Читаю Кюхельбекера...
Поздний вечер двенадцатого октября. Температура 13 градусов. Тут в пятницу, днём до 9 градусов температура падала во время дождя, а тут поздним вечером!
Стоишь в темноте под соснами и слушаешь. Слушаешь, вбираешь в себя эту тишину. Только запомни, только не забудь!
Что там будет в следующем году? Что ждёт? Никто не знает. Вот и я ничего не знаю. Давно не строю планов. Не строю, чтобы не разочароваться, чтобы не грохнуться на землю.
Осень. Она всегда мне смерть напоминает. На следующей неделе дата. А я не приеду на могилу.
Сколько можно смотреть на небо?
Тебе вредно это.
Стою и читаю стихи Кюхельбекера.
Несколько дней жить Кюхельбекером, Тыняновым. Неожиданно найти нового автора, который когда то писал о Кюхельбекере в ссылке. Автор этот меня заинтересовал, несколько раз он подвергался сталинскими репрессиям. Обязательно найду, естественно бумажную книгу.
Последняя ночевка на даче, если верить прогнозу.
Ах, осень, осень мучаешь ты каждый год меня. Вот уже восьмой будет.
И кузнечики сегодня вдруг объявились. Тишину нарушают.
А тёрн совсем облысел, самый первый опал.
Да, навсегда с тобой будет эта печаль. Никуда она не денется до конца дней твоих.
Осенняя хандра нормально ли это?
Это вполне естественно для людей творческих, ранимых. Мой муж в шутку называет меня патрицием. У него нет осенней хандры. А у меня каждую осень, особенно последние восемь лет. Не могу смириться с утратой. Больно, тяжело, и как тогда осень. Говорят, что боль утраты со временем проходит. Нет. Она затухает, согласна. Но никогда не пройдёт. В памяти всё - гроб, прощание, последний поцелуй, последний раз погладить по руке... Всё. Опускают гроб. Берёшь горстки земли, бросаешь вниз. А погода хорошая, солнечная, безветренная. Всё. Конец. Плач не плач, всё закончилось, ушёл человек. Остался в памяти, во снах. И остались у меня сны. Сны единственное, что осталось.
И осень. И сосны. И стою, читаю Кюхельбекера. Сама, как Кюхельбекер в этой жизни. Ковёр из листьев, босиком по траве, а ведь октябрь. Октябрь жизни моей.
Стоишь в темноте под соснами и слушаешь. Слушаешь, вбираешь в себя эту тишину. Только запомни, только не забудь!
Что там будет в следующем году? Что ждёт? Никто не знает. Вот и я ничего не знаю. Давно не строю планов. Не строю, чтобы не разочароваться, чтобы не грохнуться на землю.
Осень. Она всегда мне смерть напоминает. На следующей неделе дата. А я не приеду на могилу.
Сколько можно смотреть на небо?
Тебе вредно это.
Стою и читаю стихи Кюхельбекера.
Несколько дней жить Кюхельбекером, Тыняновым. Неожиданно найти нового автора, который когда то писал о Кюхельбекере в ссылке. Автор этот меня заинтересовал, несколько раз он подвергался сталинскими репрессиям. Обязательно найду, естественно бумажную книгу.
Последняя ночевка на даче, если верить прогнозу.
Ах, осень, осень мучаешь ты каждый год меня. Вот уже восьмой будет.
И кузнечики сегодня вдруг объявились. Тишину нарушают.
А тёрн совсем облысел, самый первый опал.
Да, навсегда с тобой будет эта печаль. Никуда она не денется до конца дней твоих.
Осенняя хандра нормально ли это?
Это вполне естественно для людей творческих, ранимых. Мой муж в шутку называет меня патрицием. У него нет осенней хандры. А у меня каждую осень, особенно последние восемь лет. Не могу смириться с утратой. Больно, тяжело, и как тогда осень. Говорят, что боль утраты со временем проходит. Нет. Она затухает, согласна. Но никогда не пройдёт. В памяти всё - гроб, прощание, последний поцелуй, последний раз погладить по руке... Всё. Опускают гроб. Берёшь горстки земли, бросаешь вниз. А погода хорошая, солнечная, безветренная. Всё. Конец. Плач не плач, всё закончилось, ушёл человек. Остался в памяти, во снах. И остались у меня сны. Сны единственное, что осталось.
И осень. И сосны. И стою, читаю Кюхельбекера. Сама, как Кюхельбекер в этой жизни. Ковёр из листьев, босиком по траве, а ведь октябрь. Октябрь жизни моей.