постшкольное
начиналось все с беготни. с растерянности, неопределенности, задолбанности.
накануне школы - беготня. в день отъезда в москву - еще большая беготня.
а еще дети. естественно, что они уже не совсем дети в том смысле, в котором они это воспринимают, но и не совсем не дети, чтобы мне было некомфортно называть их детьми.
питерских детей любила и всячески лелеяла вся школа. конечно, от всеобщего признания кое-кому сознание собственной крутоты шибануло в голову, но все остались вполне людьми, что приятно.
чудесные-чудесные.
и старинные любимые знакомые (но дети, что поделать) ривка и кеша, и нервная тонконогая галя, и красавица-пианистка наташа, и неразлучные наташа-настя, полюбившие могильное дело, и томноголосая фаина, и их верные рыцари - востроглазый, быстроинеразборчивоговорящий, глянцевосимпатичный вася и нелюдимый и ироничный илья с удивительно добрыми глазами и чудесной улыбкой.
из всего происходящего сумбура я твердо вынесла, пожалуй, одно: Я ХОЧУ ВОЗИТЬ ДЕТЕЙ НА ШКОЛЫ. это правда стоит того. а если и не стоит, то я все равно, однажды отхлебнув, уже не могу отказаться.
удивительная школа. мне нравилось и ходить - и не ходить на пары, и пить портвейн с коллегами - и играть в крокодила с детьми. и - самое чудесное - я ни разу не пропустила ничего. то есть правда ничего. кажется, я была везде, где хотела, и делала там то, что хотела, - и это было незабываемо. петь, смеяться, учиться, учить, кутить, хандрить, шаркать по коридорам в носках и пить кофе, улыбаться всем, всех любить, хулиганить, в четыре руки плести фенечки.. - я успела все.
и теперь, когда все закончилось, нет мучения или какого-то "пере-", есть только перманентно теплое и устойчивое чувство, что то, что было - было хорошо, и что оно обязательно снова будет. можно даже не переживать и сомневаться.
потому что ты. нашел. свое. место.
накануне школы - беготня. в день отъезда в москву - еще большая беготня.
а еще дети. естественно, что они уже не совсем дети в том смысле, в котором они это воспринимают, но и не совсем не дети, чтобы мне было некомфортно называть их детьми.
питерских детей любила и всячески лелеяла вся школа. конечно, от всеобщего признания кое-кому сознание собственной крутоты шибануло в голову, но все остались вполне людьми, что приятно.
чудесные-чудесные.
и старинные любимые знакомые (но дети, что поделать) ривка и кеша, и нервная тонконогая галя, и красавица-пианистка наташа, и неразлучные наташа-настя, полюбившие могильное дело, и томноголосая фаина, и их верные рыцари - востроглазый, быстроинеразборчивоговорящий, глянцевосимпатичный вася и нелюдимый и ироничный илья с удивительно добрыми глазами и чудесной улыбкой.
из всего происходящего сумбура я твердо вынесла, пожалуй, одно: Я ХОЧУ ВОЗИТЬ ДЕТЕЙ НА ШКОЛЫ. это правда стоит того. а если и не стоит, то я все равно, однажды отхлебнув, уже не могу отказаться.
удивительная школа. мне нравилось и ходить - и не ходить на пары, и пить портвейн с коллегами - и играть в крокодила с детьми. и - самое чудесное - я ни разу не пропустила ничего. то есть правда ничего. кажется, я была везде, где хотела, и делала там то, что хотела, - и это было незабываемо. петь, смеяться, учиться, учить, кутить, хандрить, шаркать по коридорам в носках и пить кофе, улыбаться всем, всех любить, хулиганить, в четыре руки плести фенечки.. - я успела все.
и теперь, когда все закончилось, нет мучения или какого-то "пере-", есть только перманентно теплое и устойчивое чувство, что то, что было - было хорошо, и что оно обязательно снова будет. можно даже не переживать и сомневаться.
потому что ты. нашел. свое. место.