Дальше Микоян выдает такой пассаж... "Надо сказать, что я любил, даже больше - обожал Алешу, но его слова показались мне тогда очень обидными. Я ничего ему не ответил. Остальные товарищи тоже молчали. Наступила гнетущая тишина. Тогда я подумал: зачем кипячусь? Ведь они опытнее меня, знают, что делают! И чувствуя себя каким-то разбитым, подавленным и усталым, лег под стол в кают-компании и скоро заснул. Спал очень долго - сказались усталость и напряжение последних дней. Проснулся, когда был уже день. В кают-компании никого не было. Вышел на палубу. Море было совершенно спокойно. Солнце приятно грело. Некоторые наши товарищи сидели на палубе группами по два-три человека, разговаривали, другие спокойно прогуливались по палубе. Весь этот внешний покой - и природы и людей - резко контрастировал с той внутренней тревогой за нашу общую судьбу, которая не покидала лично меня, да, думаю, и многих моих друзей. Однако длительный сон успокоил мои нервы. К тому же я был еще очень молод, первый раз в жизни оказался на пароходе в открытом море и буквально наслаждался чудесным водным пейзажем, синим небом и лазурной гладью Каспийского моря, освещенного ярким солнцем. К вечеру 16 сентября, еще засветло, мы подошли к рейду Красноводска, где были остановлены портовым баркасом "Бугас" с какими-то вооруженными военными. ... Все это было для нас первым тревожным сигналом. ... И все же в нашем сознании теплилась еще смутная надежда, что английское командование, представляющее, так сказать, цивилизованное европейское государство, будет руководствоваться в своих поступках установленными нормами международного права, и все закончится без трагедии." Какие-то апаты, ей Богу. Но и по самому Микояну вопросы возникают. Обстоятельства его побега (ов) весьма сомнительны. Постоянно убегал он, между струйками просачивался буквально.
"Надо сказать, что я любил, даже больше - обожал Алешу, но его слова показались мне тогда очень обидными. Я ничего ему не ответил. Остальные товарищи тоже молчали. Наступила гнетущая тишина. Тогда я подумал: зачем кипячусь? Ведь они опытнее меня, знают, что делают! И чувствуя себя каким-то разбитым, подавленным и усталым, лег под стол в кают-компании и скоро заснул.
Спал очень долго - сказались усталость и напряжение последних дней. Проснулся, когда был уже день. В кают-компании никого не было. Вышел на палубу. Море было совершенно спокойно. Солнце приятно грело. Некоторые наши товарищи сидели на палубе группами по два-три человека, разговаривали, другие спокойно прогуливались по палубе.
Весь этот внешний покой - и природы и людей - резко контрастировал с той внутренней тревогой за нашу общую судьбу, которая не покидала лично меня, да, думаю, и многих моих друзей.
Однако длительный сон успокоил мои нервы. К тому же я был еще очень молод, первый раз в жизни оказался на пароходе в открытом море и буквально наслаждался чудесным водным пейзажем, синим небом и лазурной гладью Каспийского моря, освещенного ярким солнцем.
К вечеру 16 сентября, еще засветло, мы подошли к рейду Красноводска, где были остановлены портовым баркасом "Бугас" с какими-то вооруженными военными. ...
Все это было для нас первым тревожным сигналом. ... И все же в нашем сознании теплилась еще смутная надежда, что английское командование, представляющее, так сказать, цивилизованное европейское государство, будет руководствоваться в своих поступках установленными нормами международного права, и все закончится без трагедии."
Какие-то апаты, ей Богу.
Но и по самому Микояну вопросы возникают. Обстоятельства его побега (ов) весьма сомнительны. Постоянно убегал он, между струйками просачивался буквально.
Reply
Leave a comment