Повесть про чужие глаза, главы 29-30
29. Вавилон (Аудио)
30. Шаолинь (Аудио)
Слушать всю повесть
Читать
29. - Вот, смотри сам! Никакого Поспелова тут нету!
Вахтёрша тычет Юре под нос папку со списками. Ей 60, вдова, бывшая учительница, и педагогика из неё до сих пор так и прёт. "Садись, двойка!" - ясно читается в её строгих очах.
- А вон в том списке? - робко спрашивает Юра.
- И там тоже нету! Сколько можно повторять?
- Тётя Клава, можно, я посмотрю? - Маша перегибается через стойку. - Юра, ТОЧНО нету!
- Надо ему позвонить, - говорит Юра. Достаёт мобильник, глядит на тёмный экран и вспоминает, что батареи там на нуле аж со вчерашнего дня.
- Извините, а можно у вас мобилку подзарядить? - спрашивает он вахтёршу.
- Нельзя! - монументально заявляет вахтёрша. - Идите в бар, там у них розетка есть.
В баре полутемно и пусто. За стойкой скучает бармен, а в дальнем углу сидит успешный продюсер с модным лэптопом. Ему 56 лет, холост, в бумажнике 750 гривен и сто долларов - но если присмотреться, то видно, что это всё понты. На самом деле, он не успешный, а кругом задолжавший и квартиру просравший. И не продюсер вовсе, а просто старый гей, который косит под киношника, чтобы снимать мальчиков.
- Оба-на, и Вилькицкий сюда пожаловал! - говорит Маша. - Юра, ты точно не хочешь с ним поговорить?
- Не хочу, - отвечает Юра и ныряет в ближайшее укрытие. Столики в баре разделены перегородками - не сильно высокими, но спрятаться можно. Ну, вот он и прячется, находит там розетку и подключает телефон.
Маша садится напротив. И спрашивает:
- Чего ты его так боишься? Съест он тебя, что ли?
- Съест не съест, но на уши сядет, - отвечает Юра. - А на фига мне это сейчас?
- Вилькицкий - это очень ценный контакт, - говорит Маша. - И я тебе его дарю. Не нужно сейчас - значит, запаси его на потом, не для себя, так для друзей. Имей в виду: это гарантированный выход на большой экран!
Юра ухмыляется Машиной наивности:
- Не, Маша. Это гарантированный выход в жопу, и больше никуда.
- Ты что, гомофоб? - морщится Маша.
- Не в этом смысле, - объясняет Юра. - Дядька уже лет пять на голяках. И не при делах вобще.
И пересказывает Маше всё, что увидел. У неё аж глаза загораются:
- Вот это новости! А ты уверен?
- Ну, я ни разу не проверял… но почему-то всегда уверен. Вижу, что раньше он что-то делал в кино… но уже лет пять ничего не делает. Берёт кредиты и пропивает, вот и всё.
Маша уже не может усидеть на месте:
- Ой, как хочется пойти проверить. Ладно, посиди здесь, а я сейчас аккуратненько его прощупаю.
И упархивает к старому гею, и вскоре бармен уже наливает ей из квадратной бутылки с красным ярлыком. Чувствуется, что разговор у них будет долгий.
Юра возится с телефоном. Там десять эсэмэсок от Светы, одна другой тупее, последние пять он уже убивает не глядя. Из Полтавы ничего нету - это хорошо. Значит, пока не ждут и не волнуются.
Теперь позвонить этому ДжаМайку… а какой у него номер?
Как раз этого Юра и не знает: спросить забыл. С ДжаМайком можно связаться только по Скайпу, но Юрин телефон не умеет выходить в интернет. Или, может быть, умеет, но Юра не в курсе, как его заставить.
Юра косится на Машу: у неё-то телефон точно с интернетом. Но Маша занята Вилькицким, он ей что-то показывает на своём компе, оба смеются. И в сторону Юры она даже не смотрит.
"На фиг эту Машу, - думает Юра, - пойду сейчас поищу нормальное интернет-кафе. Где-то тут должно быть".
Вылезает из своего закутка - и тут замечает, что в соседнем боксе светится ноутбук! За ним сидит режиссёр, 33 года, женат, образование неоконченное высшее, в кармане 5 гривен - но если присмотреться, то видно, что режиссёр этот очень знаменит, имеет собственную студию и легко находит деньги под любой свой проект.
Юра бросает взгляд на экран. Там какой-то видеоблог, название Юре ничего не говорит. Режиссёр читает комментарии к своему ролику. Кино, наверно, про Сибирь: на стоп-кадре унылые ёлки за окном унылого вагона и надпись в стиле 60-х годов: "Eastern Express Experience". Однако немецкие глаза от этой картинки возбуждаются чрезвычайно! И прямо-таки жаждут увидеть, что там будет дальше.
Юра невольно подходит поближе - и тут знаменитый режиссёр вдруг вздрагивает и оборачивается.
- Ты кто? - спрашивает он.
- Я Юра, - отвечает Юра.
- Ну, допустим, - говорит режиссёр. - И чего тебе надо, Юра?
- Можно ролик посмотреть? Это же ваш ролик, да?
Режиссёр мотает головой:
- Нельзя, Юра. Это великое искусство, до понимания которого ты ещё не дорос. Оно взорвёт твои неокрепшие мозги, и они разлетятся во все стороны, и всё тут заляпают - но нужно ли нам это, Юра? Их ведь потом не соберёшь, да и мне не улыбается счищать с себя чьи-то мозги - а они ведь жирные, Юра, хрен потом отстираешь. Мозги в этом смысле гораздо хуже, чем говно.
Юра смеётся:
- Я же его всё равно посмотрю. Название уже знаю, вон оно написано. Eastern Express Experience, за секунду найду и посмотрю.
- Твои проблемы, - говорит режиссёр. - Иди ищи, но знай, что я тебя предупредил. Это кино опасно для твоего организма. Запомнил?
И пристально смотрит Юре в глаза. А зрачки у него как пятаки, и взгляд так и светится психоделическим безумием. "По ходу, он под дексом - или, может быть, даже под кислотой…" - соображает Юра. И тут режиссёр вдруг часто-часто моргает, отодвигается и встревожено спрашивает:
- Э… а что это у тебя с глазами?
- Не волнуйтесь, - отвечает Юра, - вас не глючит. У меня реально разные глаза: один зелёный, а другой карий. Странно, да?
- Не то слово, - говорит режиссёр. - Просто крышу рвёт и кишки выворачивает. НА вот, надень.
И даёт Юре тёмные очки. Юра водружает их на нос и улыбается режиссёру. Но тот не улыбается в ответ, а ворчит:
- В очках ещё хуже… прямо медуза-горгона какая-то. Зачем тебе такая причёска, Юра? Ты растаман, что ли?
- Ну, да, - отвечает Юра. - Типа того.
Режиссёр передёргивает плечами.
- Какой ужас. А трава у тебя есть?
- Ну, есть… А что?
- А ты не догадываешься?
- Что, прямо здесь будем?
- Нет, Юра, здесь не Голландия. Здесь на это могут неадекватно отреагировать. Давай-ка выйдем на минутку, я знаю одно элитное место.
30. Раскуриваются на крыше. У режиссёра там заныкан бульбик, и он почти без пауз втягивает в себя два колпака. Юра глядит на него с опаской: трава-то ядрёная, с одной пипетки вдвоём убиться можно. Но у режиссёра всё наоборот: после второго колпака он как будто трезвеет. Задирает голову в небо, глубоко вдыхает и улыбается.
- Хорошая? - спрашивает Юра.
- Слабенькая, но приятная, - отвечает режиссёр. - Такая, как сейчас надо. Есть ещё?
- Погодите, - говорит Юра. - Она поздняковая, вставляет минут через семь-десять. Сейчас так нахлобучит, что мало не покажется.
Режиссёр только смеётся:
- Меня? Нахлобучит? С этой шалашки?
- Это не шалашка, это гидра, - объясняет Юра. - С ней осторожнее надо, а то мы с этой крыши до завтра не слезем.
- Можно и не слезать, - говорит режиссёр. - У меня до завтра никаких дел. Насыпай!
После третьего колпака он становится очень разговорчивым. Рассказывает, в основном, про себя и свой фильм. Юра узнаёт, что зовут его Иван ГовнОв, а снимает он социально-психоделический сериал с элементами эротики и приключений. Действие происходит в поезде, идущем из Питера во Владивосток, а больше про него ничего понять невозможно, кроме того, что он очень популярный и со всех сторон уникальный, и надо ещё колпак, потому что ещё не курили.
После четвёртого колпака режиссёр замолкает, внимательно осматривает Юру, скептически хмыкает и говорит:
- Нет, Юра, даже не проси. В Восточном Экспрессе для тебя места нет. Проблема не в том, что ты молод - молодым везде у нас дорога, особенно в кино. Проблема в том, что, несмотря на молодость, у тебя уже жёстко сложившееся амплуа. Ты растаман, Юра, и ты можешь сыграть только растамана. А откуда в Восточном Экспрессе растаманы? Я сам в нём ездил и могу поклясться: нет там ни единого растамана! Там суровые реальные люди: проводницы, дембеля, челноки, вахтовики, менты, бандиты - и чем дальше на восток, тем они суровее. А наш экспресс уже за Красноярском - ну, и откуда там растаману взяться?
Юра, в принципе, и не собирался в Восточный Экспресс - он же в растаманском боевике сниматься хотел. Но он сейчас накурен, и ему трудно это сформулировать. Мысли ходят волнами, не цепляясь одна за другую, и на какое-то мгновение выплывает тема, что это, наверно, очень круто, в таком проекте участвовать, и очень досадно, что Иван его забраковал. Да, досадно и обидно!
- И что же мне делать? - спрашивает Юра.
- Постричься. И побрить голову. В моём сериале ты будешь играть буддийского монаха.
Юра представляет, как это будет выглядеть, и его пробивает на хи-хи.
- Ты серьёзно? - спрашивает он.
- Зуб даю, - отвечает режиссёр. - Вижу тебя только в этом образе. Такой вот юный послушник из Шаолиня, серьёзный взгляд, строгая осанка - и полная отрешённость от мира! Вокруг тебя бурлит говно, а ты сидишь над ним и медитируешь на пустоту. И тут появляется… Маша, что ли? Точно, Маша! Ну, привет, Маша.
Юра оглядывается. И вправду, Маша. Поднялась на крышу и идёт к ним.
- А, вот вы где! - говорит она. - Привет, Иван! Сто лет не виделись!
- Все двести, - улыбается Иван. - Ты давно из Индии?
- Уже опять в Индию, - смеётся Маша. - На днях улетаю.
- Бежишь, значит, от нашей действительности? Ну-ну. Смотри, как бы она от тебя не убежала. Знаешь, Маша, как быстро она убегает? Даже на самолёте не угонишься, даже на ракете. Только чуть-чуть от неё отстанешь, и всё, ты уже в прошлом, вокруг тебя тени - этого ли ты хочешь, Мария?
Маша качает головой:
- Иван, Иван! Да ты, как всегда, упорот!
- А ты, как всегда, пьяна, - ехидничает Иван.
- А вот и нет, - отвечает Маша. - Двести грамм всего, чисто в деловом контексте, с чего тут пьяной быть? Юра, а ты как? Дозвонился до своего режиссёра?
- Не, - говорит Юра. - Я же телефона его не знаю, мы с ним по Скайпу только. Это интернет надо.
И косится на Ивана - но тот делает вид, как будто про интернет впервые слышит. "Вот жук! - думает Юра. - А его тут накуриваю, накуриваю…" И глядит на него уже пристальнее, с жирным таким намёком. Даже тёмные очки снимает, чтобы до Ивана дошло.
- Ну, и что ты так смотришь? - спрашивает Иван. - Я тебе провайдер, что ли?
- У тебя же есть интернет, да? - говорит Юра. - И Скайп, наверно, есть. А мне всего-то на минутку надо зайти, с человеком поговорить. Можно?
Иван отмораживается. Видно, что сказать "Нельзя" ему неудобно, но очень хочется, и он пытается придумать какую-то отмазку. Но тут в разговор влезает Маша.
- Иван, не говнись! - говорит она. - Пусти ребёнка в интернет, пожалуйста! Очень тебя прошу!
Иван вздыхает и достаёт из сумки свой ноут. Бережно ставит его на парапет, раскрывает и делает приглашающий жест:
- Ладно, валяй, звони. Травы потом отсыпать не забудь.
Юра входит в Скайп и звонит ДжаМайку.
Читать всю повесть
30. Шаолинь (Аудио)
Слушать всю повесть
Читать
29. - Вот, смотри сам! Никакого Поспелова тут нету!
Вахтёрша тычет Юре под нос папку со списками. Ей 60, вдова, бывшая учительница, и педагогика из неё до сих пор так и прёт. "Садись, двойка!" - ясно читается в её строгих очах.
- А вон в том списке? - робко спрашивает Юра.
- И там тоже нету! Сколько можно повторять?
- Тётя Клава, можно, я посмотрю? - Маша перегибается через стойку. - Юра, ТОЧНО нету!
- Надо ему позвонить, - говорит Юра. Достаёт мобильник, глядит на тёмный экран и вспоминает, что батареи там на нуле аж со вчерашнего дня.
- Извините, а можно у вас мобилку подзарядить? - спрашивает он вахтёршу.
- Нельзя! - монументально заявляет вахтёрша. - Идите в бар, там у них розетка есть.
В баре полутемно и пусто. За стойкой скучает бармен, а в дальнем углу сидит успешный продюсер с модным лэптопом. Ему 56 лет, холост, в бумажнике 750 гривен и сто долларов - но если присмотреться, то видно, что это всё понты. На самом деле, он не успешный, а кругом задолжавший и квартиру просравший. И не продюсер вовсе, а просто старый гей, который косит под киношника, чтобы снимать мальчиков.
- Оба-на, и Вилькицкий сюда пожаловал! - говорит Маша. - Юра, ты точно не хочешь с ним поговорить?
- Не хочу, - отвечает Юра и ныряет в ближайшее укрытие. Столики в баре разделены перегородками - не сильно высокими, но спрятаться можно. Ну, вот он и прячется, находит там розетку и подключает телефон.
Маша садится напротив. И спрашивает:
- Чего ты его так боишься? Съест он тебя, что ли?
- Съест не съест, но на уши сядет, - отвечает Юра. - А на фига мне это сейчас?
- Вилькицкий - это очень ценный контакт, - говорит Маша. - И я тебе его дарю. Не нужно сейчас - значит, запаси его на потом, не для себя, так для друзей. Имей в виду: это гарантированный выход на большой экран!
Юра ухмыляется Машиной наивности:
- Не, Маша. Это гарантированный выход в жопу, и больше никуда.
- Ты что, гомофоб? - морщится Маша.
- Не в этом смысле, - объясняет Юра. - Дядька уже лет пять на голяках. И не при делах вобще.
И пересказывает Маше всё, что увидел. У неё аж глаза загораются:
- Вот это новости! А ты уверен?
- Ну, я ни разу не проверял… но почему-то всегда уверен. Вижу, что раньше он что-то делал в кино… но уже лет пять ничего не делает. Берёт кредиты и пропивает, вот и всё.
Маша уже не может усидеть на месте:
- Ой, как хочется пойти проверить. Ладно, посиди здесь, а я сейчас аккуратненько его прощупаю.
И упархивает к старому гею, и вскоре бармен уже наливает ей из квадратной бутылки с красным ярлыком. Чувствуется, что разговор у них будет долгий.
Юра возится с телефоном. Там десять эсэмэсок от Светы, одна другой тупее, последние пять он уже убивает не глядя. Из Полтавы ничего нету - это хорошо. Значит, пока не ждут и не волнуются.
Теперь позвонить этому ДжаМайку… а какой у него номер?
Как раз этого Юра и не знает: спросить забыл. С ДжаМайком можно связаться только по Скайпу, но Юрин телефон не умеет выходить в интернет. Или, может быть, умеет, но Юра не в курсе, как его заставить.
Юра косится на Машу: у неё-то телефон точно с интернетом. Но Маша занята Вилькицким, он ей что-то показывает на своём компе, оба смеются. И в сторону Юры она даже не смотрит.
"На фиг эту Машу, - думает Юра, - пойду сейчас поищу нормальное интернет-кафе. Где-то тут должно быть".
Вылезает из своего закутка - и тут замечает, что в соседнем боксе светится ноутбук! За ним сидит режиссёр, 33 года, женат, образование неоконченное высшее, в кармане 5 гривен - но если присмотреться, то видно, что режиссёр этот очень знаменит, имеет собственную студию и легко находит деньги под любой свой проект.
Юра бросает взгляд на экран. Там какой-то видеоблог, название Юре ничего не говорит. Режиссёр читает комментарии к своему ролику. Кино, наверно, про Сибирь: на стоп-кадре унылые ёлки за окном унылого вагона и надпись в стиле 60-х годов: "Eastern Express Experience". Однако немецкие глаза от этой картинки возбуждаются чрезвычайно! И прямо-таки жаждут увидеть, что там будет дальше.
Юра невольно подходит поближе - и тут знаменитый режиссёр вдруг вздрагивает и оборачивается.
- Ты кто? - спрашивает он.
- Я Юра, - отвечает Юра.
- Ну, допустим, - говорит режиссёр. - И чего тебе надо, Юра?
- Можно ролик посмотреть? Это же ваш ролик, да?
Режиссёр мотает головой:
- Нельзя, Юра. Это великое искусство, до понимания которого ты ещё не дорос. Оно взорвёт твои неокрепшие мозги, и они разлетятся во все стороны, и всё тут заляпают - но нужно ли нам это, Юра? Их ведь потом не соберёшь, да и мне не улыбается счищать с себя чьи-то мозги - а они ведь жирные, Юра, хрен потом отстираешь. Мозги в этом смысле гораздо хуже, чем говно.
Юра смеётся:
- Я же его всё равно посмотрю. Название уже знаю, вон оно написано. Eastern Express Experience, за секунду найду и посмотрю.
- Твои проблемы, - говорит режиссёр. - Иди ищи, но знай, что я тебя предупредил. Это кино опасно для твоего организма. Запомнил?
И пристально смотрит Юре в глаза. А зрачки у него как пятаки, и взгляд так и светится психоделическим безумием. "По ходу, он под дексом - или, может быть, даже под кислотой…" - соображает Юра. И тут режиссёр вдруг часто-часто моргает, отодвигается и встревожено спрашивает:
- Э… а что это у тебя с глазами?
- Не волнуйтесь, - отвечает Юра, - вас не глючит. У меня реально разные глаза: один зелёный, а другой карий. Странно, да?
- Не то слово, - говорит режиссёр. - Просто крышу рвёт и кишки выворачивает. НА вот, надень.
И даёт Юре тёмные очки. Юра водружает их на нос и улыбается режиссёру. Но тот не улыбается в ответ, а ворчит:
- В очках ещё хуже… прямо медуза-горгона какая-то. Зачем тебе такая причёска, Юра? Ты растаман, что ли?
- Ну, да, - отвечает Юра. - Типа того.
Режиссёр передёргивает плечами.
- Какой ужас. А трава у тебя есть?
- Ну, есть… А что?
- А ты не догадываешься?
- Что, прямо здесь будем?
- Нет, Юра, здесь не Голландия. Здесь на это могут неадекватно отреагировать. Давай-ка выйдем на минутку, я знаю одно элитное место.
30. Раскуриваются на крыше. У режиссёра там заныкан бульбик, и он почти без пауз втягивает в себя два колпака. Юра глядит на него с опаской: трава-то ядрёная, с одной пипетки вдвоём убиться можно. Но у режиссёра всё наоборот: после второго колпака он как будто трезвеет. Задирает голову в небо, глубоко вдыхает и улыбается.
- Хорошая? - спрашивает Юра.
- Слабенькая, но приятная, - отвечает режиссёр. - Такая, как сейчас надо. Есть ещё?
- Погодите, - говорит Юра. - Она поздняковая, вставляет минут через семь-десять. Сейчас так нахлобучит, что мало не покажется.
Режиссёр только смеётся:
- Меня? Нахлобучит? С этой шалашки?
- Это не шалашка, это гидра, - объясняет Юра. - С ней осторожнее надо, а то мы с этой крыши до завтра не слезем.
- Можно и не слезать, - говорит режиссёр. - У меня до завтра никаких дел. Насыпай!
После третьего колпака он становится очень разговорчивым. Рассказывает, в основном, про себя и свой фильм. Юра узнаёт, что зовут его Иван ГовнОв, а снимает он социально-психоделический сериал с элементами эротики и приключений. Действие происходит в поезде, идущем из Питера во Владивосток, а больше про него ничего понять невозможно, кроме того, что он очень популярный и со всех сторон уникальный, и надо ещё колпак, потому что ещё не курили.
После четвёртого колпака режиссёр замолкает, внимательно осматривает Юру, скептически хмыкает и говорит:
- Нет, Юра, даже не проси. В Восточном Экспрессе для тебя места нет. Проблема не в том, что ты молод - молодым везде у нас дорога, особенно в кино. Проблема в том, что, несмотря на молодость, у тебя уже жёстко сложившееся амплуа. Ты растаман, Юра, и ты можешь сыграть только растамана. А откуда в Восточном Экспрессе растаманы? Я сам в нём ездил и могу поклясться: нет там ни единого растамана! Там суровые реальные люди: проводницы, дембеля, челноки, вахтовики, менты, бандиты - и чем дальше на восток, тем они суровее. А наш экспресс уже за Красноярском - ну, и откуда там растаману взяться?
Юра, в принципе, и не собирался в Восточный Экспресс - он же в растаманском боевике сниматься хотел. Но он сейчас накурен, и ему трудно это сформулировать. Мысли ходят волнами, не цепляясь одна за другую, и на какое-то мгновение выплывает тема, что это, наверно, очень круто, в таком проекте участвовать, и очень досадно, что Иван его забраковал. Да, досадно и обидно!
- И что же мне делать? - спрашивает Юра.
- Постричься. И побрить голову. В моём сериале ты будешь играть буддийского монаха.
Юра представляет, как это будет выглядеть, и его пробивает на хи-хи.
- Ты серьёзно? - спрашивает он.
- Зуб даю, - отвечает режиссёр. - Вижу тебя только в этом образе. Такой вот юный послушник из Шаолиня, серьёзный взгляд, строгая осанка - и полная отрешённость от мира! Вокруг тебя бурлит говно, а ты сидишь над ним и медитируешь на пустоту. И тут появляется… Маша, что ли? Точно, Маша! Ну, привет, Маша.
Юра оглядывается. И вправду, Маша. Поднялась на крышу и идёт к ним.
- А, вот вы где! - говорит она. - Привет, Иван! Сто лет не виделись!
- Все двести, - улыбается Иван. - Ты давно из Индии?
- Уже опять в Индию, - смеётся Маша. - На днях улетаю.
- Бежишь, значит, от нашей действительности? Ну-ну. Смотри, как бы она от тебя не убежала. Знаешь, Маша, как быстро она убегает? Даже на самолёте не угонишься, даже на ракете. Только чуть-чуть от неё отстанешь, и всё, ты уже в прошлом, вокруг тебя тени - этого ли ты хочешь, Мария?
Маша качает головой:
- Иван, Иван! Да ты, как всегда, упорот!
- А ты, как всегда, пьяна, - ехидничает Иван.
- А вот и нет, - отвечает Маша. - Двести грамм всего, чисто в деловом контексте, с чего тут пьяной быть? Юра, а ты как? Дозвонился до своего режиссёра?
- Не, - говорит Юра. - Я же телефона его не знаю, мы с ним по Скайпу только. Это интернет надо.
И косится на Ивана - но тот делает вид, как будто про интернет впервые слышит. "Вот жук! - думает Юра. - А его тут накуриваю, накуриваю…" И глядит на него уже пристальнее, с жирным таким намёком. Даже тёмные очки снимает, чтобы до Ивана дошло.
- Ну, и что ты так смотришь? - спрашивает Иван. - Я тебе провайдер, что ли?
- У тебя же есть интернет, да? - говорит Юра. - И Скайп, наверно, есть. А мне всего-то на минутку надо зайти, с человеком поговорить. Можно?
Иван отмораживается. Видно, что сказать "Нельзя" ему неудобно, но очень хочется, и он пытается придумать какую-то отмазку. Но тут в разговор влезает Маша.
- Иван, не говнись! - говорит она. - Пусти ребёнка в интернет, пожалуйста! Очень тебя прошу!
Иван вздыхает и достаёт из сумки свой ноут. Бережно ставит его на парапет, раскрывает и делает приглашающий жест:
- Ладно, валяй, звони. Травы потом отсыпать не забудь.
Юра входит в Скайп и звонит ДжаМайку.
Читать всю повесть