Выбор "что читать"
Начну с признания: ненавижу всех составителей списков и планов чтения. Приходит такой голубчик, пользователь списка, выкладывает книжечки, а мне нужно только оформить выдачу. Чувствуешь себя роботом, а не библиотекарем.
Со списком, впрочем, имеет смысл приходить, если не хватает информации и знаний о внешнем объекте или в случае, если информационных ресурсов по теме крайне мало (а, может, очень мало времени на изучение темы).
Ну, и вообще, всякие бывают желания, и если человеку вздумалось поглощать духовную пищу как не в себя на каком-то дурацком марафоне, кто ему скажет, что он не прав? Я-то не скажу, но именно так и подумаю и даже стану ворчать у себя в бложике о несварении мозга, которое у каждого марафонца несомненно случится.
Мне куда более симпатичен выбор книги прямо у стеллажей, когда вот идешь мимо познавательной литературы в художественную, скользишь равнодушным взглядом по выставкам, и вдруг останавливаешься и выхватываешь, как кошка птичку нечто в обложке, несешь домой и только там узнаешь, что именно определило твой выбор.
Так я вдруг ни с того ни с сего принесла толстенную монографию (580 страниц!) неизвестного мне Никиты Непряхина «Анатомия заблуждений. или Большая книга по критическому мышлению» и остановилась в недоумении, а зачем она, собственно, мне? Чего это я вдруг усомнилась в собственном критическом мышлении, что мне потребовались советы постороннего?
В мире есть множество вещей, которых я не знаю и не понимаю. Причем мне недоступно довольно многие вещи, относящиеся к элементарным и школьным знаниям. Что мне с этим делать? В детстве я решила сосредоточиться и узнать в совершенстве предметы, где я была сильнее. чем большинство моих одноклассников. Это решение было из не самых лучших (кто будет определять в чем заключается «совершенство» и как оно проявляется, ась?), но оно мне позволило сохранить чувство собственного достоинства и дожить до своего возраста в ладу с людьми и миром. Этим хрупким состоянием мира в своей душе я крайне дорожу, потому что знаю, как трудно его восстановить и как приятно в нем жить.
Сейчас, значит, мир нарушен, причем, скорее всего, именно в области познания. Мои представления о реальности категорически не совпадают с картиной мира, которую мне предоставляют ученые и другие люди, которых я уважаю и чьи мнения и взгляды для меня куда значимее собственных.
- А это ты про ковид! - обрадуется кто-то из моих читателей.
Нет, с ковидом у меня как раз никаких познавательных проблем не возникло.
Я попыталась почитать микробиологов о механизмах возникновения и эволюции вирусов, убедилась, что мне ничего непонятно, но ученые спорят только о незначительных для меня деталях, и весь вопрос в этом случае только один. Что же мне-то делать в ситуации с эпидемией, которая переполошила в первую очередь власть имущих и коснувшаяся на первых порах тех, кто жил современной жизнью (то есть, любителей заграничных путешествий и сторонников глобализации). Ковид поставил две задачи: первая - перестать беспокоиться и вторая - перестроить жизнь в соответствии с обстановкой. Обе эти задачи я решаю совершенно спокойно, никто и ничто меня не мучает.
Нет, меня гораздо больше тревожит выдумка о глобальном потеплении под воздействием человеческого фактора, которая стала руководить развитием общества. Я боюсь, что наука станет инструментом деградации человечества.
Почему, прежде всего, я считаю что это - выдумка? Потому что в 60-х годах 20 века коллектив советского академика Кирилла Яковлевича Кондратьева установил, что мы живем в переходе к новому малому ледниковому периоду, и аномально жаркие лета - только подтверждение тому.
Конечно, верно то, что у меня есть сугубо личная причина доверять именно этому ученому, поскольку его крайне уважал мой отец. Верно и то, что у меня нет никаких возможностей опровергнуть ученых, доказывающих гипотезу, обратную кондратьевской. Невозможно также самостоятельно установить истину. И вот что делать в этой ситуации, идеологически заряженной и крайне агрессивной, мне непонятно. Нет, конечно, я останусь в рамках научного дискурса, просто напоминая, что истина, мягко говоря, не устанавливается, а, скорее, искажается политиками и журналистами. Но что-то мне говорит, что история с потеплением куда опаснее, чем кажется на первый взгляд. И нельзя, как я думаю, до конца исключить, что Кондратьев ошибся, а его оппоненты - правы.
Вот почему я усомнилась в своей способности к критическому мышлении, и вот почему в доме оказалась книжка Н. Непряхина. Возможно, изучив ее, я успокоюсь, отделю собственные переживания от восприятия реальности. Тогда мне станет ясно, что нужно делать.
Да, кстати, приведу примеры диагностирующего дефицит в сознании читателя выбора жанров литературы.
Если читатель берет много детективов (особенно кровавых) у него дефицит справедливости; если любовные романы - маловато доверия к жизни; если берет фантастику - дефицит собственных идей и мыслей, творческий затык. Можно также предполагать в некоторых случаях даже душевное расстройство, но о болезни не следует толковать в открытом поле.