Как это было со мной
Молчание помогает только насильникам. Часто жертвы боятся говорить, потому что им же будет стыдно и нехорошо. И это молчание защищает насильников, обеспечивает им безопасность и удобство.
Поэтому я считаю, что это важный и нужный разговор, он должен быть открытым.
Но правда и то, что чтение этих постов может вызывать тяжелые переживания, возвращать в травматические воспоминания. Пожалуйста, заботьтесь о себе. Пожалуйста, не читайте много про это - или не читайте вообще, если у вас есть такой опыт. Вы и так уже знаете, что это бывает, и что не нужно как-то особенно специально "нарываться", чтобы оказаться жертвой сексуального насилия. Если тяжелые переживания все равно уже случились - обратитесь за помощью к специалистам, поговорите с друзьями - с теми, кто точно не осудит и не встанет на сторону насильника ("ты сама виновата").
А я расскажу о себе.
Давно было - мне было 24, начинался 1987. Как раз его начало и отмечали теплой компанией - я, две подруги-одноклассницы, трое знакомых парней. Все парни были достаточно знакомы, с двумя познакомились в университете, в студенческом театре, с третьим через одну из подруг, на тот момент он был практически официальным женихом, дойти до загса никак не удавалось по причине экстремальной погоды в ту зиму, никого это не расстраивало, только смешило.
Новый год встретили весело, хорошо, с придумками, затеями, импровизациями, играми. Под утро уснули, не раздеваясь, все по диванам в непринужденной обстановке, никаких запертых дверей, все у всех на виду. Полдня просыпались, вразнобой завтракали салатами, общались, выпивали не без этого, но пьяным никто и накануне не был, и сейчас. Не в том был смысл веселья, как его понимали в нашей компании. В общем, все было хорошо.
Так до позднего вечера продолжали отмечать, потом гости все компанией помогли вымыть посуду, вынести мусор, собрались и отправились по домам.
Проводила их, прилегла на диван, то ли телевизор смотреть, то ли книжку почитать.
Тут звонок в дверь. Кто там? - один из тех, с кем встречали НГ, знакомый по студенческому театру, друг коллеги-учителя, работавшего в той же школе, что и я. Они вместе еще и каратэ занимались. Привет, проходи, забыл что-то? Нет, говорит, долго ждал автобуса на свою окраину, замерз, погреться можно? Отчего же нельзя.
В общем, дело очень быстро приняло совсем другой оборот. Снял куртку, выпил чаю, сообщил, что пришел переспать со мной, потому что он считает, что я должна быть его женщиной. Дальше было скучно и тягостно, уговоры не подействовали, я даже стулом замахнулась на него - но не смогла ударить. Какой-то глубоко сидящий страх причинить боль, как ни глупо это звучит сейчас, причинить боль живому человеку. Вот так просто: лучше будет плохо мне, чем другому. Ад какой-то в голове.
Ну, и было мне плохо.
Этот урод еще сказал: ты не плачь, ты представь, что ты в гестапо - в гестапо не плачут. Я это не буду комментировать.
Утром заставил одеться и пойти с ним - "надо погулять, поговорить обо всем". Он хотел, чтобы у нас были отношения, чтобы я была его девушкой, женщиной, подругой, не знаю. Мой хохот - я даже и не скрывала, как отношусь к его идее и к его способности осмысливать реальность, - его совершенно не смущал. В общем, полдня гуляли по морозу, лишь бы подальше от дома, на улицах, где больше людей. В конце концов он отстал со словами "а у нас все могло бы быть так хорошо".
Потом мне было страшно оставаться дома одной, страшно оставаться наедине с мужчиной в одном помещении - любом помещении, страшно ходить по нашему небольшому городу, где в любой момент можно встретить знакомых, в том числе и его.
Незадолго до того - за полгода примерно - был случай, когда я ехала в автобусе из деревни в райцентр. Автобусик был полон, как раз все из деревень по дороге в него садились, с работы в райцентр ехали, кто домой, кто в магазины. И там было много мужчин, я запомнила одного, сидевшего напротив и державшего на коленях корзину с грибами. Вместе со мной ехала еще одна учительница из нашей школы, тоненькая, хрупкая. На очередной остановке сел в автобус один гражданин в подпитии и стал к ней приставать, руки тянуть, хватать, называть ее плохими словами. Тот мужчина с грибами тут же начал старательно разглядывать содержимое своей корзины, наклонился над ней, как будто спрятался. И другие стали разглядывать что-то за окнами, на полу. Я сказала тому, в подпитии, чтобы не приставал к моей коллеге. И тут же получила кулаком в лицо. Не помню, что дальше было и как мы доехали. Точно помню, что никто из мужчин не вмешался, а тот, с грибами, как будто весь в корзинку свою втянулся.
Потом страшно было ездить в райцентр - маршрут один был и один автобус. Но повезло больше не пересекаться с тем драчуном. Один раз его увидела в окно, проезжая по улице райцентра - помню, как морозом по коже дернуло, до паралича мгновенного. Ничего, потом вскоре вернулась в свой город. Ну, и потом был тот Новый год.
Что по совсем юным годам в автобусах и трамваях нужно было уметь увернуться, когда лезли щупать и тереться - это да, это было. А если не увернешься - ходишь потом как оплеванная, гадко и тошно. И не сделать ничего, потому что стыдно на весь трамвай ему говорить что-то, все же поймут. И другие похожие ситуации, с той же невозможностью открыто протестовать, потому что тебе же будет стыдно и нехорошо. Начиная с шести, кажется, лет, когда я спала на скамейке на вокзале, на какой-то пересадке по дороге к родственникам в отпуск. Спала рядом с мамой, между прочим, но этот гад устроился так, что маме не было видно, как он под сумкой протянул руку под мое пальто. А мне было стыдно, стыдно, стыдно хоть как-то дать понять, что происходит.
И я вижу, что молчание не помогает. Я вижу, что молчание помогает только насильникам. А жертвы боятся говорить, потому что им же будет стыдно и нехорошо. И это молчание защищает насильников, обеспечивает им безопасность и удобство.
Поэтому - #янебоюсьсказать - я считаю, что это важный и нужный разговор, он должен быть открытым.
Пострадавшие говорят так, как могут. Возможно, это первый раз в жизни, когда женщина решается рассказать о такой беде. Возможно, ей стыдно и страшно говорить об этом. И это еще больше затрудняет задачу. И осуждать ее за "неудачную" форму высказывания - осуждать за то, что она неудобна. Я думаю, уже хватит ожидать, чтобы женщины были удобны. Уже всё, баста. Жертва, пострадавшая, не обязана заботиться об удобстве окружающих, я предлагаю иметь это в виду.
Я хочу, чтобы пострадавшая от сексуального насилия могла говорить об этом так же свободно, как если бы говорила, что у нее украли кошелек, угнали машину, убили собаку, избили, ограбили.
Поэтому я говорю.
Поэтому я считаю, что это важный и нужный разговор, он должен быть открытым.
Но правда и то, что чтение этих постов может вызывать тяжелые переживания, возвращать в травматические воспоминания. Пожалуйста, заботьтесь о себе. Пожалуйста, не читайте много про это - или не читайте вообще, если у вас есть такой опыт. Вы и так уже знаете, что это бывает, и что не нужно как-то особенно специально "нарываться", чтобы оказаться жертвой сексуального насилия. Если тяжелые переживания все равно уже случились - обратитесь за помощью к специалистам, поговорите с друзьями - с теми, кто точно не осудит и не встанет на сторону насильника ("ты сама виновата").
А я расскажу о себе.
Давно было - мне было 24, начинался 1987. Как раз его начало и отмечали теплой компанией - я, две подруги-одноклассницы, трое знакомых парней. Все парни были достаточно знакомы, с двумя познакомились в университете, в студенческом театре, с третьим через одну из подруг, на тот момент он был практически официальным женихом, дойти до загса никак не удавалось по причине экстремальной погоды в ту зиму, никого это не расстраивало, только смешило.
Новый год встретили весело, хорошо, с придумками, затеями, импровизациями, играми. Под утро уснули, не раздеваясь, все по диванам в непринужденной обстановке, никаких запертых дверей, все у всех на виду. Полдня просыпались, вразнобой завтракали салатами, общались, выпивали не без этого, но пьяным никто и накануне не был, и сейчас. Не в том был смысл веселья, как его понимали в нашей компании. В общем, все было хорошо.
Так до позднего вечера продолжали отмечать, потом гости все компанией помогли вымыть посуду, вынести мусор, собрались и отправились по домам.
Проводила их, прилегла на диван, то ли телевизор смотреть, то ли книжку почитать.
Тут звонок в дверь. Кто там? - один из тех, с кем встречали НГ, знакомый по студенческому театру, друг коллеги-учителя, работавшего в той же школе, что и я. Они вместе еще и каратэ занимались. Привет, проходи, забыл что-то? Нет, говорит, долго ждал автобуса на свою окраину, замерз, погреться можно? Отчего же нельзя.
В общем, дело очень быстро приняло совсем другой оборот. Снял куртку, выпил чаю, сообщил, что пришел переспать со мной, потому что он считает, что я должна быть его женщиной. Дальше было скучно и тягостно, уговоры не подействовали, я даже стулом замахнулась на него - но не смогла ударить. Какой-то глубоко сидящий страх причинить боль, как ни глупо это звучит сейчас, причинить боль живому человеку. Вот так просто: лучше будет плохо мне, чем другому. Ад какой-то в голове.
Ну, и было мне плохо.
Этот урод еще сказал: ты не плачь, ты представь, что ты в гестапо - в гестапо не плачут. Я это не буду комментировать.
Утром заставил одеться и пойти с ним - "надо погулять, поговорить обо всем". Он хотел, чтобы у нас были отношения, чтобы я была его девушкой, женщиной, подругой, не знаю. Мой хохот - я даже и не скрывала, как отношусь к его идее и к его способности осмысливать реальность, - его совершенно не смущал. В общем, полдня гуляли по морозу, лишь бы подальше от дома, на улицах, где больше людей. В конце концов он отстал со словами "а у нас все могло бы быть так хорошо".
Потом мне было страшно оставаться дома одной, страшно оставаться наедине с мужчиной в одном помещении - любом помещении, страшно ходить по нашему небольшому городу, где в любой момент можно встретить знакомых, в том числе и его.
Незадолго до того - за полгода примерно - был случай, когда я ехала в автобусе из деревни в райцентр. Автобусик был полон, как раз все из деревень по дороге в него садились, с работы в райцентр ехали, кто домой, кто в магазины. И там было много мужчин, я запомнила одного, сидевшего напротив и державшего на коленях корзину с грибами. Вместе со мной ехала еще одна учительница из нашей школы, тоненькая, хрупкая. На очередной остановке сел в автобус один гражданин в подпитии и стал к ней приставать, руки тянуть, хватать, называть ее плохими словами. Тот мужчина с грибами тут же начал старательно разглядывать содержимое своей корзины, наклонился над ней, как будто спрятался. И другие стали разглядывать что-то за окнами, на полу. Я сказала тому, в подпитии, чтобы не приставал к моей коллеге. И тут же получила кулаком в лицо. Не помню, что дальше было и как мы доехали. Точно помню, что никто из мужчин не вмешался, а тот, с грибами, как будто весь в корзинку свою втянулся.
Потом страшно было ездить в райцентр - маршрут один был и один автобус. Но повезло больше не пересекаться с тем драчуном. Один раз его увидела в окно, проезжая по улице райцентра - помню, как морозом по коже дернуло, до паралича мгновенного. Ничего, потом вскоре вернулась в свой город. Ну, и потом был тот Новый год.
Что по совсем юным годам в автобусах и трамваях нужно было уметь увернуться, когда лезли щупать и тереться - это да, это было. А если не увернешься - ходишь потом как оплеванная, гадко и тошно. И не сделать ничего, потому что стыдно на весь трамвай ему говорить что-то, все же поймут. И другие похожие ситуации, с той же невозможностью открыто протестовать, потому что тебе же будет стыдно и нехорошо. Начиная с шести, кажется, лет, когда я спала на скамейке на вокзале, на какой-то пересадке по дороге к родственникам в отпуск. Спала рядом с мамой, между прочим, но этот гад устроился так, что маме не было видно, как он под сумкой протянул руку под мое пальто. А мне было стыдно, стыдно, стыдно хоть как-то дать понять, что происходит.
И я вижу, что молчание не помогает. Я вижу, что молчание помогает только насильникам. А жертвы боятся говорить, потому что им же будет стыдно и нехорошо. И это молчание защищает насильников, обеспечивает им безопасность и удобство.
Поэтому - #янебоюсьсказать - я считаю, что это важный и нужный разговор, он должен быть открытым.
Пострадавшие говорят так, как могут. Возможно, это первый раз в жизни, когда женщина решается рассказать о такой беде. Возможно, ей стыдно и страшно говорить об этом. И это еще больше затрудняет задачу. И осуждать ее за "неудачную" форму высказывания - осуждать за то, что она неудобна. Я думаю, уже хватит ожидать, чтобы женщины были удобны. Уже всё, баста. Жертва, пострадавшая, не обязана заботиться об удобстве окружающих, я предлагаю иметь это в виду.
Я хочу, чтобы пострадавшая от сексуального насилия могла говорить об этом так же свободно, как если бы говорила, что у нее украли кошелек, угнали машину, убили собаку, избили, ограбили.
Поэтому я говорю.