лапу в нежную мордочку Флопита и перевернул его. Флопит издал горькую жалобу астматическим голосом.
- Ой, какая страсная больсая-пребольсая собака! - крикнула его хозяйка, резко повернувшись на звук и начав махать розовым зонтиком в сторону Клематиса. - Кыс! ГРЯЗНАЯ собака! Убирайся! - Каким-то образом она смогла сопоставить Клематиса с корытом и вываркой, потому что добавила: «У гадких прачек плохие собачки!».
Мистер Ватсон помчался к Клематису с сердитыми воплями и воображаемыми камнями. «Ты, отвратительный дикарь! - ревел он. - Как ты ПОСМЕЛ?
Явно встревоженный Клематис опустил уши, поджал хвост и помчался назад, не останавливаясь и не оглядываясь, пока не скрылся за углом, из-за которого чуть раньше и появился.
- Вот! - сказал мистер Ватсон. - Думаю, что ОН нас больше не побеспокоит!
Надо признать, что Миледи была из людей, не стесняющихся своих слов. «Какое счастье, - сказала она, - что у нас есть больсые-пребольсые хоросые МУЖЧИНЫ, которые нас защитят, правда, Флопит?». И сочла нужным повторить то, что она и так уже один раз выразительно произнесла:
- Гадкие прачки!
- Надеюсь, что я перепугал эту большую дворняжку на всю жизнь, - сказал мистер Ватсон самодовольно. - Она наверное убежала за милю!
Плечи Дженезиса тряслись от смеха, пока он тащил дергающееся корыто. По предыдущему опыту он знал, что Клематис обладает настойчивостью в большом количестве и самого высокого качества, и поэтому был всецело убежден, что пес далеко не уйдет. В самом деле, как раз в этот момент голова Клематиса осторожно высунулась из-за столба на том же самом перекрестке, куда он убежал минутой назад. Со все более растущей уверенностью смотря на открывающуюся перед ним сцену, он позволил себе показаться полностью и уселся, склонив голову набок в раздумьях. Выварка с ногами, корыта и Дженезис дошли уже почти до следующего перекрестка, а сразу за ними шествовали три фигуры, не столь знакомые Клематису, но вызывавшие в его уме умеренное неясное опасение. Впрочем, все они были безопасно повернуты к нему спиной, а за ними ковыляло то самое маленькое существо, столь его заинтересовавшее.
Он поднялся и подбежал, тихо держась на расстоянии.
Когда он поравнялся с Флопитом, какие-то восемь или девять секунд спустя, то понял, что очарован и удивлен еще больше, чем во время предыдущей встречи, хотя Флопит похоже, и на этот раз полностью им пренебрегал. Клематис был совсем не уверен, что Флопит - это собака, но чувствовал настоятельную необходимость разобраться. Небеса - свидетели, в сердце Клематиса не было ни капли злобы, но он считал своим долгом - если Флопит все-таки не собака - понять, что же это такое. Может, оно съедобное?
Итак, труся наискосок позади Флопита (пока человеческие существа шли впереди, не ведая о приближающейся развязке) Клематис пытался чувствами более утонченными, чем зрение, собрать доказательства положения Флопита в царстве животных; но обнюхивание головы собачки - хоть Клематис и не был до конца уверен, что это голова, - только озадачило его и сильно сбило с толку.
Флопит совсем не пах собакой; от него исходил запах фиалок.
Драма в выварке
Теперь их маленький поход в самом деле стал напоминать процессию, в которой с высоты на всю улицу сверкала поставленная на плечи блестящая выварка. Корыта оказались старомодные, деревянные; они не помещались друг в друга, и потому Вильям в правой руке, а Дженезис в левой вместе несли одно из них. Правой же рукой Дженезис тащил тяжелую машинку, а второе корыто с помощью огрызка веревки, пропущенного через плечи, приделал себе на спину; жестяная выварка досталась Вильяму как более легкий груз.
Ее крышка не стояла спокойно на месте, и все время падала, едва Вильям пытался взять выварку за одну из ручек, и поэтому ему все время приходилось выдумывать разные ухищрения, чтобы хоть как-то управлять этой проклятой штукой. Единственный, самый физически подходящий способ вышел и самым гротескным. Вильяму пришлось взять крышку в левую руку, а голову частично засунуть внутрь самой выварки, а потом поддерживать ее - криво наклонив, чтобы не падала с плеч - как огромный жестяной капюшон или шлем. Впрочем, такой метод имел и свои преимущества - выварка частично прятала лицо от прохожих. Но когда Вильям наклонил голову назад, чтобы получше разглядеть лежащий перед ним путь, проклятая железяка съехала и упала на тротуар с таким грохотом, что вокруг чуть не началась паника. Унизительное внимание пассажиров проезжавшего мимо трамвая оказалось приковано к пылающим щекам Вильяма. Но он уловил, как нужно держать выварку и больше таких происшествий не допускал.
Сзади Вильяма узнать было невозможно - но вот посмотреть было на что. Он напоминал самоходную выварку, вооруженную щитом и посредством корыта соединенную с негром, питающем весьма фривольные идеи насчет стиля своей одежды. Вся группа в целом выглядела крайне эксцентрично, и трое молодых людей, вынырнувших сзади с боковой улицы, немедля позволили себе приступы плохо подавленного хихиканья, хотя ни мисс Мэй Парчер, ни мистер Джонни Ватсон даже отдаленно не заподозрили, что ноги под вываркой принадлежат их знакомому. Что же касается третьего участника этой маленькой вечеринки, гостьи мисс Парчер, то странствующие ноги ей вообще никого не напомнили и напомнить не могли
- Ой, посмотри на смешных прачек! - закричала она, обращаясь к пушистой собачьей головке, медленно раскачивающейся над ее рукой. - Сладенький Флопит тоже должен такое увидеть! Флопит, смотри на смешных прачек!
- Тсс! - пробормотала мисс Парчер, давясь от смеха. - Он же услышит.
Он и вправду мог услышать, поскольку находился ближе чем в пяти ярдах, и нежный голос доносился до него четко и ясно. Лицо в темной внутренности выварки внезапно исказилось кромешным ужасом.
- Флопит!
Внимание Дженезиса привлекло конвульсивное дерганье корыта, которое он удерживал совместно с Вильямом; похоже, что корыто страстно хотело набрать побольше скорости. Из-под выварки раздалось шипение и Дженезис уловил в хриплом шепоте слова:
- Иди побыстрее! Давай быстрее!
Связывавшее их корыто дернулось вперед с призывным чувством, которое легкомысленный Дженезис не уловил.
- У меня еще куча времени на стрижку газона, пока твой папаша не вернется домой, - сказал он, излучая уверенность. - Эта самая веревка, которой привязано корыто, врезается мне в шкуру.
Высказав такой протест, он продолжил брести теми же мелкими шажками, хотя постоянно увлекаемое вперед корыто немного облегчило его ношу и сделало жизнь приятнее.
Дополнительных сигналов из выварки больше не последовало, поскольку она потеряла дар членораздельной речи. Две группы по-прежнему поддерживали одно и то положение - в пятнадцати футах друг от друга.
Вторая группа насытилась представленным зрелищем, веселье ее чуть улеглось и умы обратились к другим темам. «А сейчас дорогуша Флопит долзен немнозко побегать, - сказала хозяйка Флопита, ставя собачку на землю. - Мы зе для этого пошли гулять, и сладчайший Флопит, и я, и все мы, и не стали сидеть на хорошенькой прохладненькой веранде. СМОТРИТЕ, как мой сладкий топ-топ. РАЗВЕ он не очарователен, мистер Ватсон?»
Хотя от мистера Ватсона требовалось всего лишь произнести «Да», он взял на душу бесполезный грех и стал многословно объяснять, как он сходит от красоты Флопита с ума.
Флопит, помещенный на землю, выглядел как будто только что свалился с рождественской елки. Чтобы семенить за хозяйкой, он машинально задействовал пушистые лапки, бывшие чуть длиннее, чем ножки у гусеницы. Он не выказывал ни энергии, ни любопытства, держась поближе к краю юбки, уходившей на невообразимую высоту, и хотел только одного - чтобы его снова взяли на ручки и понесли. До этого он пребывал в полуступоре; оставаться в нем желал и дальше. По этой причине его продвижение вперед происходило почти полностью бессознательно, хоть и на удивление быстро, - особенно если учесть его размеры.
- Боже правый! - воскликнул Дженезис, глядя назад через плечо. - Эта крошка бежит, будто надеется и вправду куда-нибудь попасть.
И затем, отвечая на яростный рывок корыта, добавил:
- Я смотрю, ты стал такой сильный. Но я не могу идти быстрее! - Он снова оглянулся назад, хихикая. - А этой птичке не сильно подходит старина Клематис.
Клематис как раз в это время снова показался на глаза - после того как задержался за углом, любопытствуя насчет мебели в стиле Людовика XIV, которую какая-то переехавшая семья распаковывала на тротуаре. К его нижней губе прилипла стружка, он остановился, чтобы ее скинуть - и как раз в это время его блуждающие глаза уперлись во Флопита. Клематис тут же решил оставить стружку в покое, чтобы не пропустить нечто по-настоящему важное.
С горячим пылом он перешел на галоп.
Уже почти у цели он с удивительной внезапностью притормозил и пошел за Флопитом наискосок, но параллельным курсом, с взволнованным видом, и сморщенными от недоумения бровями. Флопит был с голову Клематиса размером и, хотя Клематис пребывал в уверенности, что видит живое существо, он все-таки никак не мог решить, какое же именно.
Флопит не обращал на Клематиса ни малейшего внимания. Самомнение собак обратно пропорционально их размерам - как мнение людей о себе обратно пропорционально их уму; и если бы самомнение из Флопита можно было вынуть и вставить в слона, то этот слон стал бы совершенно невыносим.
Флопит и не думал смотреть на Клематиса.
Клематиса вдруг охватило шаловливое и безответственное настроение; он уткнулся носом в землю, готовясь чуть повеселиться, а потом резким порывом ткнул свою большую грубую лапу в нежную мордочку Флопита и перевернул его. Флопит издал горькую жалобу астматическим голосом.
- Ой, какая страсная больсая-пребольсая собака! - крикнула его хозяйка, резко повернувшись на звук и начав махать розовым зонтиком в сторону Клематиса. - Кыс! ГРЯЗНАЯ собака! Убирайся! - Каким-то образом она смогла сопоставить Клематиса с корытом и вываркой, потому что добавила: «У гадких прачек плохие собачки!».
Мистер Ватсон помчался к Клематису с сердитыми воплями и воображаемыми камнями. «Ты, отвратительный дикарь! - ревел он. - Как ты ПОСМЕЛ?
Явно встревоженный Клематис опустил уши, поджал хвост и помчался назад, не останавливаясь и не оглядываясь, пока не скрылся за углом, из-за которого чуть раньше и появился.
- Вот! - сказал мистер Ватсон. - Думаю, что ОН нас больше не побеспокоит!
Надо признать, что Миледи была из людей, не стесняющихся своих слов. «Какое счастье, - сказала она, - что у нас есть больсые-пребольсые хоросые МУЖЧИНЫ, которые нас защитят, правда, Флопит?». И сочла нужным повторить то, что она и так уже один раз выразительно произнесла:
- Гадкие прачки!
- Надеюсь, что я перепугал эту большую дворняжку на всю жизнь, - сказал мистер Ватсон самодовольно. - Она наверное убежала за милю!
Плечи Дженезиса тряслись от смеха, пока он тащил дергающееся корыто. По предыдущему опыту он знал, что Клематис обладает настойчивостью в большом количестве и самого высокого качества, и поэтому был всецело убежден, что пес далеко не уйдет. В самом деле, как раз в этот момент голова Клематиса осторожно высунулась из-за столба на том же самом перекрестке, куда он убежал минутой назад. Со все более растущей уверенностью смотря на открывающуюся перед ним сцену, он позволил себе показаться полностью и уселся, склонив голову набок в раздумьях. Выварка с ногами, корыта и Дженезис дошли уже почти до следующего перекрестка, а сразу за ними шествовали три фигуры, не столь знакомые Клематису, но вызывавшие в его уме умеренное неясное опасение. Впрочем, все они были безопасно повернуты к нему спиной, а за ними ковыляло то самое маленькое существо, столь его заинтересовавшее.
Он поднялся и подбежал, тихо держась на расстоянии.
Когда он поравнялся с Флопитом, какие-то восемь или девять секунд спустя, то понял, что очарован и удивлен еще больше, чем во время предыдущей встречи, хотя Флопит похоже, и на этот раз полностью им пренебрегал. Клематис был совсем не уверен, что Флопит - это собака, но чувствовал настоятельную необходимость разобраться. Небеса - свидетели, в сердце Клематиса не было ни капли злобы, но он считал своим долгом - если Флопит все-таки не собака - понять, что же это такое. Может, оно съедобное?
Итак, труся наискосок позади Флопита (пока человеческие существа шли впереди, не ведая о приближающейся развязке) Клематис пытался чувствами более утонченными, чем зрение, собрать доказательства положения Флопита в царстве животных; но обнюхивание головы собачки - хоть Клематис и не был до конца уверен, что это голова, - только озадачило его и сильно сбило с толку.
Флопит совсем не пах собакой; от него исходил запах фиалок.