филология, которая пошла горлом
После пяти лет тошноты, я таки блеванула словолюбием Писала я давече последнюю работу для родного универа. Третью ночь занималась ерундой. От бессмысленности хотелось выть. Просто физически было плохо. Чтобы хоть как-то подсластить эту тошнотворную ночь, я начала писать легенду для ролевой игры, которую проводит bekarr. Там было про инициацию девушки-шаманки. С утра перечитала. В конце последовательного текста идет следующий не-пришей-кобыле-хвост абзац:
Эти слова - жалкое подобие того, что я чувствовала… Слова - это вообще подобие. Жалкие, немощные потомки породившей их мысли. Они мало что значат, когда проливаются из людского рта, а написанные на бумаге и вовсе превращаются в знаки знаков, тени теней. Но я все равно пложу и пложу этих ублюдков на чистой простыне листа. Слова неверны, блудливы, истерты чужими языками, но я не знаю других способов, донести до тебя свои мысли.
Вообще, за пять лет обучения на заочном отделении филфака я не только разлюбила науку и систематичность. У меня пропала любовь к слову как таковому. И, наверное, не спроста этот абзац нечаянно написался во время, когда я в последний раз приносила жертву университету. Последний раз убивала ночь в угоду этой механичной, равнодушной глыбе.
Эти слова - жалкое подобие того, что я чувствовала… Слова - это вообще подобие. Жалкие, немощные потомки породившей их мысли. Они мало что значат, когда проливаются из людского рта, а написанные на бумаге и вовсе превращаются в знаки знаков, тени теней. Но я все равно пложу и пложу этих ублюдков на чистой простыне листа. Слова неверны, блудливы, истерты чужими языками, но я не знаю других способов, донести до тебя свои мысли.
Вообще, за пять лет обучения на заочном отделении филфака я не только разлюбила науку и систематичность. У меня пропала любовь к слову как таковому. И, наверное, не спроста этот абзац нечаянно написался во время, когда я в последний раз приносила жертву университету. Последний раз убивала ночь в угоду этой механичной, равнодушной глыбе.