Семь-сорок фактов обо мне
- Знаешь, я... обязательно ждала бы тебя из армии. По-настоящему!..
Но он уже тихо и тоненько заливался:
- ...ххы-хи-хи... Скока тебе тогда было?
- А ты когда служил?
- С семьдесят шестого по семьдесят восьмой.
- Я в семьдесят седьмом пошла в школу. Представляешь, иду с дурацким букетом на линейку, а все мысли только о тебе: как он там? что-то давно не пишет... Может, на гауптвахту загремел?
Из разговора с мужем.
Я на своей первой линейке должна была читать стихи. От лица всех первоклашек. От имени и по поручению, так сказать. Поэтому мама сначала сказала: завтра будешь самой красивой, а потом всю ночь строчила на машинке. Не могла остановиться, прямо как тот пулемётчик. Ведь в нормальной семье как? Всё в последний момент. Все эти гипюровые фартуки, кружевные воротнички, манжеты, вы ж понимаете...
И когда мы с ней во всей своей страшной красоте неслись в школу - опаздывали-то на полчаса, это как минимум - мама вдруг остановилась, как вкопанная и... окаменела. Стоит соляным столбом и всё тут. Я даже испугалась: ой, думаю, чё это с ней? Подхожу, загдядываю ей в глаза, а она беззвучно, одними только губами произносит:
- Портфель, портфель, портфель...
Мы забыли портфель.
Поэтому в школу я пришла одна. Мама за портфелем кинулась.
Помню, иду по классу. Чтобы портфель, который мама уже принесла, поставить. Иду по рядам и вижу: нет мест - хоть тресни. Только одна парта свободна. Последняя в третьем ряду. Туда я свой портфельчик и пристроила.
А когда пришло время стихи читать, чья-то рука, как назло, протянула мне микрофон. И главное, я ещё успела краем глаза заметить, как наша воспитательница, Тамара Васильевна, вынырнула у кого-то из-под ног - народу-то тьма! - и ядовитым шёпотом как закричит:
- Уберите от неё микрофон! Немедленно!..
Но было поздно. Я уже взяла микрофон в руку и... в общем не так уж и громко сказала:
- Зздрра...!
А оно как заорёт. Мама...
- Ии-и-и-у-уууу!.. Уу-у-ы-ыыы!! Фы-ырппп, пукф-фф...
По всей линейке пошла волна. Мощная такая, баллов на восемь. Всех почему-то страшно насмешила козявка, которая свела с ума школьные колонки. А мне было совсем не смешно. Ни капельки.
А потом мы сидели в классе. Учительница что-то говорила, но мне было всё равно. Потому что я увидела того мальчика.
Ах. Какой это был мальчик. Смуглый, черноволосый, с пухлыми губами и сросшимися на переносице бровями. Он сидел один за соседней партой и изо всех сил не смотрел на меня. Он тогда так и не снял свой короткий голубой плащ. Просто сидел, обхватив портфель руками, и всем своим видом показывал, что оказался здесь совершенно случайно. И больше такими глупостями заниматься не намерен. Ни боже мой.
Что тут говорить? Я б тогда и десять портфелей забыла, чтобы оказаться рядом с ним. Забыла бы, не раздумывая. И сто линеек насмешила бы - что мне трудно, что ли? подумаешь, пара пустяков. Только бы обратить на себя его внимание.
Да. Так вот. Следующие три года этот мальчик танцевал только со мной.
Факт второй. Печальный. Можно было бы просто написать: это всё о ней. Обо мне то есть. Всю жизнь несусь куда-то, забывая портфели...
Но он уже тихо и тоненько заливался:
- ...ххы-хи-хи... Скока тебе тогда было?
- А ты когда служил?
- С семьдесят шестого по семьдесят восьмой.
- Я в семьдесят седьмом пошла в школу. Представляешь, иду с дурацким букетом на линейку, а все мысли только о тебе: как он там? что-то давно не пишет... Может, на гауптвахту загремел?
Из разговора с мужем.
Я на своей первой линейке должна была читать стихи. От лица всех первоклашек. От имени и по поручению, так сказать. Поэтому мама сначала сказала: завтра будешь самой красивой, а потом всю ночь строчила на машинке. Не могла остановиться, прямо как тот пулемётчик. Ведь в нормальной семье как? Всё в последний момент. Все эти гипюровые фартуки, кружевные воротнички, манжеты, вы ж понимаете...
И когда мы с ней во всей своей страшной красоте неслись в школу - опаздывали-то на полчаса, это как минимум - мама вдруг остановилась, как вкопанная и... окаменела. Стоит соляным столбом и всё тут. Я даже испугалась: ой, думаю, чё это с ней? Подхожу, загдядываю ей в глаза, а она беззвучно, одними только губами произносит:
- Портфель, портфель, портфель...
Мы забыли портфель.
Поэтому в школу я пришла одна. Мама за портфелем кинулась.
Помню, иду по классу. Чтобы портфель, который мама уже принесла, поставить. Иду по рядам и вижу: нет мест - хоть тресни. Только одна парта свободна. Последняя в третьем ряду. Туда я свой портфельчик и пристроила.
А когда пришло время стихи читать, чья-то рука, как назло, протянула мне микрофон. И главное, я ещё успела краем глаза заметить, как наша воспитательница, Тамара Васильевна, вынырнула у кого-то из-под ног - народу-то тьма! - и ядовитым шёпотом как закричит:
- Уберите от неё микрофон! Немедленно!..
Но было поздно. Я уже взяла микрофон в руку и... в общем не так уж и громко сказала:
- Зздрра...!
А оно как заорёт. Мама...
- Ии-и-и-у-уууу!.. Уу-у-ы-ыыы!! Фы-ырппп, пукф-фф...
По всей линейке пошла волна. Мощная такая, баллов на восемь. Всех почему-то страшно насмешила козявка, которая свела с ума школьные колонки. А мне было совсем не смешно. Ни капельки.
А потом мы сидели в классе. Учительница что-то говорила, но мне было всё равно. Потому что я увидела того мальчика.
Ах. Какой это был мальчик. Смуглый, черноволосый, с пухлыми губами и сросшимися на переносице бровями. Он сидел один за соседней партой и изо всех сил не смотрел на меня. Он тогда так и не снял свой короткий голубой плащ. Просто сидел, обхватив портфель руками, и всем своим видом показывал, что оказался здесь совершенно случайно. И больше такими глупостями заниматься не намерен. Ни боже мой.
Что тут говорить? Я б тогда и десять портфелей забыла, чтобы оказаться рядом с ним. Забыла бы, не раздумывая. И сто линеек насмешила бы - что мне трудно, что ли? подумаешь, пара пустяков. Только бы обратить на себя его внимание.
Да. Так вот. Следующие три года этот мальчик танцевал только со мной.
Факт второй. Печальный. Можно было бы просто написать: это всё о ней. Обо мне то есть. Всю жизнь несусь куда-то, забывая портфели...