Здравые мысли
Открытие памятника святому Сергию Радонежскому в Радонеже в День Святой Троицы 29 мая 1988г.
О истинно здравомыслящем отношении к реальной, исторической и национальной церкви.
Многие (особенно неофиты) не всегда сразу приходят к такому здравомыслящему пониманию, так как поспешно и сгоряча судят о реальности с высоты какого то отвлечённо абстрактного идеала, забывая о том, что в реальной действительности ничего идеального не бывает.
https://t.me/grigorov_prav/519 - Правый Григоров
Недавно я беседовал долго с одним очень хорошим епископом Русской Православной Церкви. Разговор был очень глубоким и пока не время о нём писать. Но рассказал я епископу о своём сложном пути отношения к Церкви, к РПЦ.
Летом 1990 года я тогда ещё старшеклассником был на раскопах в Радонеже. Как раз в 1988 году скульптор Клыков установил памятник преподобному Сергию Радонежскому, на холме, на самой высокой точке берега реки Пажа, где река подковой окружает сожженный поляками город Радонеж. Наш археологический лагерь располагался на противоположном берегу, чуть выше заливного луга. И вот утром с рассветом я часто выходил смотреть с другого берега на фигуру Сергия. Осенью я принял крещение. Может быть это были минуты катарсиса, который я переживал, и которые пока не могу вернуть.
Потом прошли годы, я к Церкви относился и плохо, и критично. Хотя как плохо, как я относился плохо для многих хулителей означало бы и хорошо. И период этот был долгим, затянувшимся. Я знал, что дома у меня хранится спасённая из неизвестного храма картина Богоявления, и что её надо отдать в храм, я как историк конечно понимал значение РПЦ для России. Но, пожалуй, настоящее изменение моих позиций стало происходить после того, как с осени 2015 я начал ездить по малым городам России, где я естественно стал бывать во многих храмах и монастырях. Вот тут постепенно стало приходить осознание, не умом, другим чувством. Может ключевым было посещение первый раз храма Воскресения Христова на Бутовском полигоне.
Но я по-прежнему не высказывался о религии и вере публично. Наверное, первый раз публично об РПЦ, в её поддержку я высказался после того как возник вопрос выдачи томоса константинопольским патриархом «православной церкви» Украины. Вот тогда я чётко понял, что более и политически, и человечески молчать нельзя. У РПЦ есть свои недостатки, как их может не быть в таком большом организме, и там тоже люди. Но позиция с тех пор должна быть высказана. Русская Православная Церковь - это одна из ключевых основ России, русского государства, и то, что должно быть сохранено в разрушающемся мире. В тот год я осознал, что РПЦ я пойду защищать, будучи пусть и плохим христианином, и неважно кто как ко мне персонально относится из братьев православных. И именно нынешняя РПЦ это историческая истинная Церковь России, вынесшая тяжелейшие испытания, повторю, вынесшая.
К чему это всё. Что заставило меня сегодня поделиться этим? Уход отца Дмитрия Смирнова, мнение о котором я тоже изменил за последние годы. Не бойтесь менять ошибочные мнения, всё же мы люди, созданные Творцом, а не болванки железные.
Отцу Дмитрию Смирнову Царствие Небесное!
Ниже два отрывка из воспоминаний двух людей об отце Дмитрии.
«Когда мы познакомились, ему было чуть за сорок. Лучезарный, всех любящий батюшка, который хотел только одного: всех обогреть, всем помочь, всех спасти.
Он отдавал себя все 24 часа в сутки. Несчастным тёткам, неприкаянным девицам, философствующим молодым людям, одиноким старушкам, мальчикам-сиротам (он создал и поддерживал 3 детских дома), безумцам - всем, кто к нему приходил. Ликовал с теми, кто весел, плакал с теми, кто горевал. И это не фигура речи, это правда так. Плакал, улыбался, часто шутил. Иногда довольно едко, отрезвляюще. Каждого видел насквозь.
И помогал, помогал, помогал.
(…)
А его добрых дел не сосчитать, не исчислить. Из спасённых им - от самоубйиства, алкоголизма, от тюрьмы, сумы, от такого разного человеческого горя - можно составить город, страну. Но наверное, две - потому что об очень многом он никому не рассказывал. Никому эти убогии не были нужны, а ему - да.
Он грел собой этот ледяной мир, сколько мог, пока мог. Уже тяжко больным, совсем недавно он звонил мне и просил помочь одной девушке, сироте. Знаю, что сам он тоже дал ей денег на обучение. И таких историй - сотни, тысячи. Мы так часто и так легко его судили, не то сказал, но кому, скольким людям помогли мы? Кого сумели полюбить мы? Я?
Он построил целое царство - с храмами, чудесными садами, цветниками, чтобы все мы радовались, благодарили Бога, любовались... Великий. Русский богатырь. У любви его не было дна.
Прощай, возлюбленный отче!»
(Майя Кучерская).