(no subject)
Однажды Зелипукин справлял Новый Год один.
Жена его Степанида, собрав многочисленных детей, отбыла в родное село проведать маму, Домбадзе тоже предпочёл хинкали и чачу пипаркукам с водкой.
Ровно без пятнадцати двенадцать прапорщик сверился с запиской, оставленной женой и, передвигаясь почему-то парадным маршем, достал из холодильника и расставил на столе оливье, шубу и запечённого карпа с губами певицы Ани Лорак. Налил, по-гусарски херанув пробкой в потолок, "Светское игристое" и, включив телевизор, встал с бокалом в руках, ожидая новогоднюю речь глав государства.
По телевизору показывали камин "буратино", имитирующий горение дров. Вдруг картинка сменилась. На экране, в салоне порше-кайенна, сидел премьер-министр в костюме таксиста и нервно смотрел куда-то за Зелипукина. Внезапно он вздрогнул, включил счётчик, ненатурально улыбнулся и сказал, продолжая смотреть сквозь прапорщика: "Дорогие сограждане! В эти предпраздничные минуты хочется сказать вам, что закон про убийство комаров мы примем уже в январе и пожелать выполнять закон фискальных фекалий", тут лицо его стало скорбным: "Не могу не упомянуть и того обстоятельства, что в уходящем году ВВП существенно вырос и сказал свою речь час назад". Тут премьер снова вздрогнул, озарился фальшивой улыбкой и радостно произнеся: "С Новым Годом дорогие сограждане! Платите налоги! Хэпи нью йеа!", выключил счётчик.
Телевизионная картинка снова сменилась. Теперь показывали застолье в деревенской избе. На фоне стола, уставленного салатами, нарезками, маринадами и спящим гостем, сидела президентская чета. Супруга президента держала на руках младенца, мальчик лет трёх дёргал её за подол миниюбки: "Баба! Баба!". На столе кот жрал холодец из миски. Президент был одет в костюм Бриони и изящно опирался на печку. Бриони чадил.
"Дорогие сограждане!", - начал президент: "Нас мало, но мы в тельняшках и постолах!"...
"А у нас в квартире газ!", - перебила его супруга, изящно отгоняя подзатыльником назойливого трёхлетку: "Я посадила озимую брюкву и связала носки!".
"Сплотимся же вокруг наших ценностей", - упорно продолжал президент: " и продолжим восхвалять нашу великую страну! Скажем друзьям: "мы ждём вас назад!", даже лучше не скажем, а крикнем! С Новым Годом! С новым счастьем!". Тут президент торопливо налил себе чего-то из хрустального запотевшего графина и быстро выпил, косясь на супругу.
"Да!", - с делано-радостным видом воскликнула супруга: "Ура!".
Зазвучал гимн. Некоторое время Зелипукин стоял, тупо смотря на мелко дрожащее шампанское в своей руке, вдруг выплеснул шипучку на пол, президентским быстрым движением наполнил бокал водкой и, одним глотком опорожнив его, наполнил снова. Потом сел, уже медленно выпил налитое и выдохнул скорбно: "Менi пiзда".
Жена его Степанида, собрав многочисленных детей, отбыла в родное село проведать маму, Домбадзе тоже предпочёл хинкали и чачу пипаркукам с водкой.
Ровно без пятнадцати двенадцать прапорщик сверился с запиской, оставленной женой и, передвигаясь почему-то парадным маршем, достал из холодильника и расставил на столе оливье, шубу и запечённого карпа с губами певицы Ани Лорак. Налил, по-гусарски херанув пробкой в потолок, "Светское игристое" и, включив телевизор, встал с бокалом в руках, ожидая новогоднюю речь глав государства.
По телевизору показывали камин "буратино", имитирующий горение дров. Вдруг картинка сменилась. На экране, в салоне порше-кайенна, сидел премьер-министр в костюме таксиста и нервно смотрел куда-то за Зелипукина. Внезапно он вздрогнул, включил счётчик, ненатурально улыбнулся и сказал, продолжая смотреть сквозь прапорщика: "Дорогие сограждане! В эти предпраздничные минуты хочется сказать вам, что закон про убийство комаров мы примем уже в январе и пожелать выполнять закон фискальных фекалий", тут лицо его стало скорбным: "Не могу не упомянуть и того обстоятельства, что в уходящем году ВВП существенно вырос и сказал свою речь час назад". Тут премьер снова вздрогнул, озарился фальшивой улыбкой и радостно произнеся: "С Новым Годом дорогие сограждане! Платите налоги! Хэпи нью йеа!", выключил счётчик.
Телевизионная картинка снова сменилась. Теперь показывали застолье в деревенской избе. На фоне стола, уставленного салатами, нарезками, маринадами и спящим гостем, сидела президентская чета. Супруга президента держала на руках младенца, мальчик лет трёх дёргал её за подол миниюбки: "Баба! Баба!". На столе кот жрал холодец из миски. Президент был одет в костюм Бриони и изящно опирался на печку. Бриони чадил.
"Дорогие сограждане!", - начал президент: "Нас мало, но мы в тельняшках и постолах!"...
"А у нас в квартире газ!", - перебила его супруга, изящно отгоняя подзатыльником назойливого трёхлетку: "Я посадила озимую брюкву и связала носки!".
"Сплотимся же вокруг наших ценностей", - упорно продолжал президент: " и продолжим восхвалять нашу великую страну! Скажем друзьям: "мы ждём вас назад!", даже лучше не скажем, а крикнем! С Новым Годом! С новым счастьем!". Тут президент торопливо налил себе чего-то из хрустального запотевшего графина и быстро выпил, косясь на супругу.
"Да!", - с делано-радостным видом воскликнула супруга: "Ура!".
Зазвучал гимн. Некоторое время Зелипукин стоял, тупо смотря на мелко дрожащее шампанское в своей руке, вдруг выплеснул шипучку на пол, президентским быстрым движением наполнил бокал водкой и, одним глотком опорожнив его, наполнил снова. Потом сел, уже медленно выпил налитое и выдохнул скорбно: "Менi пiзда".