Мистика и жуть
Ровно девять лет назад в такие же ясные осенние дни я похоронила отца. Смерть была тяжелой, медленный отказ почек, последующая интоксикация организма, на ее фоне - бред и галлюцинации. Месяц кошмара. Я ушла за свой счет с работы и в прямом и переносном смысле ходила за отцом. Кормила с ложки, мыла, меняла памперсы, отнимала нож, когда он пытался резать провода электроприборов. А он спал по два часа в сутки и остальное время метался по квартире, рассказывал о низеньком и противном толстом мужчине и тонкой, похожей на стрелу, страшной женщине, которых он видит.
После похорон я сорок дней не трогала ничего в его комнате, не выбрасывала, хотя некоторые вещи напрягали. Особенно мне была неприятна стоявшая на низком платяном шкафу стеклянная банка с искусственной нижней челюстью. Отец носил только верхнюю, а неудачно сделанная и неудобная нижняя лежала в банке. Поэтому по истечении сорока дней первой из личных вещей отца я с облегчением отправила в мусоропровод эту банку. Прошел месяц, личных вещей отца, от нижнего белья в шкафу до его кровати, в комнате не осталось. Приближался Новый Год. Муж купил фейерверки и положил их в бывшей отцовской комнате на шкаф, как раз на то место, где раньше стояла банка с челюстью. А еще на этом шкафу стояли точеные из дерева фигурки какого-то народного промысла. Эти пять фигурок олицетворяли для меня членов моей семьи, всех, живших в этой квартире. Дородная баба с двумя поросятами в руках - я, девочка в красном платке - дочка, два мужичка, один с кружкой, другой с воблой - муж и сын. А плетущий лапти дедок - отец.
Декабрьский субботний вечер. Муж уехал в гости к своим родителям, прихватив сына. Дочка-младшеклассница смотрит мультики. Я захожу в отцовскую комнату, смотрю на фигурки на шкафу, и меня вдруг охватывает неприятное чувство. Я портретов умерших на стену не повешу, а тут фигурка, обозначающая умершего отца. Вызывает ассоциации с вуду. Хватаю фигурку дедка, и бросаю в мусорное ведро на кухне. Через пять минут меня начала грызть совесть. Все фото отца я ведь бережно собрала в альбом, сохранила его грамоты, стенгазету к юбилею, а фигурку выбросила... Достала из ведра, отряхнула, поставила на прежнее место. Походила по комнате, поворачиваюсь к шкафу, а рядом с фигуркой деда стоит стеклянная банка с челюстью, месяц назад исчезнувшая в жерле мусоропровода... И фейерверки к стене отодвинуты.
Не завопила я дурным голосом только потому, что мелькнула мысль о дочке в соседней комнате, которую я не могла себе позволить так напугать. С застрявшим в горле криком и на подгибающихся ногах пошла к ней. "Мультики смотришь? Ну, смотри, а я ненадолго к мусоропроводу выскочу..." Хватаю банку и фигурку, бросаю в мусоропровод. А потом полушепотом-полукриком подруге по телефону рассказываю. Та отругала меня, мол, зря я опять фигурку выкинула. "Ты спятила, - говорю. - Вот как я бы с этой штукой в одной квартире ночевала?" Еле дождалась прихода мужа. Он, конечно, не поверил. Но не могла же я до его прихода эту банку оставить. Я бы свихнулась от ужаса за эти два часа. А как я по квартире святую воду не разбрызгивала, а буквально плескала горстями, это было бы смешно, если бы не так страшно...
После похорон я сорок дней не трогала ничего в его комнате, не выбрасывала, хотя некоторые вещи напрягали. Особенно мне была неприятна стоявшая на низком платяном шкафу стеклянная банка с искусственной нижней челюстью. Отец носил только верхнюю, а неудачно сделанная и неудобная нижняя лежала в банке. Поэтому по истечении сорока дней первой из личных вещей отца я с облегчением отправила в мусоропровод эту банку. Прошел месяц, личных вещей отца, от нижнего белья в шкафу до его кровати, в комнате не осталось. Приближался Новый Год. Муж купил фейерверки и положил их в бывшей отцовской комнате на шкаф, как раз на то место, где раньше стояла банка с челюстью. А еще на этом шкафу стояли точеные из дерева фигурки какого-то народного промысла. Эти пять фигурок олицетворяли для меня членов моей семьи, всех, живших в этой квартире. Дородная баба с двумя поросятами в руках - я, девочка в красном платке - дочка, два мужичка, один с кружкой, другой с воблой - муж и сын. А плетущий лапти дедок - отец.
Декабрьский субботний вечер. Муж уехал в гости к своим родителям, прихватив сына. Дочка-младшеклассница смотрит мультики. Я захожу в отцовскую комнату, смотрю на фигурки на шкафу, и меня вдруг охватывает неприятное чувство. Я портретов умерших на стену не повешу, а тут фигурка, обозначающая умершего отца. Вызывает ассоциации с вуду. Хватаю фигурку дедка, и бросаю в мусорное ведро на кухне. Через пять минут меня начала грызть совесть. Все фото отца я ведь бережно собрала в альбом, сохранила его грамоты, стенгазету к юбилею, а фигурку выбросила... Достала из ведра, отряхнула, поставила на прежнее место. Походила по комнате, поворачиваюсь к шкафу, а рядом с фигуркой деда стоит стеклянная банка с челюстью, месяц назад исчезнувшая в жерле мусоропровода... И фейерверки к стене отодвинуты.
Не завопила я дурным голосом только потому, что мелькнула мысль о дочке в соседней комнате, которую я не могла себе позволить так напугать. С застрявшим в горле криком и на подгибающихся ногах пошла к ней. "Мультики смотришь? Ну, смотри, а я ненадолго к мусоропроводу выскочу..." Хватаю банку и фигурку, бросаю в мусоропровод. А потом полушепотом-полукриком подруге по телефону рассказываю. Та отругала меня, мол, зря я опять фигурку выкинула. "Ты спятила, - говорю. - Вот как я бы с этой штукой в одной квартире ночевала?" Еле дождалась прихода мужа. Он, конечно, не поверил. Но не могла же я до его прихода эту банку оставить. Я бы свихнулась от ужаса за эти два часа. А как я по квартире святую воду не разбрызгивала, а буквально плескала горстями, это было бы смешно, если бы не так страшно...