Нам бы так в за 80!
Вернулись со встречи с Городницким. Александр Моисеевич это Александр Моисеевич!
Этого его стихотворения я, кажется, еще не выкладывала.
Вспомним блокадные скорбные были,
Небо в разрывах, рябое,
Чехов, что Прагу свою сохранили,
Сдав ее немцам без боя.
Голос сирены, поющей тревожно,
Камни, седые от пыли.
Так бы и мы поступили, возможно,
Если бы чехами были.
Горькой истории грустные вехи,
Шум пискаревской дубравы…
Правы, возможно, разумные чехи, -
Мы, вероятно, неправы.
Правы бельгийцы, мне искренне жаль их,-
Брюгге без выстрела брошен.
Правы влюбленные в жизнь парижане,
Дом свой отдавшие бошам.
Мы лишь одни, простофили и дуры,
Питер не выдали немцам .
Не отдавали мы архитектуры
На произвол чужеземцам.
Не оставляли позора в наследство
Детям и внукам любимым,
Твердо усвоив со школьного детства:
Мертвые сраму не имут.
И осознать, вероятно, несложно,
Лет через сто или двести:
Все воссоздать из развалин возможно,
Кроме утраченной чести.
Написано, если не ошибаюсь, в 2013 или 2014.
Этого его стихотворения я, кажется, еще не выкладывала.
Вспомним блокадные скорбные были,
Небо в разрывах, рябое,
Чехов, что Прагу свою сохранили,
Сдав ее немцам без боя.
Голос сирены, поющей тревожно,
Камни, седые от пыли.
Так бы и мы поступили, возможно,
Если бы чехами были.
Горькой истории грустные вехи,
Шум пискаревской дубравы…
Правы, возможно, разумные чехи, -
Мы, вероятно, неправы.
Правы бельгийцы, мне искренне жаль их,-
Брюгге без выстрела брошен.
Правы влюбленные в жизнь парижане,
Дом свой отдавшие бошам.
Мы лишь одни, простофили и дуры,
Питер не выдали немцам .
Не отдавали мы архитектуры
На произвол чужеземцам.
Не оставляли позора в наследство
Детям и внукам любимым,
Твердо усвоив со школьного детства:
Мертвые сраму не имут.
И осознать, вероятно, несложно,
Лет через сто или двести:
Все воссоздать из развалин возможно,
Кроме утраченной чести.
Написано, если не ошибаюсь, в 2013 или 2014.