"столыпинско-гитлеровский край"
Про известную советскую книгу П .
Вершигоры «Люди с чистой совестью» - о партизанском движении
Ковпака.
(цитируется по бюллетеню ОВП)
«Но житомирщина поразила нас не только Калашниковым. Были там вещи
и похлестче. Если взглянуть на равнобедренный треугольник карты,
основанием которого является линия Житомир - Новоград-Волынский, а
вершиной Коростень, вас поразит необычайное очертание местности и
нанесенных на карте знаков. Со всех сторон этого треугольника зеленеют
леса. Сам же он чист, и в белизне его люди, привычные к карте, угадывают
равнину и степь. По краям он ограничен линиями железных дорог ,
параллельно им , как бы дублируя их , протянулись жирные красные жилы
шоссеек… Сюда по развитой сети дорог ворвались гитлеровские войска в
июле 1941 года. Этот треугольник был плацдармом и для наших войск.
Но вглядимся внутрь треугольника. Он весь усеян черными точками.
Крестиками и жилками. Это хутора, церкви и проселочные дороги.
Треугольник весь усыпан маком хуторов.
Когда мы пришли в этот
треугольник, то обнаружили, к своему удивлению, что весь хуторской мак
не только жив, но , что самое главное, хутора заселены немецкими
колонистами. Немцы, еще по гостеприимству Екатерины, поселились на
Украине. Они выбрали себе самые плодородные земли и оставались на них
Ни земельные реформы, ни революция, ни война 1941 года - ничто не
тронуло их. Конечно, они перед войной называли себя колхозниками, но,
вероятно, добрая половина их обслуживала немецкую разведку.
Колонна наша проходила через хутора, и почти из каждого окна стреляли.
По крайней мере в первую ночь. Процентов двадцать - тридцать
украинского и русского населения, оставшегося там, были превращены
немецкими колонистами, или , как они называли себя, фольксдойчами, в
рабов. Рабы эти с утра до ночи работали в хозяйствах немцев.
Все мужское
население фольксдойчей было вооружено винтовками, сведено во взводы,
роты, батальоны. Оно служило надежным заслоном центральных
коммуникаций, идущих через Украину от Полесья. Явление это было для
нас настолько неожиданным, что мы, врезавшись в саму гущу этого
хуторского «рая», трещавшего со всех сторон ружейными выстрелами, не
знали сразу, что и предпринять. И только когда упали первые раненые и
было убито несколько разведчиков, Ковпак махнул плеткой и сказал:
-Чтобы ни один хутор, из которого раздастся хотя бы один выстрел,
не остался целым.
Тогда я впервые увидел, а понадобилось еще полтора-два года, чтобы я до
конца осознал, что немецкий колонизатор любит и понимает только один
аргумент - палку. Палка в философии, палка в быту, палка автоматной
очереди, но только этот убедительный аргумент был ясен и понятен
колонизаторам до конца.
Дальнейшее наше продвижение через столыпинско-гитлеровский край -- (выдел. мое-Н.Т.)
шло быстро и без приключений. Мы объяснили немецким колонистам,
почему на партизанском марше 1943 года их хутора горели, и дальнейшее
наше путешествие проходило без эксцессов. Правда, все мужчины, еще
задолго до появления нашей колонны, как мыши, разбегались по оврагам и
рощам. В домах стояла приготовленная пища, немки, толстые и дородные,
худые и костлявые, все одинаково угодливо улыбались и кланялись, и на
протяжении остальных семидесяти километров нашего быстрого марша ни
одного выстрела не раздалось ни из одной хаты. Аргумент был понят
фольксдойчами до конца. Вскоре мы вышли под Ко ростень, где земля
была хуже, леса мешались с песками. Там уже не было немецких
колонистов, а жили украинцы и русские. Мы забыли о гостеприимных
немцах и только весной 1944 года в Польше, под Замостьем, мы вторично
встретили целое клопиное гнездо гитлеровских колонизаторов и тут уж
окончательно убедились в том, что этакому фольксдейчу понятен только
один аргумент - палка.
Невдалеке от Коростеня, на выходе из немецко-столыпинского
треугольника, разведка , рыскавшая на шоссейках, подбила «пикап»,
который вез почту.»
(П. Вершигора Люди с чистой совестью. Кишинев,
1975, с 208-209)
Коммент Генриха Дауба:
При этом у этого же Ковпака в объединении служил в
группе разведки один фольксдойче - поволжский немец Роберт Кляйн. И
он сам признавался, что проявлял Роберт Кляйн чудеса храбрости. За
разведоперацию при форсировании Днепра Кляйн получил звание Героя
Советского Союза. Он в одиночку практически захватил мост. Был
переодет в форму немецкого офицера, подъехал на немецкой машине со
своими разведчиками, сказал что-то по немецки (тогда поволжские немцы,
как и все остальные российские немцы, еще отлично владели немецким
языком), возмутившегося было немецкого офицера застрелил...
В это же время его родной брат находился вместе с моим отцом
(отец его знал) в лагере на
Челябметалургстрое. Позже Роберт Кляйн жил в Орле. Перед смертью он
был очень разочарован тем, как советская власть , а затем и российская
обращается с его народом (это мое предположение) и потребовал от своего
сына, чтобы на его могиле не устанавливали положенного в таком случае
Но власти это его предсмертное пожелание проигнорировали.