Теоретическая интерпретация
Харлоу (1953а; 19536) подчеркнул различие между потребностью в исследовании и уомеостатическими потребностями. Он говорил о противоположности этих двух категорий потребностей: одни из них имеют внутреннее происхождение, другие - внешнее. Такое противопоставление кажется нам некоторым преувеличением, поскольку оно основывается на различном - внешнем или внутреннем - источнике мотивации. Действительно, наблюдения этологов показали важное значение внешних объектов (геказегз, или пусковых механизмов) для развертывания поведения, что, однако, не умаляет значения органических или внутренних компонентов мотивационного фактора. С другой стороны, можно считать, что источником всякой мотивации является либо индивид, «имеющий определенную тенденцию», либо объект, обладающий валентностью.
Тем не менее нельзя, видимо, отрицать глубокого различия между гомеостатическими и вообще физиологическими потребностями и познавательными тенденциями (потребностью в исследовательской деятельности, восприятии, познании). Но искать это различие следует, скорее, в природе «завершающих реакций» (Шеррингтон, 1969), характерных для того и другого типа потребностей и поведения. В то время как удовлетворение гомеостатических потребностей связано, как правило, с действиями, оказывающими биологическое воздействие на организм или на его потомство, удовлетворение познавательных потребностей связано, видимо, с самим объектом. Отношения организма со средой предполагают, таким образом, некоторую активность, свидетельствующую о том, что организм на определенной ступени эволюции способен выделять некоторые объекты и интересоваться ими как таковыми. Видимо, именно здесь и следует искать источник могущественных объектных мотивов, или подчиненности объекту, столь характерных для некоторых поступков и помыслов человека, например для его научной деятельности. Келли (1955) справедливо подчеркивает, что такая установка, характерная для ученых, не является исключительно привилегией немногих избранных; каждый человек, говорит он, является одновременно стремящимся познать мир таким, каков он есть, на котором чрезмерно сосредоточен интерес психолога.
Некоторые исследователи пытались объяснить познавательные потребности, то есть исходя из физиологических потребностей. Ниссен (1960) предположил, что каждому органу присуща своя особая потребность, побуждающая его реализовывать функции, которые он способен осуществлять. Таково, с его точки зрения, общее свойство органических тканей. Познавательные мотивы, в частности, связаны с потребностями ткани клеток головного мозга и нервной системы в целом. И поскольку их функция заключается в том, чтобы «познавать», они и «стремятся» к ее осуществлению. Все это напоминает до некоторой степени К. Бюлера (1930) который, однако, не ссылался при объяснении его. На наш взгляд, нет сомнений в том, что некоторые виды активности объясняются существованием тенденции к упражнению ради упражнения или к функционированию ради функционирования. Эта свойственная каждому органу потребность была отмечена еще Адлером (1907, 1908). Тем не менее не следует придавать чрезмерного значения этому типу мотивации. Нам кажется, например, нелепым объяснять пищеварительную активность тенденцией пищеварительного аппарата упражнять свою пищеварительную функцию. Тем более нельзя объяснять интерес к самому объекту и стремление к объективному познанию исключительно активностью, вызываемой потребностью органа в функционировании. Другими словами, физико-химическая активность нервной клетки и акт познания отнюдь не идентичны (1951).
Тем не менее нельзя, видимо, отрицать глубокого различия между гомеостатическими и вообще физиологическими потребностями и познавательными тенденциями (потребностью в исследовательской деятельности, восприятии, познании). Но искать это различие следует, скорее, в природе «завершающих реакций» (Шеррингтон, 1969), характерных для того и другого типа потребностей и поведения. В то время как удовлетворение гомеостатических потребностей связано, как правило, с действиями, оказывающими биологическое воздействие на организм или на его потомство, удовлетворение познавательных потребностей связано, видимо, с самим объектом. Отношения организма со средой предполагают, таким образом, некоторую активность, свидетельствующую о том, что организм на определенной ступени эволюции способен выделять некоторые объекты и интересоваться ими как таковыми. Видимо, именно здесь и следует искать источник могущественных объектных мотивов, или подчиненности объекту, столь характерных для некоторых поступков и помыслов человека, например для его научной деятельности. Келли (1955) справедливо подчеркивает, что такая установка, характерная для ученых, не является исключительно привилегией немногих избранных; каждый человек, говорит он, является одновременно стремящимся познать мир таким, каков он есть, на котором чрезмерно сосредоточен интерес психолога.
Некоторые исследователи пытались объяснить познавательные потребности, то есть исходя из физиологических потребностей. Ниссен (1960) предположил, что каждому органу присуща своя особая потребность, побуждающая его реализовывать функции, которые он способен осуществлять. Таково, с его точки зрения, общее свойство органических тканей. Познавательные мотивы, в частности, связаны с потребностями ткани клеток головного мозга и нервной системы в целом. И поскольку их функция заключается в том, чтобы «познавать», они и «стремятся» к ее осуществлению. Все это напоминает до некоторой степени К. Бюлера (1930) который, однако, не ссылался при объяснении его. На наш взгляд, нет сомнений в том, что некоторые виды активности объясняются существованием тенденции к упражнению ради упражнения или к функционированию ради функционирования. Эта свойственная каждому органу потребность была отмечена еще Адлером (1907, 1908). Тем не менее не следует придавать чрезмерного значения этому типу мотивации. Нам кажется, например, нелепым объяснять пищеварительную активность тенденцией пищеварительного аппарата упражнять свою пищеварительную функцию. Тем более нельзя объяснять интерес к самому объекту и стремление к объективному познанию исключительно активностью, вызываемой потребностью органа в функционировании. Другими словами, физико-химическая активность нервной клетки и акт познания отнюдь не идентичны (1951).