(no subject)
«Смирение не означает пассивность, и не означает отсутствие человеческого достоинства.
Раздражающее многих словосочетание "раб Божий" означает не угнетенное "рабское" состояние, а свободу от всякого другого рабства, от зависимостей, от служения собственному ЭГО как божеству. Человек не может быть рабом у нескольких господ. И если я раб Божий, то, кроме Бога, никто и ничто не может обладать мной. А волеизъявление к служению Богу не есть отказ от свободы: Бог Сам дал человеку дары свободной воли и творчества не для того, чтобы их отнять. Жизнь по воле Божией - это не механическое выполнение человеком некоей программы, это со-творчество человека с божественной Любовью. Бог бесконечен, поэтому бесконечен и путь духовного созидания человека в Боге, бесконечны и те блага, которые должны быть плодами этого со-творчества. В этой бесконечности и реализуется подлинная свобода человека, а борьба с греховными страстями и с собственным эго - это стремление преодолеть то, что эту свободу ограничивает.
Отличие человеческого достоинства от гордыни в том, что достоинство - оно не мое личное, оно обще-человеческое. Именно достоинство, а не страх перед наказанием свыше не позволяет человеку сделать какую-нибудь гадость, которая осталась бы гарантированно безнаказанной на земле. В этом смысле о совести можно говорить как о проявлении человеческого достоинства. А вот гордыня - это уже служение неповторимому собственному "я". Это то, что противоположно любви, поэтому препятствует служению Богу, который есть Любовь.
Антонимы в парах "любовь-злоба" и "смирение-гордость" в христианской психологии меняются местами: любви противоположна гордость, потому что любовь первична, а смирение - ее производная, а озлобленность - производная гордыни. Поэтому подлинное христианское смирение - это плод победы любви над гордостью.
Поэтому в контексте христианского понимания слова "достоинство, свобода, смирение" можно писать через запятую - третье не противопоставляется первому и второму, эти понятия являются неотъемлемыми друг от друга составляющими самореализации личности.»
Раздражающее многих словосочетание "раб Божий" означает не угнетенное "рабское" состояние, а свободу от всякого другого рабства, от зависимостей, от служения собственному ЭГО как божеству. Человек не может быть рабом у нескольких господ. И если я раб Божий, то, кроме Бога, никто и ничто не может обладать мной. А волеизъявление к служению Богу не есть отказ от свободы: Бог Сам дал человеку дары свободной воли и творчества не для того, чтобы их отнять. Жизнь по воле Божией - это не механическое выполнение человеком некоей программы, это со-творчество человека с божественной Любовью. Бог бесконечен, поэтому бесконечен и путь духовного созидания человека в Боге, бесконечны и те блага, которые должны быть плодами этого со-творчества. В этой бесконечности и реализуется подлинная свобода человека, а борьба с греховными страстями и с собственным эго - это стремление преодолеть то, что эту свободу ограничивает.
Отличие человеческого достоинства от гордыни в том, что достоинство - оно не мое личное, оно обще-человеческое. Именно достоинство, а не страх перед наказанием свыше не позволяет человеку сделать какую-нибудь гадость, которая осталась бы гарантированно безнаказанной на земле. В этом смысле о совести можно говорить как о проявлении человеческого достоинства. А вот гордыня - это уже служение неповторимому собственному "я". Это то, что противоположно любви, поэтому препятствует служению Богу, который есть Любовь.
Антонимы в парах "любовь-злоба" и "смирение-гордость" в христианской психологии меняются местами: любви противоположна гордость, потому что любовь первична, а смирение - ее производная, а озлобленность - производная гордыни. Поэтому подлинное христианское смирение - это плод победы любви над гордостью.
Поэтому в контексте христианского понимания слова "достоинство, свобода, смирение" можно писать через запятую - третье не противопоставляется первому и второму, эти понятия являются неотъемлемыми друг от друга составляющими самореализации личности.»