50 ОТТЕНКОВ ФБК или НАВАЛЬНЫЙ КАК ПРОЕКТ ЗИГМУНДА ФРЕЙДА. Запольский. Спасибо.
Спасибо. Выверено и точно..Лаконично и здорово.
Dmitry Zapolskiy
5 февраля ·
50 ОТТЕНКОВ ФБК или НАВАЛЬНЫЙ КАК ПРОЕКТ ЗИГМУНДА ФРЕЙДА
Тревога - состояние, которое почти никто не знает по имени. Ее воспринимают как беспокойство, страх, напряжение, работу интуиции или раздражение. Вообще современное общество в постгуманистической парадигме достаточно аликситемично: люди разучились определять свои состояния и называть их словами. Возможно, это связано с падением общей культуры, уплощением и истончением эмоциональности, сведенной к бинарному младенческому выбору: «хорошо» и «плохо». Россия - страна тревоги. Государство продает угрозы оптом и в розницу столетиями, совершенствуя производство, минимизируя их себестоимость и модернизируя «качество». От отрядов опричины до ОМОНа, от налога на бороды до запрета на мат. Травмированное общество настолько невротизированно, что воспринимает это как привычный образ жизни, как устойчивую норму.
Никаких теорий заговора: государству так удобно. Общество атомизированно, объединения спонтанны, социальные связи искусственны, интернет не сближает, а резко разъединяет на фоне деградации языка: политерминологичность стала настоящей проблемой. То есть одно и то же слово в социальных сетях воспринимается каждым не через общий декодер цивилизации, а через свои проекции и интроекции.�� Россия, как и все восточные империи, строится вокруг противоречий между кластерами, которые можно решить либо междоусобной войной, либо центральной властью деспота. В этом смысле мы похожи на Китай. Только там культура центральнее, есть нечто, что объединяет все кластеры общества - чувство превосходства над лаоваями. Россия тоже стремится к этому, но никогда не достигнет: Кенигсберг и Улан-Уде, Петербург и Махачкала, Владивосток и Петрозаводск слишком различны. Сейчас они держатся вместе не цементом культурного кода, а шампуром путинизма, ставящимся постепенно культом стареющего усталого администратора, сидящего еще не на штыках, но на резиновых дубинках точно. И код не написать: нет языка. Есть речекряк. Политическое эсперанто, искусственность которого понятна всем.
Кластеры общества отвечают взаимностью: производят встречные угрозы. И сегодня мне хочется остановиться на одной, всем очевидной: молодежный протест. Причем в одном аспекте анализа этого феномена: метапсихологическом.
Насилие со стороны власти совершенно естественная реакция в ситуации постгуманизма. Что характерно, русский модерн был кровав: индустриализация, коллективизация и гулагизация. Постмодерн промелькнул шестидесятыми, это эпоха от Брежнева до Ельцина. И ХХI век принес постпостмодерн, в котором единственный всем понятный код - стоимость бочки нефти и соотношение рубля к доллару/евро. Остальное - это безвкусица и сумятица: коту под хвост улетела табель о рангах, когда майор ФСБ выше адмирала, а начальник районной налоговой выше банкира. Вор в законе равен начальнику ГУВД, а председатель суда заведующему ветеринарной лабораторией, который может одной подписью обанкротить фирму с миллиардным оборотом. Об этом можно говорить до бесконечности. Слетела программа, завершилась система, осталась операционная среда древней Руси: сначала были князья и их дружины, потом единый хан, продающий или дарующий ярлыки взамен на долю с дани. Ну и присылающий силовиков-ордынцев, когда князю нужна подмога.
Постпостмодерн России - это вечная битва на чудском льду: восток и запад. И модернизированные рыцари тонут из-за своих лат демократических идеалов, а вооруженные кривыми ножами ученики татарвы на коротконогих мохнатых лошадках радостно скачут вокруг пустой полыньи: доспехи тяжелые, мгновенно уносят своих носителей на дно. Дешево и сердито, а главное почти бескровно. Принцип тэквандо: использовать силу противника против него самого. И в какой-то момент Ливонские рыцари закончатся: производство доспехов - дело дорогое.
Говорил ему Балда с укоризною: не гонялся бы ты, поп за дешевизною! В чем сила, брат? В ньютонах, черт их побери! Лет пять назад ныне покойный Марк Фон Хаген, легендарный советолог, директор Гарримановского института рассказывал мне, что адмнистрация Обамы резко против выделения денег на исследование путинизма, как исторического и политического феномена: история закончилась. Френсис прав. Зачем? Ну вот так и утонули латники.
В российской операционной среде процессор работает по обычному бинарному (двоичному) коду - 1 доллар и 0 долларов. Все очень просто. Это можно назвать коррупцией и властью жуликов-воров. Как изменить ее? Через снос и новую установку теоретически возможно. Но ведь не получится. Можно только доллары поменять на юани. Наверное так и произойдет со временем.
Так чего же хочет травмированное и тревожное поколение, на которое угрозы, производимые усталым дряхлеющим государством действуют не в полной мере? Во-первых, хочет эмансипации. Как подросток, который уже умеет и хочет, но ему не дают. Ну и не только то, о чем вы подумали, но еще и свободы нарушать папины и мамины требования приходить вовремя с вечеринок, менять каждый день носки, не курить и не связываться с плохими парнями.
Бабушка, ты умрешь? Конечно, внучек! И тебя закопают? Конечно, внучек! Глубоко? Да, внучек, глубоко. Вот когда я буду крутить твою швейную машинку!
Снять свою тревожность хоть на время. Зачем? Вот тут самый интересный вопрос: тревожность парализует и кастрирует. Чтобы быть сексуальным, надо снять тревогу. И для этого лучшее средство - боль. На этом построены практики БДСМ. Мы договариваемся, что тот, кто сверху будет жестоким, но не перейдет границу. А тот, кто снизу не получит травм. И через болевую игру, связывание, затыкание рта кляпом, пристегивание наручниками, удары мягкой плеткой, капли воска и зажимы сосков. Ну это в лайт-варианте. В харде все так запущено, что лучше не касаться. «Верхний» получает огромное удовольствие от своей «ответственной власти», «нижние» - от исчезновения тревожности. То есть боль сильнее эндогенной тревоги и подавляет ее, раскрывая настоящую сексуальность.
Идти под дубинки полиции - БДСМ практика, вышедшая из тематического клуба на просторы улиц и площадей. Ну мы вас снежками, а вы - палками. Может быть иначе? Могут «верхние» присоединиться к «нижним»? Ну нет, естественно! Они - избранные. В том смысле, что их вообще в природе намного меньше, чем любителей связывания, пирсинга, тату и принуждения. Я понимаю, что сейчас ты, дорогой читатель, скажешь про меня что-то очень недоброе. Ибо вытесняешь реальность в свое БСЗ, как невыносимую травму. И твое супер-эго колет тебя своей страшной раскаленной иглой, вызывая стыд, боль и омерзение к самому себе. И ты оборотишь тотчас свои чувства на меня. Но проблема моря в том, что я говорю как ученый, как сексолог и метапсихолог, а не как гражданский активист. Навальный не проект Кремля, наоборот! Но речь ведь не о нем. Он легко меняет позицию «верхнего» на «нижнего». И снова берет в руки, освобожденные от наручников плетку и как там у них называется такая штука, которой шлепают по нежным попам?
Власть сексуальна и сакральна. Особенно власть в модерне. И кстати: дворец Алины Кабаевой в Геленджике или чьим там аватаром выступает Ротенберг, он не в постмодерне: это классический модернизм. Ушедшая эпоха большого стиля. Вчерашний день. Даже позавчерашний! В постмодерне власть асексуальна. Как Тарья Халонен или Ангела Меркель. Вы можете представить их в сексуальной сцене? Ну разве что в комедии. А Путина и Навального? Легко, правда?! В том-то все и дело: Навальный строит свой образ на архетипе героя-любовника, жертвы Кощея, у него ванильно-зефирная аура. Он не ходит под резиновые палки, его каждый раз похищают, как заложника. Его нельзя трогать, лупить, крутить ему руки. Он сакрален. Его возят в суд, чтобы он выступал, как рабочий Петр Алексеев. С этим связано очень многое в его имиджде как PR-продукта, так и политика. Он всадник на белом коне, принц для старой девы-России, которую гнобит абъюзер-психопат-нарцисс. И он идет сквозь бурю к своей Ассоль на фрегате с алыми парусами. Или шхуне? Это вам не на подлодке погружаться за амфорами и не на дельтаплане парить над шойговскими тувинскими лесами. Там - любители креативили. Здесь работают профи.
Дель Арте с масками, картонные трубы, фанерные мечи, волны из пыльных кулисных тряпок, которые ритмично трясут рабочие сцены. Это ведь домодерн! Попадание в архетипы: герой, героиня, злодей, хор/кордебалет. Родня кролика. Поросенок, кенгуренок, тигра и грустный ослик. Мани-хани. И власть-хани. Из которой злыдни качают мани.
Злые клоуны: Путин, Лукашенко, Мадуро, Ким. Они как солисты балета, напихивающие в гульфик ваты: у них вечная виагровая эрекция, приапизм. Убери это и будет Константин Устинович Черненко. Последний, кстати, могиканин. Кастрат на троне. И единственный: все прочие хотели выглядеть гедонистами. Аскета Суслова к власти над людьми, а не идеями не подпускали за километр
Кто режиссер? А если никто? Ну зачем нужен постановщик в игре, идущей по четкому сценарию? Арбитр - да, а режиссер не обязательно. Если он и есть, то его работа нехитрая: подсказывать реплики актерам, если они с бодуна или устали. ��Чем все это закончится? Торжественными выборами президента РФ, на которых Навальный торжественно наберет свои 40 процентов, как Зюганов в 1996-м. Вот увидите. Ну или взаправдашней революцией и реинкарнацией тезки Валенсы. Не надолго, конечно, ибо после ярких приходят серые, тут Стругацкие точно ошиблись: черные - это затратно. Серые - самое-то. Ну им простительно, они жили при модерне. А теперь серость имеет оттенки.
И вот оно - стоп-слово! Прозвучало.
Все, теперь сабдроп. Все по сценарию. Ванили здесь не место, она может только трактовать действо со своих позиций, ведь она-не-в-теме. Грустно? Ну есть такое. Зато голосование будет умное: за Миронова против Медведева. Офигенная умность!
А знаете - что не вписывается в мою картину? Отравление. Вот никак не вписывается. И если оно было, и не просто было, а его провела ФСБ по приказу Путина, то я просто полный лох и мудак. Или все-таки есть режиссер, а мне просто не хватает ума, чтобы его увидеть. Может быть это прах Сигизмунда Якоблевича? https://www.facebook.com/DmitryZapolskiy/posts/2470516466591008
Dmitry Zapolskiy
5 февраля ·
50 ОТТЕНКОВ ФБК или НАВАЛЬНЫЙ КАК ПРОЕКТ ЗИГМУНДА ФРЕЙДА
Тревога - состояние, которое почти никто не знает по имени. Ее воспринимают как беспокойство, страх, напряжение, работу интуиции или раздражение. Вообще современное общество в постгуманистической парадигме достаточно аликситемично: люди разучились определять свои состояния и называть их словами. Возможно, это связано с падением общей культуры, уплощением и истончением эмоциональности, сведенной к бинарному младенческому выбору: «хорошо» и «плохо». Россия - страна тревоги. Государство продает угрозы оптом и в розницу столетиями, совершенствуя производство, минимизируя их себестоимость и модернизируя «качество». От отрядов опричины до ОМОНа, от налога на бороды до запрета на мат. Травмированное общество настолько невротизированно, что воспринимает это как привычный образ жизни, как устойчивую норму.
Никаких теорий заговора: государству так удобно. Общество атомизированно, объединения спонтанны, социальные связи искусственны, интернет не сближает, а резко разъединяет на фоне деградации языка: политерминологичность стала настоящей проблемой. То есть одно и то же слово в социальных сетях воспринимается каждым не через общий декодер цивилизации, а через свои проекции и интроекции.�� Россия, как и все восточные империи, строится вокруг противоречий между кластерами, которые можно решить либо междоусобной войной, либо центральной властью деспота. В этом смысле мы похожи на Китай. Только там культура центральнее, есть нечто, что объединяет все кластеры общества - чувство превосходства над лаоваями. Россия тоже стремится к этому, но никогда не достигнет: Кенигсберг и Улан-Уде, Петербург и Махачкала, Владивосток и Петрозаводск слишком различны. Сейчас они держатся вместе не цементом культурного кода, а шампуром путинизма, ставящимся постепенно культом стареющего усталого администратора, сидящего еще не на штыках, но на резиновых дубинках точно. И код не написать: нет языка. Есть речекряк. Политическое эсперанто, искусственность которого понятна всем.
Кластеры общества отвечают взаимностью: производят встречные угрозы. И сегодня мне хочется остановиться на одной, всем очевидной: молодежный протест. Причем в одном аспекте анализа этого феномена: метапсихологическом.
Насилие со стороны власти совершенно естественная реакция в ситуации постгуманизма. Что характерно, русский модерн был кровав: индустриализация, коллективизация и гулагизация. Постмодерн промелькнул шестидесятыми, это эпоха от Брежнева до Ельцина. И ХХI век принес постпостмодерн, в котором единственный всем понятный код - стоимость бочки нефти и соотношение рубля к доллару/евро. Остальное - это безвкусица и сумятица: коту под хвост улетела табель о рангах, когда майор ФСБ выше адмирала, а начальник районной налоговой выше банкира. Вор в законе равен начальнику ГУВД, а председатель суда заведующему ветеринарной лабораторией, который может одной подписью обанкротить фирму с миллиардным оборотом. Об этом можно говорить до бесконечности. Слетела программа, завершилась система, осталась операционная среда древней Руси: сначала были князья и их дружины, потом единый хан, продающий или дарующий ярлыки взамен на долю с дани. Ну и присылающий силовиков-ордынцев, когда князю нужна подмога.
Постпостмодерн России - это вечная битва на чудском льду: восток и запад. И модернизированные рыцари тонут из-за своих лат демократических идеалов, а вооруженные кривыми ножами ученики татарвы на коротконогих мохнатых лошадках радостно скачут вокруг пустой полыньи: доспехи тяжелые, мгновенно уносят своих носителей на дно. Дешево и сердито, а главное почти бескровно. Принцип тэквандо: использовать силу противника против него самого. И в какой-то момент Ливонские рыцари закончатся: производство доспехов - дело дорогое.
Говорил ему Балда с укоризною: не гонялся бы ты, поп за дешевизною! В чем сила, брат? В ньютонах, черт их побери! Лет пять назад ныне покойный Марк Фон Хаген, легендарный советолог, директор Гарримановского института рассказывал мне, что адмнистрация Обамы резко против выделения денег на исследование путинизма, как исторического и политического феномена: история закончилась. Френсис прав. Зачем? Ну вот так и утонули латники.
В российской операционной среде процессор работает по обычному бинарному (двоичному) коду - 1 доллар и 0 долларов. Все очень просто. Это можно назвать коррупцией и властью жуликов-воров. Как изменить ее? Через снос и новую установку теоретически возможно. Но ведь не получится. Можно только доллары поменять на юани. Наверное так и произойдет со временем.
Так чего же хочет травмированное и тревожное поколение, на которое угрозы, производимые усталым дряхлеющим государством действуют не в полной мере? Во-первых, хочет эмансипации. Как подросток, который уже умеет и хочет, но ему не дают. Ну и не только то, о чем вы подумали, но еще и свободы нарушать папины и мамины требования приходить вовремя с вечеринок, менять каждый день носки, не курить и не связываться с плохими парнями.
Бабушка, ты умрешь? Конечно, внучек! И тебя закопают? Конечно, внучек! Глубоко? Да, внучек, глубоко. Вот когда я буду крутить твою швейную машинку!
Снять свою тревожность хоть на время. Зачем? Вот тут самый интересный вопрос: тревожность парализует и кастрирует. Чтобы быть сексуальным, надо снять тревогу. И для этого лучшее средство - боль. На этом построены практики БДСМ. Мы договариваемся, что тот, кто сверху будет жестоким, но не перейдет границу. А тот, кто снизу не получит травм. И через болевую игру, связывание, затыкание рта кляпом, пристегивание наручниками, удары мягкой плеткой, капли воска и зажимы сосков. Ну это в лайт-варианте. В харде все так запущено, что лучше не касаться. «Верхний» получает огромное удовольствие от своей «ответственной власти», «нижние» - от исчезновения тревожности. То есть боль сильнее эндогенной тревоги и подавляет ее, раскрывая настоящую сексуальность.
Идти под дубинки полиции - БДСМ практика, вышедшая из тематического клуба на просторы улиц и площадей. Ну мы вас снежками, а вы - палками. Может быть иначе? Могут «верхние» присоединиться к «нижним»? Ну нет, естественно! Они - избранные. В том смысле, что их вообще в природе намного меньше, чем любителей связывания, пирсинга, тату и принуждения. Я понимаю, что сейчас ты, дорогой читатель, скажешь про меня что-то очень недоброе. Ибо вытесняешь реальность в свое БСЗ, как невыносимую травму. И твое супер-эго колет тебя своей страшной раскаленной иглой, вызывая стыд, боль и омерзение к самому себе. И ты оборотишь тотчас свои чувства на меня. Но проблема моря в том, что я говорю как ученый, как сексолог и метапсихолог, а не как гражданский активист. Навальный не проект Кремля, наоборот! Но речь ведь не о нем. Он легко меняет позицию «верхнего» на «нижнего». И снова берет в руки, освобожденные от наручников плетку и как там у них называется такая штука, которой шлепают по нежным попам?
Власть сексуальна и сакральна. Особенно власть в модерне. И кстати: дворец Алины Кабаевой в Геленджике или чьим там аватаром выступает Ротенберг, он не в постмодерне: это классический модернизм. Ушедшая эпоха большого стиля. Вчерашний день. Даже позавчерашний! В постмодерне власть асексуальна. Как Тарья Халонен или Ангела Меркель. Вы можете представить их в сексуальной сцене? Ну разве что в комедии. А Путина и Навального? Легко, правда?! В том-то все и дело: Навальный строит свой образ на архетипе героя-любовника, жертвы Кощея, у него ванильно-зефирная аура. Он не ходит под резиновые палки, его каждый раз похищают, как заложника. Его нельзя трогать, лупить, крутить ему руки. Он сакрален. Его возят в суд, чтобы он выступал, как рабочий Петр Алексеев. С этим связано очень многое в его имиджде как PR-продукта, так и политика. Он всадник на белом коне, принц для старой девы-России, которую гнобит абъюзер-психопат-нарцисс. И он идет сквозь бурю к своей Ассоль на фрегате с алыми парусами. Или шхуне? Это вам не на подлодке погружаться за амфорами и не на дельтаплане парить над шойговскими тувинскими лесами. Там - любители креативили. Здесь работают профи.
Дель Арте с масками, картонные трубы, фанерные мечи, волны из пыльных кулисных тряпок, которые ритмично трясут рабочие сцены. Это ведь домодерн! Попадание в архетипы: герой, героиня, злодей, хор/кордебалет. Родня кролика. Поросенок, кенгуренок, тигра и грустный ослик. Мани-хани. И власть-хани. Из которой злыдни качают мани.
Злые клоуны: Путин, Лукашенко, Мадуро, Ким. Они как солисты балета, напихивающие в гульфик ваты: у них вечная виагровая эрекция, приапизм. Убери это и будет Константин Устинович Черненко. Последний, кстати, могиканин. Кастрат на троне. И единственный: все прочие хотели выглядеть гедонистами. Аскета Суслова к власти над людьми, а не идеями не подпускали за километр
Кто режиссер? А если никто? Ну зачем нужен постановщик в игре, идущей по четкому сценарию? Арбитр - да, а режиссер не обязательно. Если он и есть, то его работа нехитрая: подсказывать реплики актерам, если они с бодуна или устали. ��Чем все это закончится? Торжественными выборами президента РФ, на которых Навальный торжественно наберет свои 40 процентов, как Зюганов в 1996-м. Вот увидите. Ну или взаправдашней революцией и реинкарнацией тезки Валенсы. Не надолго, конечно, ибо после ярких приходят серые, тут Стругацкие точно ошиблись: черные - это затратно. Серые - самое-то. Ну им простительно, они жили при модерне. А теперь серость имеет оттенки.
И вот оно - стоп-слово! Прозвучало.
Все, теперь сабдроп. Все по сценарию. Ванили здесь не место, она может только трактовать действо со своих позиций, ведь она-не-в-теме. Грустно? Ну есть такое. Зато голосование будет умное: за Миронова против Медведева. Офигенная умность!
А знаете - что не вписывается в мою картину? Отравление. Вот никак не вписывается. И если оно было, и не просто было, а его провела ФСБ по приказу Путина, то я просто полный лох и мудак. Или все-таки есть режиссер, а мне просто не хватает ума, чтобы его увидеть. Может быть это прах Сигизмунда Якоблевича? https://www.facebook.com/DmitryZapolskiy/posts/2470516466591008