Из Вк
Когда мне говорят о классовой борьбе и о том, что следует ненавидеть "угнетателей" и брататься с любой интернациональной массой, я всегда вспоминаю эти строки.
Они однозначно всё расставляют по своим местам.
"Те же люди, что клеветали на Царя, стараясь снять с Него величие Царского сана и печатанием гнусных сплетней, чужих писем хотят вытравить из народной души величие символа «За Веру, Царя и Отечество», также всячески старались зачернить отношения между солдатом и офицером.
А отношения эти были большей частью простые и ласковые, а нередко и трогательно любовные, как сына к отцу, как отца к детям. Лишь только спускались сумерки, как на тыловой линии, там и сям появлялись согнутые фигуры безоружных солдат. Шрапнели неприятеля низко рвались в темнеющем небе, и уже виден был яркий желтый огонь их разрывов, бухали, взрывались тяжелые и легкие гранаты, и в темноте их черный дым вставал еще грознее и раскаленнее; светясь, летели красно-огненные осколки.
Казалось, ничего живого не могло быть там, где едва намечалась клокочущая ружейным и пулеметным огнем линия окопов. По полю перебегали, шли, крались, припадали к земле и снова шли люди. Это денщики несли своим офицерам в окопы, кто теплое одеяло, чтобы было чем укрыться в холодном окопе, кто тщательно завернутый в полотенце чайник с горячим чаем, кто хлеб, кто портсигар с папиросами. Им это строго запрещали их же офицеры. Но они не слушали запрещений, потому что видели в этом свой долг, а долг для них был выше жизни...
...- Куда вы, черти, лешие? Убьют ведь, - кричали им из окопов. - А что - ж, робя, я так что ль своего ротного брошу? Мы его, как родного отца чтим, и чтобы не вынести?
- Убьют. - Ну и пущай, я долг свой сполню.
И выносили оттуда, откуда нельзя было, казалось, вынести".
П.Н.Краснов. Венок на могилу неизвестного солдата Императорской российской армии.
Вот и всё, что нужно знать о той "классовой борьбе", которую нам упорно пытаются навязать уже второе столетие.
П.Краснов
Они однозначно всё расставляют по своим местам.
"Те же люди, что клеветали на Царя, стараясь снять с Него величие Царского сана и печатанием гнусных сплетней, чужих писем хотят вытравить из народной души величие символа «За Веру, Царя и Отечество», также всячески старались зачернить отношения между солдатом и офицером.
А отношения эти были большей частью простые и ласковые, а нередко и трогательно любовные, как сына к отцу, как отца к детям. Лишь только спускались сумерки, как на тыловой линии, там и сям появлялись согнутые фигуры безоружных солдат. Шрапнели неприятеля низко рвались в темнеющем небе, и уже виден был яркий желтый огонь их разрывов, бухали, взрывались тяжелые и легкие гранаты, и в темноте их черный дым вставал еще грознее и раскаленнее; светясь, летели красно-огненные осколки.
Казалось, ничего живого не могло быть там, где едва намечалась клокочущая ружейным и пулеметным огнем линия окопов. По полю перебегали, шли, крались, припадали к земле и снова шли люди. Это денщики несли своим офицерам в окопы, кто теплое одеяло, чтобы было чем укрыться в холодном окопе, кто тщательно завернутый в полотенце чайник с горячим чаем, кто хлеб, кто портсигар с папиросами. Им это строго запрещали их же офицеры. Но они не слушали запрещений, потому что видели в этом свой долг, а долг для них был выше жизни...
...- Куда вы, черти, лешие? Убьют ведь, - кричали им из окопов. - А что - ж, робя, я так что ль своего ротного брошу? Мы его, как родного отца чтим, и чтобы не вынести?
- Убьют. - Ну и пущай, я долг свой сполню.
И выносили оттуда, откуда нельзя было, казалось, вынести".
П.Н.Краснов. Венок на могилу неизвестного солдата Императорской российской армии.
Вот и всё, что нужно знать о той "классовой борьбе", которую нам упорно пытаются навязать уже второе столетие.
П.Краснов