цитата
из эмигрантской прессы
Антибольшевизм,
«демократия» и отношение к
немцам
Нам, русским, потому не мешало бы отмежеваться от демократических
наветов, что немцы, будучи на протяжении короткого времени дважды
нашими военными противниками, и противниками решительными, именно
они - противники, а не союзники - первыми проявляли действенное
сочувствие к нашей \эмигрантской\ бесприютности. После первой мировой
войны, в одном только Берлине скопилось триста тысяч военнопленных, не
пожелавших возвращаться на свою большевизированную родину. Немцы
русских не выдавали. В разоренной, жестоко раздавленной голодной
стране русские эмигранты - вчерашние враги получали одинаковые с
немцами продовольственные пайки и гражданские права, в то время, как
«союзники» томили интернированных белогвардейцев во вшивых, вонючих
лагерях голодом и жаждой, а в других случаях, ограничивали в праве
получения работы и выбрасывали из очередей, как
иностранцев»…
А после войны второй, когда почти во всех демократических странах
чекистские живодеры беспрепятственно охотились на православные
черепа; когда совесть наших «союзников» покрылась проказой Лиенца,
Дахау, Платтлинга, немцы, под страхом расстрела, укрывали русских на
чердаках и подвалах, под сеном или больничными одеялами, в городах и
селах.
Анатолий Макриди (Стенрос), ветеран Ледяного похода, редактор газеты «За
Родину»
------------
Еще про эмигрантские настроения - Солоневич отвергал ставку на немцев как на освободителей России, но при этом всерьез рассматривал идею иностранной оккупации СССР.
Он не видел для русских никакой возможности освободиться от власти безбожников-большевиков своими силами.
Солоневич наивно полагал, что если “мировые демократии” победят СССР в будущей войне, то они дадут России свободу печати, а потом и выборы, на которых абсолютное большинство русских проголосует за монархию.
Похожим образом считал и Деникин.
Для части эмиграции демократия еще казалась выходом…
----
Есть миф, что эмиграция поддержала Сталина и антифашистов. Это ложь. Среди представителей старшего поколения российских эмигрантов, которые покинули страну сознательно, оборонческие настроения были наиболее характерны для людей, придерживавшихся левых взглядов. Среди российских участников Сопротивления было много ярких личностей, но все они, даже те, кто принадлежал к каким-либо российским эмигрантским организациям, представляли скорее лично себя. Единственное исключение - младороссы. В этом состоит главное отличие эмигрантов, участвовавших в Сопротивлении, от эмигрантов, сотрудничавших с немцами. Вторые, как правило, входили в какую-либо военную или политическую структуру, руководитель которой в начале войны четко обозначил позицию возглавляемого им объединения.
Формы и методы борьбы российских эмигрантов в рядах европейского Сопротивления наиболее четко вырисовываются на примере Франции и Италии. В июне 1941 года в Ницце возникла Русская патриотическая группа, после прекращения нацистской оккупации превратившаяся в Союз русских патриотов(а в дальнейшем сменившая название на «Союз советских патриотов»). Некоторые члены организаций являлись членами Французской коммунистической партии(!).
Число выходцев из России, участвовавших в Сопротивлении, не превышает нескольких сотен. А в одном лишь Русском Корпусе сражалось свыше 17 тысяч человек, из которых лишь только 314 являлись советскими военнопленными. Множество русских эмигрантов были мобилизованы во французскую армию против своей воли \а работать свободно эмигрантам не давали! зато умирать - пожалуйста\, огромная их часть вовсе и не хотела воевать против Германии. Нередко люди, изначально воевавшие во французской армии, затем сотрудничали с нацистами, - известный пример - русский поэт и белый офицер Н.Н.Туроверов, который, несмотря на сражения с немцами в составе французского Иностранного Легиона, в дальнейшем сотрудничал с «Парижским вестником».
------
А вот аполитичный Набоков:
ЮБИЛЕЙ
К десятой годовщине октябрьского переворота 1917 года
(газ. «Руль», Берлин, 1927)
*
В эти дни, когда тянет оттуда трупным запашком юбилея,-- отчего бы и наш юбилей не попраздновать? Десять лет презрения, десять лет верности, десять лет свободы - неужели это не достойно хоть одной юбилейной речи?
Нужно уметь презирать. Мы изучили науку презрения до совершенства. Мы так насыщены им, что порою нам лень измываться над его предметом. Легкое дрожание ноздрей, на мгновение прищурившиеся глаза - и молчание. Но сегодня давайте говорить.
Десять лет презрения… Я презираю не человека, не рабочего Сидорова, честного члена какого-нибудь Ком-пом-пом, а ту уродливую тупую идейку, которая превращает русских простаков в коммунистических простофиль, которая из людей делает муравьев, новую разновидность, formica marxi var. lenini (Муравей марксистский, разновидность ленинская (лат.)). И мне невыносим тот приторный вкус мещанства, который я чувствую во всем большевицком. Мещанской скукой веет от серых страниц «Правды», мещанской злобой звучит политический выкрик большевика, мещанской дурью набухла бедная его головушка. Говорят, поглупела Россия; да и немудрено… Вся она расплылась провинциальной глушью - с местным львом-бухгалтером, с барышнями, читающими Вербицкую и Сейфуллину, с убого-затейливым театром, с пьяненьким мирным мужиком, расположившимся посередине пыльной улицы.
Я презираю коммунистическую веру как идею низкого равенства, как скучную страницу в праздничной истории человечества, как отрицание земных и неземных красот, как нечто, глупо посягающее на мое свободное «я», как поощрительницу невежества, тупости и самодовольства.
…
В эти дни, когда празднуется серый, эсэсерый юбилей, мы празднуем десять лет презрения, верности и свободы. Не станем же пенять на изгнание. Повторим в эти дни слова того древнего воина, о котором пишет Плутарх: «Ночью, в пустынных полях, далече от Рима, я раскинул шатер, и мой шатер был мне Римом».
---------
Даже Репин, автор «Отказа от исповеди», после 17 года создал ряд картин яркого антибольшевицкого характера, например, «Красноармеец, отнимающий хлеб у ребёнка». В это время дочь и внучку Ильи Ефимовича, живших под Витебском, выселили из собственного дома и включили в список на отправку в Сибирь. Если раньше Репин пытался увековечить тех, кто боролся с царизмом, то теперь, отвлекаясь временами от приносившего ему хороший доход жанра портрета, описывал неприглядность советской власти. Был он человеком твердых убеждений. А одно из них состояло в том, что «сaмaя блaгoтвopнaя и пoлeзнaя для чeлoвeчecтвa идeя, ecли oнa ввoдитcя пpaвитeльcтвoм в пoдвлacтнoй cтpaнe пo пpинyждeнию, быcтpo дeлaeтcя Бoжьим нaкaзaниeм нapoдy».
Антибольшевизм,
«демократия» и отношение к
немцам
Нам, русским, потому не мешало бы отмежеваться от демократических
наветов, что немцы, будучи на протяжении короткого времени дважды
нашими военными противниками, и противниками решительными, именно
они - противники, а не союзники - первыми проявляли действенное
сочувствие к нашей \эмигрантской\ бесприютности. После первой мировой
войны, в одном только Берлине скопилось триста тысяч военнопленных, не
пожелавших возвращаться на свою большевизированную родину. Немцы
русских не выдавали. В разоренной, жестоко раздавленной голодной
стране русские эмигранты - вчерашние враги получали одинаковые с
немцами продовольственные пайки и гражданские права, в то время, как
«союзники» томили интернированных белогвардейцев во вшивых, вонючих
лагерях голодом и жаждой, а в других случаях, ограничивали в праве
получения работы и выбрасывали из очередей, как
иностранцев»…
А после войны второй, когда почти во всех демократических странах
чекистские живодеры беспрепятственно охотились на православные
черепа; когда совесть наших «союзников» покрылась проказой Лиенца,
Дахау, Платтлинга, немцы, под страхом расстрела, укрывали русских на
чердаках и подвалах, под сеном или больничными одеялами, в городах и
селах.
Анатолий Макриди (Стенрос), ветеран Ледяного похода, редактор газеты «За
Родину»
------------
Еще про эмигрантские настроения - Солоневич отвергал ставку на немцев как на освободителей России, но при этом всерьез рассматривал идею иностранной оккупации СССР.
Он не видел для русских никакой возможности освободиться от власти безбожников-большевиков своими силами.
Солоневич наивно полагал, что если “мировые демократии” победят СССР в будущей войне, то они дадут России свободу печати, а потом и выборы, на которых абсолютное большинство русских проголосует за монархию.
Похожим образом считал и Деникин.
Для части эмиграции демократия еще казалась выходом…
----
Есть миф, что эмиграция поддержала Сталина и антифашистов. Это ложь. Среди представителей старшего поколения российских эмигрантов, которые покинули страну сознательно, оборонческие настроения были наиболее характерны для людей, придерживавшихся левых взглядов. Среди российских участников Сопротивления было много ярких личностей, но все они, даже те, кто принадлежал к каким-либо российским эмигрантским организациям, представляли скорее лично себя. Единственное исключение - младороссы. В этом состоит главное отличие эмигрантов, участвовавших в Сопротивлении, от эмигрантов, сотрудничавших с немцами. Вторые, как правило, входили в какую-либо военную или политическую структуру, руководитель которой в начале войны четко обозначил позицию возглавляемого им объединения.
Формы и методы борьбы российских эмигрантов в рядах европейского Сопротивления наиболее четко вырисовываются на примере Франции и Италии. В июне 1941 года в Ницце возникла Русская патриотическая группа, после прекращения нацистской оккупации превратившаяся в Союз русских патриотов(а в дальнейшем сменившая название на «Союз советских патриотов»). Некоторые члены организаций являлись членами Французской коммунистической партии(!).
Число выходцев из России, участвовавших в Сопротивлении, не превышает нескольких сотен. А в одном лишь Русском Корпусе сражалось свыше 17 тысяч человек, из которых лишь только 314 являлись советскими военнопленными. Множество русских эмигрантов были мобилизованы во французскую армию против своей воли \а работать свободно эмигрантам не давали! зато умирать - пожалуйста\, огромная их часть вовсе и не хотела воевать против Германии. Нередко люди, изначально воевавшие во французской армии, затем сотрудничали с нацистами, - известный пример - русский поэт и белый офицер Н.Н.Туроверов, который, несмотря на сражения с немцами в составе французского Иностранного Легиона, в дальнейшем сотрудничал с «Парижским вестником».
------
А вот аполитичный Набоков:
ЮБИЛЕЙ
К десятой годовщине октябрьского переворота 1917 года
(газ. «Руль», Берлин, 1927)
*
В эти дни, когда тянет оттуда трупным запашком юбилея,-- отчего бы и наш юбилей не попраздновать? Десять лет презрения, десять лет верности, десять лет свободы - неужели это не достойно хоть одной юбилейной речи?
Нужно уметь презирать. Мы изучили науку презрения до совершенства. Мы так насыщены им, что порою нам лень измываться над его предметом. Легкое дрожание ноздрей, на мгновение прищурившиеся глаза - и молчание. Но сегодня давайте говорить.
Десять лет презрения… Я презираю не человека, не рабочего Сидорова, честного члена какого-нибудь Ком-пом-пом, а ту уродливую тупую идейку, которая превращает русских простаков в коммунистических простофиль, которая из людей делает муравьев, новую разновидность, formica marxi var. lenini (Муравей марксистский, разновидность ленинская (лат.)). И мне невыносим тот приторный вкус мещанства, который я чувствую во всем большевицком. Мещанской скукой веет от серых страниц «Правды», мещанской злобой звучит политический выкрик большевика, мещанской дурью набухла бедная его головушка. Говорят, поглупела Россия; да и немудрено… Вся она расплылась провинциальной глушью - с местным львом-бухгалтером, с барышнями, читающими Вербицкую и Сейфуллину, с убого-затейливым театром, с пьяненьким мирным мужиком, расположившимся посередине пыльной улицы.
Я презираю коммунистическую веру как идею низкого равенства, как скучную страницу в праздничной истории человечества, как отрицание земных и неземных красот, как нечто, глупо посягающее на мое свободное «я», как поощрительницу невежества, тупости и самодовольства.
…
В эти дни, когда празднуется серый, эсэсерый юбилей, мы празднуем десять лет презрения, верности и свободы. Не станем же пенять на изгнание. Повторим в эти дни слова того древнего воина, о котором пишет Плутарх: «Ночью, в пустынных полях, далече от Рима, я раскинул шатер, и мой шатер был мне Римом».
---------
Даже Репин, автор «Отказа от исповеди», после 17 года создал ряд картин яркого антибольшевицкого характера, например, «Красноармеец, отнимающий хлеб у ребёнка». В это время дочь и внучку Ильи Ефимовича, живших под Витебском, выселили из собственного дома и включили в список на отправку в Сибирь. Если раньше Репин пытался увековечить тех, кто боролся с царизмом, то теперь, отвлекаясь временами от приносившего ему хороший доход жанра портрета, описывал неприглядность советской власти. Был он человеком твердых убеждений. А одно из них состояло в том, что «сaмaя блaгoтвopнaя и пoлeзнaя для чeлoвeчecтвa идeя, ecли oнa ввoдитcя пpaвитeльcтвoм в пoдвлacтнoй cтpaнe пo пpинyждeнию, быcтpo дeлaeтcя Бoжьим нaкaзaниeм нapoдy».