Палачи
Хвастливо-победная документалка от Дискавери "Убить бен Ладена". Диктор рассказывает, как американские спецслужбы выясняли, где прячется Усама. Использовалось всё, от спутников до агентурной разведки. Активно допрашивали заключённых Гуантанамо. "Во время допросов, некоторые из которых проходили с применением дополнительных мер склонения к сотрудничеству, допрашиваемые утверждали, что..." Эта фраза сопровождается вот такими кадрами (именно так, встык):
Меры склонения к сотрудничеству, значит. К сотрудничеству. Меры. Склонения. Теперь это так называется.
Нет, мне наплевать на террористов - собакам и участь собачья. Я о другом. Хвастаться пытками? Воля ваша, а это уже явная тенденция. Вектор развития. Ещё несколько лет назад палачество если и признавалось, то как нечто из ряда вон. Что у нас - Михалков считал акунинского Фандорина чистоплюем (ну, это диагноз), что у них - волне людоедистый герой людоедского же фильма "Unthinkable" доказывал необходимость пыток. Все вокруг не понимали, что иногда бандита надо пытать. А если придётся, у него на глазах убить его детей. Все вокруг были слюнтяи, и только герой понимал, что - надо! Когда говорили о Гуантанамо, "специальные меры" дополнительно оговаривались. "Вы же понимаете, это особый случай, террористы..."
А тут - без оговорок и объяснений. Как будто так и надо. Обычный арсенал следователя: химлаборатория, агентура, подслушивающее устройство, раскалённые клещи и острые электроды под ногти. Понятия одного ряда.
Палач становится общественным идеалом, не больше не меньше. Обычным навыком солдата, рядом с умением стрелять или рыть окоп. Палачество - то, что требовалось скрывать и чего стыдиться - становится респектабельным. Такой же профессией, как, скажем, пекарь. Конечно, это происходит не от какого-то особо злого устройства мозгов. Чистая прагматика: надо, значит, надо. Раз профессия нужна, она появится. Потом инженеры человеческих душ завернут её в красивый фантик, наведут лоск и глянец.
И я не вижу ничего, что отменило бы это сползание в дикость.
Некоторые наивные полагали, что люди будущего - "почти такие же", как мы, только лучше и умнее. И были почти правы. Только в одном ошиблись: в том, что будет сочтено "лучшим".
Не хочется мне в такое будущее.
Меры склонения к сотрудничеству, значит. К сотрудничеству. Меры. Склонения. Теперь это так называется.
Нет, мне наплевать на террористов - собакам и участь собачья. Я о другом. Хвастаться пытками? Воля ваша, а это уже явная тенденция. Вектор развития. Ещё несколько лет назад палачество если и признавалось, то как нечто из ряда вон. Что у нас - Михалков считал акунинского Фандорина чистоплюем (ну, это диагноз), что у них - волне людоедистый герой людоедского же фильма "Unthinkable" доказывал необходимость пыток. Все вокруг не понимали, что иногда бандита надо пытать. А если придётся, у него на глазах убить его детей. Все вокруг были слюнтяи, и только герой понимал, что - надо! Когда говорили о Гуантанамо, "специальные меры" дополнительно оговаривались. "Вы же понимаете, это особый случай, террористы..."
А тут - без оговорок и объяснений. Как будто так и надо. Обычный арсенал следователя: химлаборатория, агентура, подслушивающее устройство, раскалённые клещи и острые электроды под ногти. Понятия одного ряда.
Палач становится общественным идеалом, не больше не меньше. Обычным навыком солдата, рядом с умением стрелять или рыть окоп. Палачество - то, что требовалось скрывать и чего стыдиться - становится респектабельным. Такой же профессией, как, скажем, пекарь. Конечно, это происходит не от какого-то особо злого устройства мозгов. Чистая прагматика: надо, значит, надо. Раз профессия нужна, она появится. Потом инженеры человеческих душ завернут её в красивый фантик, наведут лоск и глянец.
И я не вижу ничего, что отменило бы это сползание в дикость.
Некоторые наивные полагали, что люди будущего - "почти такие же", как мы, только лучше и умнее. И были почти правы. Только в одном ошиблись: в том, что будет сочтено "лучшим".
Не хочется мне в такое будущее.