Дневник обозревателя
Историческая память: героические страницы прошлого.
Даты и события, которые следует помнить русскому человеку.
Усть-Устинское восстание заключённых: 24 января - 6 марта 1942 года.
Умереть восставшими
Сейчас модно разделять людей на русских и “совков”. Но начало этому положили не антикоммунисты. Теория о советском народе, новой исторической общности, которая положит конец нациям - это измышления большевиков. Вдаваться в глубинные причины этого разделения и вопрос о том, правомерно ли оно мы сейчас не будем. Поверим “товарищам” на слово. Что ж, пускай. Советский народ и советский человек правда существуют.
Но так ли необратимо превращение русского в советского? Случается ли превращение в одночасье? И есть ли у этого процесса обратный ход? На последний вопрос история многократно ответила - “да!”. И один из первых таких ответов был дан 24 января, 80 лет назад. В этот день, в 1942 году произошло первое восстание в истории ГУЛАГа.
Кровавое эхо.
Коми АССР. 1941. Декабрь. Военное время. Районный центр Усть-Уса.
Вокруг старинного села, население которого составляло 4,5 тыс. человек, располагалось несколько учреждений Воркутлага. Одно из них - “Лесорейд”. Главой этого лагерного учреждения был Марк Ретюнин, бывший заключенный и вольнонаемный работник ГУЛАГа. Именно ему и предстояло вписать в историю свое имя. В начале сорок второго этот человек возглавит восстание, которое будут знать и под его именем, как восстание Ретюнина. Но как случилось, что бывший зэка, добившийся столь многого, восстал против тех, кто его помиловал и даже возвысил? На этот вопрос невозможно ответить, если не обратить свой взгляд за пределы Усть-Усы и воркутинских лагерей.
В конце первого года войны до поселенцев и заключенных “Лесорейда” стали доходить особого рода слухи. Из уст в уста, от уха к уху люди узнавали о массовых расправах НКВД и НКГБ. Эти расправы были обусловлены войной. Руководство СССР не желало, чтобы политические противники советского строя попадали в руки врагу. Вопрос о цене никто особо не ставил. При невозможности провести эвакуацию, всех задержанных и осужденных, представляющих политическую опасность, было решено ликвидировать.
Презумпция невиновности? Недопустимость исполнения приговора без решения суда? Насколько всё это безумно для советской реальности. Местные начальники исполнили приказ Москвы. Каждый в разных масштабах. В каждой из прибалтийских стран, по российский данным, расстреляли не более полутысячи человек. Пожалуй, уничтожить больше просто не успели. Наступление вермахта было стремительным. Но своих коллег из Литвы, Латвии, и Эстонии в деле выполнения плана догнали и перегнали каратели Белоруссии. По официальным чекистским данным, только под Витебском расстреляли сразу шесть сотен. Интересно, что руководителя Витебской резни осудили за бессудные расстрелы. Красные не могли разобраться в порядке исполнения собственных приказов. Ну а то, что произошло под Червенем, превосходит по масштабам десяток Хатыней. Там большевики уничтожили пять тысяч человек. Инициаторов этого побоища никто не судил. На Украине ситуация была не лучше. Львов и окрестности - 4 тысячи трупов. Харьков - 1200 расстрелянных. Тернополь - 560 расстрелянных. Город Станислав - полторы тысячи. Количество убитых в Луцке не установлено до сих пор - счет, как и в случае с Белоруссий, идет на тысячи.
И не слушайте нытья красных о том, что нельзя было допустить анархии и бесчинств уголовных элементов. Именно уголовников-бытовиков и оставляли в живых. А политических - в расход.
Для того, чтобы не быть голословным, посмотрим, кого расстреляли уже в России, под Орлом. Кого советская власть так ценила, что “до смерти не хотела отпускать”? “Большевистское милосердие”, избавляющее от жизни на оккупированных территориях, было подарено многим знаменитостям. Среди них: муж Цветаевой журналист, евразиец и офицер Сергей Эфрон, Ольга Каменева - супруга Льва Каменева, Галина Егорова - жена знаменитого советского маршала, астроном Борис Нумеров, деятели партии социалистов-революционеров - Спиридонова, Майорова, Измаилович. И многие многие другие “враги народа” и их “чесеир”. “Чесеир” или ЧСИР - это такая советская аббревиатура, означающая членов семей изменников родины. А как вы уже знаете, “изменником Родины” можно стать, просто занимаясь астрономией. Или генетикой.
“Помрем, как восставшие”
Едва ли заключенные и работники “Лесорейда” знали об этих расправах в подробностях. Но то, что кровавое эхо дошло и до Воркуты - установленный самими чекистами факт. Именно нежелание повторить судьбу эсеров, бывших большевиков, троцкистов и “чесеир” сподвигло лесорейдовцев на то, чтобы объявить Советам войну. Материалы советского следствия показывают, что решение о вооруженном выступлении не было спонтанным, принятым в последний момент. Подготовку материальной базы восстания Марк Ретюнин начал задолго до января. Еще с осени он выписывал из центра продовольствие, обмундирование для ВОХРа и фураж сверх актуальных требований лагеря. Это не вызвало подозрений - считалось, что таким образом лагерное начальство готовиться к зиме. Восставшим везло в этот год - по оперативным соображением на другой участок перевели куратора лагерной агентуры оперуполномоченного Осипенко. А значит, агентура из заключенных была предоставлена сама себе. Никто из них не мог сообщить центру о готовящемся мятеже. И хотя из Воркуты приходили распоряжения усилить охрану, никаких специальных мер, способных предотвратить выступление, “Лесорейдом” принято не было. По очевидной причине. Начальником лагеря был сам глава намечающегося восстания.
Организаторы восстания готовились не только материально. Михаил Дунаев, доверенное лицо Ретюнина, с осени начал информационную работу с заключенными. При помощи начальства он подбирал в свой барак наиболее идейных людей, готовых поддержать выступление. С ними он говорил о расстрелах заключенных, и о необходимости подниматься на борьбу.
В декабре на квартире Ретюнина проходили последние совещания, на которых согласовывался окончательный план. О планах начлагеря знали не более полутора десятков человек. Уже из того, что большинство из них могли присутствовать на совещании, мы знаем - режим был крайне щадящим. Заключенных не морили голодом, нормы выработки были адекватными, а в личное время узников расконвоировали. Они могли передвигаться относительно свободно. Усть-Усинское восстание не было восстанием измученных пытками рабов. Это было хорошо продуманное, взвешенное решение. Алексей Макеев, идеолог восстания, на “планерке” предлагал идти на Воркуту под лозунгом деколлективизации. Отмена колхозов, как он надеялся, привлечет к общему делу и раскулаченных спецпереселенцев, и прочих местных.
Шанс на то, что Воркутлаг избегнет массовых профилактических расстрелов был высок. В итоге, так и случилось. Но лесорейдовцы предпочли не ждать возможной расправы или пощады. На одном из этих последних совещаний на своей квартире Марк Ретюнин убедил своих соратников, что смерть лучше принять свободными, а не ждать милости от господ.
На Усть-Усу!
Холодным зимним днем, 24 января в четыре часа дня продрогшие бойцы ВОХРа толпятся у входа в баню, предвкушая так чаемое ими тепло. Помещение заполнил гомон ждущих горячей воды охранников, слышалась добродушная ругань мужиков, подгоняющих медлительного заключенного, ответственного за растопку. В предбаннике собрались почти все, кому Советы доверили охранять “Лесорейд”. Получив от банщика Лю-Фа распоряжение следовать на помывку, охранники с радостью выполнили приказ. Они не знали, что китаец был среди заговорщиков.
Лагерную охрану в этой бане и заперли. У дневального отобрали “Наган”, и ринулись в казарму, в которой осталось всего трое бойцов. Один из них погиб, пытаясь остановить заключенных. После этого всех ВОХРовцев заперли в сарае. В распоряжении восставших попало всё то оружие, что было у лагерных караульных - дюжина винтовок и четыре пистолета. Но уже на этом этапе восставшие совершили свой первый просчет. Один из охранников смог сбежать.
Нейтрализовав ВОХР, повстанцы освободили всех лагерников. Ретюнин обратился к освобожденным, убеждая их взять судьбу в свои руки. “Вас всех уже приговорили” - убеждал он людей. После этого число его сторонников увеличилось почти до полутора сотен. Но на всех было два с половиной десятка винтовок и несколько пистолетов. Успех восстания в этот момент зависел от того, насколько быстро удастся добраться до Усть-Усы и пополнить запасы вооружения и боеприпасов. Под видом учений колонна обмундированных в зимнюю форму восставших двинулась на райцентр. Из бывших в “Лесорейде” подвод был сформирован продовольственный обоз, на который погрузили все добытые в лагере продукты. На это этапе был создан полноценный штаб восстания.
Командир отряда - Зверев Иван Матвеевич, осужден за принадлежность к троцкистской организации, бывший офицер РККА.
2. Начальник штаба - Дунаев Михаил Васильевич, бывший офицер РККА, “троцкист”.
3. Военный комиссар - Макеев Александр Трофимович, “троцкист”, бывший офицер РККА и экс-партийный работник.
4. Командир отделения - Простаков Степан Андреевич, экс-партиец, “троцкист”.
5. Командир отделения - Соломин Василий Евгеньевич, экс-партиец, инжинер, “троцкист”.
6. Заведующий обозом - Яшкин Афанасий Иванович, бывший политзаключенный, вольнонаемный на момент восстания.
Общее руководство продолжал осуществлять Марк Ретюнин.
Восставшие, разбившись на несколько групп, подойдя к районному центру, выставили вокруг поселка посты охраны и оборвали телефонную связь. Войдя в Усть-Усу, ретюнинцы вступили в затяжной бой.
Штурм
24 января 1942 года. Районный-центр Усть-Уса.
На улицах поселка слышна ураганная стрельба. Перед тем, как Усть-Уса погрузилась в хаос уличной схватки, отряд восставших строевым шагом отправился к зданию охраны Печорского управления речного пароходства. Только представьте себе эту картину! В поселок, не один год живший трудом ГУЛАГовских зеков, маршем и с винтовками на плечах входит колонна тех, кто еще вчера был бесправным рабом.
В пароходстве торжественно вступившие в Усть-Усу восставшие добыли 10 винтовок, пистолет, и патроны. Успехом завершился и штурм поселкового узла связи. А из КПЗ ретюнинцам удалось освободить 38 заключенных, 12 из которых присоединились к восстанию.
Но на этом триумфальное шествие закончилось. Служащие наркомата Внутренних дел, имея богатые запасы патронов, сдаваться отказались. Самый жаркий и упорный бой кипел у здания районного отдела НКВД. Одному из милиционеров безуспешно штурмуемого райотдела удалось прорваться сквозь огненное кольцо. Прибыв на соседний лагпункт “Поля-Курья”, он сообщает начальству о нападении на поселок. И тогда в “Поля-Курья” разноситься весть - в Усть-Усе высадился немецкий десант! Начальник лагпунка впопыхах сформировал боевую группу из пятнадцати человек, которая прибыла в райцентр к позднему вечеру. А на покрытых тьмой улицах все еще свистели пули - успешную оборону вели милиционеры. Среди них и ВОХРовцев из прибывшей на подмогу группы были убитые - минимум шесть человек, и в их числе зам.начальника РО НКВД по милиции Сельков. Группа заключенных, ранее отправленная на захват аэродрома потерпела неудачу, и на большой земле узнали о происходящем. Ведшие упорный бой повстанцы также несли потери - по количеству убитых они шли почти вровень с противником.
Нехватка оружия и боеприпасов заставила Ретюнина отдать приказ к отступлению. К полуночи восставшие оставили Усть-Усу, потеряв десять человек. К моменту оставления райцентра они успели записать на свой счет полтора десятка милиционеров и ВОХРовцев.
На десяти подводах повстанцы уходили к лагерям Печорлага, надеясь на помощь своих. Почти все невооруженные участники восстания разбежались, надеясь на милость начальства в лагерях…
Отряд №41
По пути следования отступающие заняли лагерную подкомандировку Кыз-Раз-Ды. После блестящего освобождения “Лесорейда” - это их первая большая удача. Дело в том, что вместе со значительным количеством продуктов, которыми пополнили обоз, восставшие получили информацию об оружейном обозе. Трудно переоценить значение этих сведений. Отправленного в Воркуту оружия хватило бы на взвод, а боеприпасов - на роту. Обоз был настигнут отрядом Дунаева. В короткой схватке убит лишь один охранник - остальным сохранили жизнь. После этого единиц стрелкового оружия в отряде оказалось даже больше, чем людей. Сорок одна винтовка, 15 револьверов и шесть пистолетов, а кроме них - пять гранат, тысячи патронов и сотни осветительных ракет. Количество подвод увеличилось до чертовой дюжины. Людей в отряде было столько же, сколько винтовок - 41.
Прекрасно вооруженные и экипированные по погоде, восставшие двинулись по снегам, стремясь опередить преследователей. В селе Усть-Лыжа ретюнинцы отметились любопытными реквизициями. Забрав со склада магазина сельпо множество хозяйственного инвентаря, продукты, спирт и махорку, военный комиссар отряда оставил продавщице магазина расписку, в которой группа именовалась как “Особый отряд №41”. Также в Усть-Лыже у местных жителей были взяты… лыжи. Взамен поселянам выдали несколько мешков муки на человека.
В три часа дня ретюнинцы покинули село. Их надежда - снежная тундра, ненцы-оленеводы, и оленьи упряжки, скорость которых, по замыслу руководителей, позволит развить успех. В то время, как повстанцы на подводах мчались по заснеженным просторам и льду Печоры, сыктывкарские НКВДшники развивают бурную активность с целью скорейшего подавления восстания. Оружие перебрасывают к месту событий на самолетах, а из за нехватки кадров под ружье ставят даже партийный актив! Пестрая компания из ВОХРовцев и коммунистов-активистов прибыла в оставленную повстанцами Усть-Лыжу, и настигла восставших только 27 января. После короткого боя стороны разошлись, чтобы на утро сойтись вновь…
Бой на Лыже
28 января 1942. Раннее утро. Левый и правый берега р. Лыжа
День начался со стрельбы. ВОХРовцы и партактивисты, проведя ночь на морозе, больше не могли ждать. Их гениальное командование послало людей на холод в летнем обмундировании, без ватников и валенок. Обмороженные и вымотанные погоней, с рассветом они вынуждены были атаковать.
Повстанцы вырыли окопы на обоих берегах реки Лыжи. Среди их руководителей было несколько бывших офицеров. Фактически, их позиции представляли собой эшелонированную оборону из двух укрепленных оборонительных линий. ВОХРовцы и активисты шли уничтожать бандитов. Но сражаться им пришлось с солдатами, которые умели воевать, и знали, для чего делают это. Растерянные преследователи, утратив порядок, гибли под огнем собственных же взводов. Всё это поразительно напоминает кадры “Последнего боя майора Пугачева”, снятого по мотивам “Колымских рассказов” Шаламова. Главный герой произведения, офицер-красноармеец, тоже оказался куда смышленее тех, кто шел по его пятам.
Позже, во время следствия, выяснится, что командир преследователей Прохоров был некомпетентен, и неверно расположил солдат. Подгоняемые командиром, под треск винтовочного огня, они падали, убитые в спину своими, а со стороны реки их накрывал шквал огня восставших, которым теперь не нужно было экономить патроны. Через несколько часов отряд Прохорова отошел. По канонам военного искусства это был полный разгром. Встретивший прохоровцев замнарком Симаков мог только без толку сотрясать воздух, ругая подчиненных - его приказ продолжать преследование не был выполнен. 28 бойцов отказались подчиняться, а остальные, выражая формальную готовность, выполнить приказ просто не могли - все получили обморожение разной степени тяжести. С этим диагнозом в спешно организованный лазарет в итоге попали 75 человек. Районная больница была переполнена. В этом бою обе стороны потеряли убитыми по 16 человек. В их числе были повстанцы Алексей Макеев и Василий Соломин.
Финал
Для ретюнинцев победа на Лыже оказалась пирровой. Они продолжили отступать. Потеряв треть состава и имея на хвосте превосходящего по численности врага, в охотничьей избушке они собрались на последний в жизни совет. Отказавшись от своих амбициозных планов по созданию полноценной армии, восставшие решают прорываться в тундру, чтобы спасти хотя бы свои жизни, а может, и дождаться другого шанса. Разделившись на мелкие группы, повстанцы уходят к “большеземелью”...
Основную группу Марка Ретюнина ВОХР нагнал только к первому февраля. В отряде было одиннадцать человек. Восставшие были окружены. Этот последний эпизод достоин куда большего, чем абзац во “вконтактовской” статье. Когда-нибудь про это снимут фильм. Остросюжетный, насыщенный динамизмом и порохом. И финальной сценой в нем будет 23-часовой бой окруженного отряда, руководитель которого предпочел смерть удобной жизни лагерного начальника. Израсходовав боеприпасы, Ретюнин, Дунаев и еще четверо повстанцев оставили последний патрон для себя. Зав.обозом Яшкин и тот самый банщик-китаец, благодаря которому восстание могло случиться, сдались в плен.
Группа Ретюнина была главной, но не последней. Остатки повстанцев выслеживали вплоть до шестого марта. И каждый раз большинство окруженных предпочитало не сдаваться в плен.
Последствия и смыслы.
Финал этой истории банален - советская юстиция не преподнесла ни одного сюрприза. Все выжившие руководители восстания были казнены. Всего 50 обвиняемых были приговорены к высшей мере наказания, 13 - к 10 годам, 4 - к 8 годам и 1 - к 5 годам лишения свободы. Нетрудно догадаться, откуда так много расстрелянных - это те заключенные, которые так и не получив оружия, добровольно явились в райотдел НКВД в самый первый день. Кроме прочего, в качестве “чесеир” была арестована Галина Петровна Филиппова, супруга Марка Ретюнина,
Чего на самом деле хотели восставшие? Ответить на это однозначно не получится. Версия советского следствия крайне экзотична, и даже оптимистична. Сдавшийся в плен Яшкин, сначала утверждавший, что повстанцы хотели лишь добиться освобождения заключенных, изменил показания. Теперь восстание было контрреволюционным, и ставило своей целью присоединить захваченную территорию к “фашистской Германии или Финляндии”, с переформатированием социализма в буржуазный строй. Смело. А в части про буржуазный строй - даже заманчиво! Но, к счастью или несчастью, неправда. Понять, почему Яшкин изменил показания - не сложно. Следствию нужна была сногсшибательная, стопроцентная версия ублюдочности восставших. Что может быть хуже, чем фашист-контрреволюционер?
Оставляя в стороне вопрос о широте фантазии советских следователей, лучше подумаем, что думали на этот счет сами восставшие? Кем они были? Конечно, они не были бандитами, как сначала утверждало НКВД. Бандиты не реквизируют, они грабят. И уж точно не оставляют крестьянам муку. И тут возникает опасность пуститься в “булкохрустание”, выставляя восставших борцами за национальную Россию под трехцветным флагом. Белогвардейцами они не были. Марк Ретюнин был осужден за бандитизм, и не был даже политзеком. Но он не был приспособленцем. Строго следя за выполнением трудовых норм “Лесорейда”, в самые ответственные моменты он был готов рисковать всем ради своих подопечных. И запретил ВОХРу карать лагерников, когда те вышли из подчинения в ночь с 6 на 7 ноября. Трогательные воспоминания о Марке Ретюнине оставил В. Зубчанинов в своих мемуарах о ГУЛАГе “Увиденное и пережитое”:
Он был из тех крестьянских парней, которых во время коллективизации судили как бандитов. Срок он отбывал на Воркутинских шахтах, где возглавлял одну из самых лучших горняцких бригад. После освобождения его сделали начальником сначала небольшого лесзака, а теперь - Усть-Усинского рейда. Походкой он напоминал медведя, рыжая лохматая голова была у него немного наклонена вперед, и глазки смотрели тоже по-медвежьи. Но это был романтик. В его избушке, стоявшей на высоких сваях, лежал томик Шекспира. Когда я взялся за него и раскрыл, Ретюнин сказал:
- Вот был человек! - и наизусть стал декламировать:
Для тех, кто пал на низшую ступень,
Открыт подъем, им некуда уж падать.
Опасности таятся на верхах, А мы внизу живем в надежде!
- Понимаешь? Живем в надежде, открыт подъем! Это не всякому червяку дается"
Остальные, входившие в штаб «Отряда № 41», были значительную часть жизни людьми советскими. Формулировка “участник троцкистской организации” как правило, означает большевика, не согласного с генеральной линией партии и лично товарища Сталина. Возвращаясь к началу нашей статьи, снова зададимся главным вопросом. Кто такой советский человек, и может ли он стать снова русским? На наш взгляд, граница между советским и русским проходит не в области убеждений. Как ни прискорбно, но на стороне Красной Армии воевало множество русских людей. Советским человек становится лишь спустя долгие годы жизни в государстве и обществе, которые стремятся уничтожить всё русское ради реализации марксистских идей.
Жизнь в советском государстве опасна в той же мере, как и полна соблазнов . С нравственной точки зрения - это одно и тоже. За неправильные слова в советском обществе можно лишиться работы, жилья, свободы или жизни. На усмотрение начальника или “суда”. В разное время и риски были разными. Но они были. В такой ситуации всегда высок соблазн перестать оказывать даже ментальное сопротивление. До тех пор, пока человек позволяет себе думать в советском обществе, его жизнь похожа на ад. Потому, что мысля как человек, а не как домашняя скотина, каждый день он будет вынужден врать, добровольно загоняя себя в стойло. Имея собственную живую мысль, он будет праздновать то, что скажут и когда скажут, лицемерно радоваться тому, чему радуется партия, и на показ ненавидеть тех, кого положено. И всё это с полным осознанием того, что делаемое им - ложь. Но стоит сделать всего лишь один шаг, от действий перейти к мысли - вся боль уйдет. Для того, чтобы жить без боли, нужно не только делать то, что сказали. Нужно думать так, как сказали. Для того, чтобы выжить. Для того, чтобы перестать сходить с ума от бесконечной лжи. Для того, чтобы случайно не выдать неправильную мысль неправильным действием. Для того, чтобы получить “бесплатную” советскую квартиру. Мысль о том, чтобы заплатить за “бесплатную” квартиру возможностью свободно говорить и думать - жива до сих пор. Половина страны пускает слюни при мысли о том, чтобы отдать свою душу и мозги за квадратные метры. Потому, что “раньше было лучше”.
Усть-Усинские повстанцы не были монолитным коллективом. Уверен, среди них было много советских людей. Пожалуй, именно советские вернулись в райотдел, надеясь на хозяйское милосердие. Но каждый, кто имея голову на плечах предпочел пулю - плену, и безымянную могилу - шансу на пощаду, умер русским человеком. И среди них - Марк Ретюнин, Михаил Дунаев, Алексей Макеев, Василий Соломин, Иван Зверев и Степан Простаков.
Даты и события, которые следует помнить русскому человеку.
Усть-Устинское восстание заключённых: 24 января - 6 марта 1942 года.
Умереть восставшими
Сейчас модно разделять людей на русских и “совков”. Но начало этому положили не антикоммунисты. Теория о советском народе, новой исторической общности, которая положит конец нациям - это измышления большевиков. Вдаваться в глубинные причины этого разделения и вопрос о том, правомерно ли оно мы сейчас не будем. Поверим “товарищам” на слово. Что ж, пускай. Советский народ и советский человек правда существуют.
Но так ли необратимо превращение русского в советского? Случается ли превращение в одночасье? И есть ли у этого процесса обратный ход? На последний вопрос история многократно ответила - “да!”. И один из первых таких ответов был дан 24 января, 80 лет назад. В этот день, в 1942 году произошло первое восстание в истории ГУЛАГа.
Кровавое эхо.
Коми АССР. 1941. Декабрь. Военное время. Районный центр Усть-Уса.
Вокруг старинного села, население которого составляло 4,5 тыс. человек, располагалось несколько учреждений Воркутлага. Одно из них - “Лесорейд”. Главой этого лагерного учреждения был Марк Ретюнин, бывший заключенный и вольнонаемный работник ГУЛАГа. Именно ему и предстояло вписать в историю свое имя. В начале сорок второго этот человек возглавит восстание, которое будут знать и под его именем, как восстание Ретюнина. Но как случилось, что бывший зэка, добившийся столь многого, восстал против тех, кто его помиловал и даже возвысил? На этот вопрос невозможно ответить, если не обратить свой взгляд за пределы Усть-Усы и воркутинских лагерей.
В конце первого года войны до поселенцев и заключенных “Лесорейда” стали доходить особого рода слухи. Из уст в уста, от уха к уху люди узнавали о массовых расправах НКВД и НКГБ. Эти расправы были обусловлены войной. Руководство СССР не желало, чтобы политические противники советского строя попадали в руки врагу. Вопрос о цене никто особо не ставил. При невозможности провести эвакуацию, всех задержанных и осужденных, представляющих политическую опасность, было решено ликвидировать.
Презумпция невиновности? Недопустимость исполнения приговора без решения суда? Насколько всё это безумно для советской реальности. Местные начальники исполнили приказ Москвы. Каждый в разных масштабах. В каждой из прибалтийских стран, по российский данным, расстреляли не более полутысячи человек. Пожалуй, уничтожить больше просто не успели. Наступление вермахта было стремительным. Но своих коллег из Литвы, Латвии, и Эстонии в деле выполнения плана догнали и перегнали каратели Белоруссии. По официальным чекистским данным, только под Витебском расстреляли сразу шесть сотен. Интересно, что руководителя Витебской резни осудили за бессудные расстрелы. Красные не могли разобраться в порядке исполнения собственных приказов. Ну а то, что произошло под Червенем, превосходит по масштабам десяток Хатыней. Там большевики уничтожили пять тысяч человек. Инициаторов этого побоища никто не судил. На Украине ситуация была не лучше. Львов и окрестности - 4 тысячи трупов. Харьков - 1200 расстрелянных. Тернополь - 560 расстрелянных. Город Станислав - полторы тысячи. Количество убитых в Луцке не установлено до сих пор - счет, как и в случае с Белоруссий, идет на тысячи.
И не слушайте нытья красных о том, что нельзя было допустить анархии и бесчинств уголовных элементов. Именно уголовников-бытовиков и оставляли в живых. А политических - в расход.
Для того, чтобы не быть голословным, посмотрим, кого расстреляли уже в России, под Орлом. Кого советская власть так ценила, что “до смерти не хотела отпускать”? “Большевистское милосердие”, избавляющее от жизни на оккупированных территориях, было подарено многим знаменитостям. Среди них: муж Цветаевой журналист, евразиец и офицер Сергей Эфрон, Ольга Каменева - супруга Льва Каменева, Галина Егорова - жена знаменитого советского маршала, астроном Борис Нумеров, деятели партии социалистов-революционеров - Спиридонова, Майорова, Измаилович. И многие многие другие “враги народа” и их “чесеир”. “Чесеир” или ЧСИР - это такая советская аббревиатура, означающая членов семей изменников родины. А как вы уже знаете, “изменником Родины” можно стать, просто занимаясь астрономией. Или генетикой.
“Помрем, как восставшие”
Едва ли заключенные и работники “Лесорейда” знали об этих расправах в подробностях. Но то, что кровавое эхо дошло и до Воркуты - установленный самими чекистами факт. Именно нежелание повторить судьбу эсеров, бывших большевиков, троцкистов и “чесеир” сподвигло лесорейдовцев на то, чтобы объявить Советам войну. Материалы советского следствия показывают, что решение о вооруженном выступлении не было спонтанным, принятым в последний момент. Подготовку материальной базы восстания Марк Ретюнин начал задолго до января. Еще с осени он выписывал из центра продовольствие, обмундирование для ВОХРа и фураж сверх актуальных требований лагеря. Это не вызвало подозрений - считалось, что таким образом лагерное начальство готовиться к зиме. Восставшим везло в этот год - по оперативным соображением на другой участок перевели куратора лагерной агентуры оперуполномоченного Осипенко. А значит, агентура из заключенных была предоставлена сама себе. Никто из них не мог сообщить центру о готовящемся мятеже. И хотя из Воркуты приходили распоряжения усилить охрану, никаких специальных мер, способных предотвратить выступление, “Лесорейдом” принято не было. По очевидной причине. Начальником лагеря был сам глава намечающегося восстания.
Организаторы восстания готовились не только материально. Михаил Дунаев, доверенное лицо Ретюнина, с осени начал информационную работу с заключенными. При помощи начальства он подбирал в свой барак наиболее идейных людей, готовых поддержать выступление. С ними он говорил о расстрелах заключенных, и о необходимости подниматься на борьбу.
В декабре на квартире Ретюнина проходили последние совещания, на которых согласовывался окончательный план. О планах начлагеря знали не более полутора десятков человек. Уже из того, что большинство из них могли присутствовать на совещании, мы знаем - режим был крайне щадящим. Заключенных не морили голодом, нормы выработки были адекватными, а в личное время узников расконвоировали. Они могли передвигаться относительно свободно. Усть-Усинское восстание не было восстанием измученных пытками рабов. Это было хорошо продуманное, взвешенное решение. Алексей Макеев, идеолог восстания, на “планерке” предлагал идти на Воркуту под лозунгом деколлективизации. Отмена колхозов, как он надеялся, привлечет к общему делу и раскулаченных спецпереселенцев, и прочих местных.
Шанс на то, что Воркутлаг избегнет массовых профилактических расстрелов был высок. В итоге, так и случилось. Но лесорейдовцы предпочли не ждать возможной расправы или пощады. На одном из этих последних совещаний на своей квартире Марк Ретюнин убедил своих соратников, что смерть лучше принять свободными, а не ждать милости от господ.
На Усть-Усу!
Холодным зимним днем, 24 января в четыре часа дня продрогшие бойцы ВОХРа толпятся у входа в баню, предвкушая так чаемое ими тепло. Помещение заполнил гомон ждущих горячей воды охранников, слышалась добродушная ругань мужиков, подгоняющих медлительного заключенного, ответственного за растопку. В предбаннике собрались почти все, кому Советы доверили охранять “Лесорейд”. Получив от банщика Лю-Фа распоряжение следовать на помывку, охранники с радостью выполнили приказ. Они не знали, что китаец был среди заговорщиков.
Лагерную охрану в этой бане и заперли. У дневального отобрали “Наган”, и ринулись в казарму, в которой осталось всего трое бойцов. Один из них погиб, пытаясь остановить заключенных. После этого всех ВОХРовцев заперли в сарае. В распоряжении восставших попало всё то оружие, что было у лагерных караульных - дюжина винтовок и четыре пистолета. Но уже на этом этапе восставшие совершили свой первый просчет. Один из охранников смог сбежать.
Нейтрализовав ВОХР, повстанцы освободили всех лагерников. Ретюнин обратился к освобожденным, убеждая их взять судьбу в свои руки. “Вас всех уже приговорили” - убеждал он людей. После этого число его сторонников увеличилось почти до полутора сотен. Но на всех было два с половиной десятка винтовок и несколько пистолетов. Успех восстания в этот момент зависел от того, насколько быстро удастся добраться до Усть-Усы и пополнить запасы вооружения и боеприпасов. Под видом учений колонна обмундированных в зимнюю форму восставших двинулась на райцентр. Из бывших в “Лесорейде” подвод был сформирован продовольственный обоз, на который погрузили все добытые в лагере продукты. На это этапе был создан полноценный штаб восстания.
Командир отряда - Зверев Иван Матвеевич, осужден за принадлежность к троцкистской организации, бывший офицер РККА.
2. Начальник штаба - Дунаев Михаил Васильевич, бывший офицер РККА, “троцкист”.
3. Военный комиссар - Макеев Александр Трофимович, “троцкист”, бывший офицер РККА и экс-партийный работник.
4. Командир отделения - Простаков Степан Андреевич, экс-партиец, “троцкист”.
5. Командир отделения - Соломин Василий Евгеньевич, экс-партиец, инжинер, “троцкист”.
6. Заведующий обозом - Яшкин Афанасий Иванович, бывший политзаключенный, вольнонаемный на момент восстания.
Общее руководство продолжал осуществлять Марк Ретюнин.
Восставшие, разбившись на несколько групп, подойдя к районному центру, выставили вокруг поселка посты охраны и оборвали телефонную связь. Войдя в Усть-Усу, ретюнинцы вступили в затяжной бой.
Штурм
24 января 1942 года. Районный-центр Усть-Уса.
На улицах поселка слышна ураганная стрельба. Перед тем, как Усть-Уса погрузилась в хаос уличной схватки, отряд восставших строевым шагом отправился к зданию охраны Печорского управления речного пароходства. Только представьте себе эту картину! В поселок, не один год живший трудом ГУЛАГовских зеков, маршем и с винтовками на плечах входит колонна тех, кто еще вчера был бесправным рабом.
В пароходстве торжественно вступившие в Усть-Усу восставшие добыли 10 винтовок, пистолет, и патроны. Успехом завершился и штурм поселкового узла связи. А из КПЗ ретюнинцам удалось освободить 38 заключенных, 12 из которых присоединились к восстанию.
Но на этом триумфальное шествие закончилось. Служащие наркомата Внутренних дел, имея богатые запасы патронов, сдаваться отказались. Самый жаркий и упорный бой кипел у здания районного отдела НКВД. Одному из милиционеров безуспешно штурмуемого райотдела удалось прорваться сквозь огненное кольцо. Прибыв на соседний лагпункт “Поля-Курья”, он сообщает начальству о нападении на поселок. И тогда в “Поля-Курья” разноситься весть - в Усть-Усе высадился немецкий десант! Начальник лагпунка впопыхах сформировал боевую группу из пятнадцати человек, которая прибыла в райцентр к позднему вечеру. А на покрытых тьмой улицах все еще свистели пули - успешную оборону вели милиционеры. Среди них и ВОХРовцев из прибывшей на подмогу группы были убитые - минимум шесть человек, и в их числе зам.начальника РО НКВД по милиции Сельков. Группа заключенных, ранее отправленная на захват аэродрома потерпела неудачу, и на большой земле узнали о происходящем. Ведшие упорный бой повстанцы также несли потери - по количеству убитых они шли почти вровень с противником.
Нехватка оружия и боеприпасов заставила Ретюнина отдать приказ к отступлению. К полуночи восставшие оставили Усть-Усу, потеряв десять человек. К моменту оставления райцентра они успели записать на свой счет полтора десятка милиционеров и ВОХРовцев.
На десяти подводах повстанцы уходили к лагерям Печорлага, надеясь на помощь своих. Почти все невооруженные участники восстания разбежались, надеясь на милость начальства в лагерях…
Отряд №41
По пути следования отступающие заняли лагерную подкомандировку Кыз-Раз-Ды. После блестящего освобождения “Лесорейда” - это их первая большая удача. Дело в том, что вместе со значительным количеством продуктов, которыми пополнили обоз, восставшие получили информацию об оружейном обозе. Трудно переоценить значение этих сведений. Отправленного в Воркуту оружия хватило бы на взвод, а боеприпасов - на роту. Обоз был настигнут отрядом Дунаева. В короткой схватке убит лишь один охранник - остальным сохранили жизнь. После этого единиц стрелкового оружия в отряде оказалось даже больше, чем людей. Сорок одна винтовка, 15 револьверов и шесть пистолетов, а кроме них - пять гранат, тысячи патронов и сотни осветительных ракет. Количество подвод увеличилось до чертовой дюжины. Людей в отряде было столько же, сколько винтовок - 41.
Прекрасно вооруженные и экипированные по погоде, восставшие двинулись по снегам, стремясь опередить преследователей. В селе Усть-Лыжа ретюнинцы отметились любопытными реквизициями. Забрав со склада магазина сельпо множество хозяйственного инвентаря, продукты, спирт и махорку, военный комиссар отряда оставил продавщице магазина расписку, в которой группа именовалась как “Особый отряд №41”. Также в Усть-Лыже у местных жителей были взяты… лыжи. Взамен поселянам выдали несколько мешков муки на человека.
В три часа дня ретюнинцы покинули село. Их надежда - снежная тундра, ненцы-оленеводы, и оленьи упряжки, скорость которых, по замыслу руководителей, позволит развить успех. В то время, как повстанцы на подводах мчались по заснеженным просторам и льду Печоры, сыктывкарские НКВДшники развивают бурную активность с целью скорейшего подавления восстания. Оружие перебрасывают к месту событий на самолетах, а из за нехватки кадров под ружье ставят даже партийный актив! Пестрая компания из ВОХРовцев и коммунистов-активистов прибыла в оставленную повстанцами Усть-Лыжу, и настигла восставших только 27 января. После короткого боя стороны разошлись, чтобы на утро сойтись вновь…
Бой на Лыже
28 января 1942. Раннее утро. Левый и правый берега р. Лыжа
День начался со стрельбы. ВОХРовцы и партактивисты, проведя ночь на морозе, больше не могли ждать. Их гениальное командование послало людей на холод в летнем обмундировании, без ватников и валенок. Обмороженные и вымотанные погоней, с рассветом они вынуждены были атаковать.
Повстанцы вырыли окопы на обоих берегах реки Лыжи. Среди их руководителей было несколько бывших офицеров. Фактически, их позиции представляли собой эшелонированную оборону из двух укрепленных оборонительных линий. ВОХРовцы и активисты шли уничтожать бандитов. Но сражаться им пришлось с солдатами, которые умели воевать, и знали, для чего делают это. Растерянные преследователи, утратив порядок, гибли под огнем собственных же взводов. Всё это поразительно напоминает кадры “Последнего боя майора Пугачева”, снятого по мотивам “Колымских рассказов” Шаламова. Главный герой произведения, офицер-красноармеец, тоже оказался куда смышленее тех, кто шел по его пятам.
Позже, во время следствия, выяснится, что командир преследователей Прохоров был некомпетентен, и неверно расположил солдат. Подгоняемые командиром, под треск винтовочного огня, они падали, убитые в спину своими, а со стороны реки их накрывал шквал огня восставших, которым теперь не нужно было экономить патроны. Через несколько часов отряд Прохорова отошел. По канонам военного искусства это был полный разгром. Встретивший прохоровцев замнарком Симаков мог только без толку сотрясать воздух, ругая подчиненных - его приказ продолжать преследование не был выполнен. 28 бойцов отказались подчиняться, а остальные, выражая формальную готовность, выполнить приказ просто не могли - все получили обморожение разной степени тяжести. С этим диагнозом в спешно организованный лазарет в итоге попали 75 человек. Районная больница была переполнена. В этом бою обе стороны потеряли убитыми по 16 человек. В их числе были повстанцы Алексей Макеев и Василий Соломин.
Финал
Для ретюнинцев победа на Лыже оказалась пирровой. Они продолжили отступать. Потеряв треть состава и имея на хвосте превосходящего по численности врага, в охотничьей избушке они собрались на последний в жизни совет. Отказавшись от своих амбициозных планов по созданию полноценной армии, восставшие решают прорываться в тундру, чтобы спасти хотя бы свои жизни, а может, и дождаться другого шанса. Разделившись на мелкие группы, повстанцы уходят к “большеземелью”...
Основную группу Марка Ретюнина ВОХР нагнал только к первому февраля. В отряде было одиннадцать человек. Восставшие были окружены. Этот последний эпизод достоин куда большего, чем абзац во “вконтактовской” статье. Когда-нибудь про это снимут фильм. Остросюжетный, насыщенный динамизмом и порохом. И финальной сценой в нем будет 23-часовой бой окруженного отряда, руководитель которого предпочел смерть удобной жизни лагерного начальника. Израсходовав боеприпасы, Ретюнин, Дунаев и еще четверо повстанцев оставили последний патрон для себя. Зав.обозом Яшкин и тот самый банщик-китаец, благодаря которому восстание могло случиться, сдались в плен.
Группа Ретюнина была главной, но не последней. Остатки повстанцев выслеживали вплоть до шестого марта. И каждый раз большинство окруженных предпочитало не сдаваться в плен.
Последствия и смыслы.
Финал этой истории банален - советская юстиция не преподнесла ни одного сюрприза. Все выжившие руководители восстания были казнены. Всего 50 обвиняемых были приговорены к высшей мере наказания, 13 - к 10 годам, 4 - к 8 годам и 1 - к 5 годам лишения свободы. Нетрудно догадаться, откуда так много расстрелянных - это те заключенные, которые так и не получив оружия, добровольно явились в райотдел НКВД в самый первый день. Кроме прочего, в качестве “чесеир” была арестована Галина Петровна Филиппова, супруга Марка Ретюнина,
Чего на самом деле хотели восставшие? Ответить на это однозначно не получится. Версия советского следствия крайне экзотична, и даже оптимистична. Сдавшийся в плен Яшкин, сначала утверждавший, что повстанцы хотели лишь добиться освобождения заключенных, изменил показания. Теперь восстание было контрреволюционным, и ставило своей целью присоединить захваченную территорию к “фашистской Германии или Финляндии”, с переформатированием социализма в буржуазный строй. Смело. А в части про буржуазный строй - даже заманчиво! Но, к счастью или несчастью, неправда. Понять, почему Яшкин изменил показания - не сложно. Следствию нужна была сногсшибательная, стопроцентная версия ублюдочности восставших. Что может быть хуже, чем фашист-контрреволюционер?
Оставляя в стороне вопрос о широте фантазии советских следователей, лучше подумаем, что думали на этот счет сами восставшие? Кем они были? Конечно, они не были бандитами, как сначала утверждало НКВД. Бандиты не реквизируют, они грабят. И уж точно не оставляют крестьянам муку. И тут возникает опасность пуститься в “булкохрустание”, выставляя восставших борцами за национальную Россию под трехцветным флагом. Белогвардейцами они не были. Марк Ретюнин был осужден за бандитизм, и не был даже политзеком. Но он не был приспособленцем. Строго следя за выполнением трудовых норм “Лесорейда”, в самые ответственные моменты он был готов рисковать всем ради своих подопечных. И запретил ВОХРу карать лагерников, когда те вышли из подчинения в ночь с 6 на 7 ноября. Трогательные воспоминания о Марке Ретюнине оставил В. Зубчанинов в своих мемуарах о ГУЛАГе “Увиденное и пережитое”:
Он был из тех крестьянских парней, которых во время коллективизации судили как бандитов. Срок он отбывал на Воркутинских шахтах, где возглавлял одну из самых лучших горняцких бригад. После освобождения его сделали начальником сначала небольшого лесзака, а теперь - Усть-Усинского рейда. Походкой он напоминал медведя, рыжая лохматая голова была у него немного наклонена вперед, и глазки смотрели тоже по-медвежьи. Но это был романтик. В его избушке, стоявшей на высоких сваях, лежал томик Шекспира. Когда я взялся за него и раскрыл, Ретюнин сказал:
- Вот был человек! - и наизусть стал декламировать:
Для тех, кто пал на низшую ступень,
Открыт подъем, им некуда уж падать.
Опасности таятся на верхах, А мы внизу живем в надежде!
- Понимаешь? Живем в надежде, открыт подъем! Это не всякому червяку дается"
Остальные, входившие в штаб «Отряда № 41», были значительную часть жизни людьми советскими. Формулировка “участник троцкистской организации” как правило, означает большевика, не согласного с генеральной линией партии и лично товарища Сталина. Возвращаясь к началу нашей статьи, снова зададимся главным вопросом. Кто такой советский человек, и может ли он стать снова русским? На наш взгляд, граница между советским и русским проходит не в области убеждений. Как ни прискорбно, но на стороне Красной Армии воевало множество русских людей. Советским человек становится лишь спустя долгие годы жизни в государстве и обществе, которые стремятся уничтожить всё русское ради реализации марксистских идей.
Жизнь в советском государстве опасна в той же мере, как и полна соблазнов . С нравственной точки зрения - это одно и тоже. За неправильные слова в советском обществе можно лишиться работы, жилья, свободы или жизни. На усмотрение начальника или “суда”. В разное время и риски были разными. Но они были. В такой ситуации всегда высок соблазн перестать оказывать даже ментальное сопротивление. До тех пор, пока человек позволяет себе думать в советском обществе, его жизнь похожа на ад. Потому, что мысля как человек, а не как домашняя скотина, каждый день он будет вынужден врать, добровольно загоняя себя в стойло. Имея собственную живую мысль, он будет праздновать то, что скажут и когда скажут, лицемерно радоваться тому, чему радуется партия, и на показ ненавидеть тех, кого положено. И всё это с полным осознанием того, что делаемое им - ложь. Но стоит сделать всего лишь один шаг, от действий перейти к мысли - вся боль уйдет. Для того, чтобы жить без боли, нужно не только делать то, что сказали. Нужно думать так, как сказали. Для того, чтобы выжить. Для того, чтобы перестать сходить с ума от бесконечной лжи. Для того, чтобы случайно не выдать неправильную мысль неправильным действием. Для того, чтобы получить “бесплатную” советскую квартиру. Мысль о том, чтобы заплатить за “бесплатную” квартиру возможностью свободно говорить и думать - жива до сих пор. Половина страны пускает слюни при мысли о том, чтобы отдать свою душу и мозги за квадратные метры. Потому, что “раньше было лучше”.
Усть-Усинские повстанцы не были монолитным коллективом. Уверен, среди них было много советских людей. Пожалуй, именно советские вернулись в райотдел, надеясь на хозяйское милосердие. Но каждый, кто имея голову на плечах предпочел пулю - плену, и безымянную могилу - шансу на пощаду, умер русским человеком. И среди них - Марк Ретюнин, Михаил Дунаев, Алексей Макеев, Василий Соломин, Иван Зверев и Степан Простаков.