Феличита
Считается, что если ребенок родился в рубашке - быть ему счастливым. Так оно и есть, я проверила.
Но к этому приплюсовался бонус, уж и не знаю, хороший или так себе. Дело в том, что я постоянно мерзну. Как родилась с рубашкой, так и по сей день люблю, чтобы было тепло, чтобы одежек было побольше. Так уж судьба распорядилась: родился в рубашке, ну, и нечего потом раздетым ходить!
А перед зимой стоит основательно погреться, лучше у моря, поэтому я отправилась к замужней подруге в Италию.
Первый вечер у моря был чудесным: разговоры с подругой, соленый бриз, красивый пейзаж, не удивительно, что упав в постель, я отрубилась до самого утра. Сказались долгая дорога, перемена климата, куча впечатлений и, конечно, расслабляющий бокал холодного, шипучего просекко.
Утро стало совершенно незабываемым. В приоткрытое окно проникали ароматы моря, крики чаек и многообещающий перезвон чашек, ложек вместе с шипением кофейной машины. Я сладко потянулась, простыня, служащая одеялом, валялась на полу.
Сейчас приму душ, оденусь и выйду к завтраку. С наслаждением я упала назад, на подушку. В большом просторном доме гигантские удобные кровати, это тоже меня радовало. С краю лежало белое покрывало, сбившееся комом. Как я его утрамбовала! Надо же, а мне казалось, что я спала, не шелохнувшись до самого утра. В какой позе упала, в такой и проснулась, а покрывало взбила, как здоровенную шапку сливок. Я взялась за уголок покрывала, чтобы застелить его, как следует. Гладкое покрывало легко заскользило в мою сторону. Мамма миа! Белоснежная куча явила волосатые ноги! Ноги почесались и замерли. Сама куча вздохнула, потом стихла. Но разобраться-то все равно надо. Покрывало резко взлетело вверх, и я увидела мужское тело, вполне спортивное. И голое! Надо признать, я облегченно выдохнула, когда поняла, что тело молодое. Было бы не так интересно, а просто было бы возмутительно, если в покрывале прятался бы пузатый, пожилой дядька. Мужик открыл глаза, потянулся, зевнул и вдруг увидел меня. Раздались какие-то сдавленные звуки, думаю, он просто удивлялся на таком мелодичном и непонятном мне языке. Сообразив, что оба голые, мы заметались по комнате. Мне удалось отнять у него покрывало, а парень лихорадочно подбирал с пола разбросанную одежду. Как только нам удалось одеться, мы успокоились и попытались разобраться в ситуации. Я вообще-то люблю приключения, и любое событие истолковываю в счастливую сторону.
- Ты что - Адам? Молодой и голый свалился, откуда ни возьмись! - Я отчаянно жестикулировала, пытаясь пояснить жестами смысл своих слов, - Адам и Ева. Оба голые в раю. Италия - это рай! Парадиз! Усек? Ферштейн?
- Си! Белла Ева! Беллиссима! - итальянец жизнерадостно улыбался, сверкал глазами и вообще был необыкновенно доволен. - Адам и Ева! - он взял меня за руку и интимно погладил пальцы.
Господи! Пусть каждое мое утро будет таким замечательным!
- Буль-буль! - Коротко и ясно я сообщила Адаму, что я первая в очереди в душ. Он не возражал:
- Си! Си! - и поперся за мной, чтобы не расставаться никогда.
Кажется, он подумал, что я приглашаю его с собой. Ничего он не подумал, он просто наглый! А мне ужасно нравятся наглые, чернявые красавцы. Ничего, перебьется, я захлопнула дверь ванной у него перед носом.
На завтрак мы пришли вместе. Подруга Ира, чмокнула Адама в щеку и спросила, как ни в чем не бывало:
- Вы уже познакомились? Витторио, мы не ждали тебя! Это брат моего мужа, а это Дарья, моя подруга из России.
В кухню зашла тетушка, захлопотала вокруг племянника, и выяснилось, конечно, с помощью Ирины, переводившей для меня весь эмоциональный разговор, что мне выделили комнату, в которой обычно располагался Витторио. Парень жарко благодарил тетушку за сюрприз и целовал ее мягкие щечки.
Я влюбилась, как никогда прежде. Витторио демонстрировал пылкие чувства, но я не очень верила, потому что допускала, что обычную итальянскую экспрессию я могу принять за подлинные чувства. В общем, я, как опытный в счастье человек, пыталась оградить себя от возможных разочарований. Надежней не ждать много от будущего, а взять сейчас все, что само пришло в руки. Отпуск мы провели вместе.
Ни одна слеза не пролилась из моих несчастных глаз, когда Витторио провожал меня в аэропорт. Я старательно делала вид, что благодарна ему за отпуск - и только. Шифровалась. Конечно, Витторио взял номер моего телефона, адрес электронной почты, почтовый адрес и вообще все координаты, какие только пришли ему в голову. Я смеялась и говорила, что меня всегда можно найти через Иру, а он мотал кудрявой головой и повторял по-русски:
- Я сам! Я сам!
Дома мама потребовала фотографий и рассказов немедленно, потому что она почувствовала, что что-то было! Пришлось рассказать.
- Дочь! Я лично родила тебя в рубашке! Это что-нибудь да значит. Помни об этом. Если твой Витторио настоящий итальянец, то он позовет тебя. Потому что это в натуре итальянцев - влюбляться в счастливых людей.
- Мама, откуда ты знаешь, что в натуре итальянцев?
- Неважно! Это мой секрет!
Витторио писал мне каждый день, мешая итальянские и английские слова. Звонил по телефону и пел итальянские песни, потому что они не требуют перевода. Вызывал по скайпу, чтобы просто посмотреть в глаза без лишних слов.
Мама отправила меня на курсы итальянского языка.
Приближался Новый Год. Перед длинными каникулами на работе случился аврал, я поздно возвращалась домой и включала скайп, чтобы увидеть своего Адама, услышать его быструю речь и ничего не понять. Я мечтала услышать только одно - Белла миа, приезжай! Я выучила это слово, его бы я поняла. Но каждый вечер приносил разочарование. Перед католическим рождеством Витторио по-английски сказал мне, что завтра и еще несколько дней он на связь не выйдет и послал сотню воздушных поцелуев. Я готова была разрыдаться, но кивала головой и отвечала: «Си, си!»
На работе я была мрачнее тучи, пыталась и в этой ситуации найти положительные моменты, сочинила тысячу объяснений его отсутствию, но на самом деле меня поглотили ревность и отчаяние. Домой идти не хотелось, там меня никто не ждал: мама уехала до самого праздника к бабушке. Я бы охотно задержалась на работе, но не оставаться же одной в офисе!
У подъезда в желтом свете фонаря топал ногами, пытаясь согреться, смешной мужик в легких туфлях и несерьезной курточке. «Совсем замерз! Так ему и надо. Мужики!» - злорадную усмешку остановил подмороженный вопль:
- Белла! Миа Ева! Белиссима!
Не помню, как мы оказались в квартире, зато хорошо запомнила, как меня раскутывал мой Витторио. Он снимал одну одежку за другой, поражаясь их количеству, и приговаривал, мимоходом целуя каждый освобожденный кусочек тела:
- Моя луковка! Cipollino!
Витторио приехал на несколько дней, чтобы провести самый главный католический праздник со своей семьей, ведь я не откажусь быть его семьей? Да ни за что я не откажусь, потому что люблю его, как никого раньше не любила и не буду любить никого позже. Он очень хотел сделать мне сюрприз, и если повезет, забрать из морозной России.
Когда закончились рождественские каникулы в их посольстве, мы отправились в итальянское консульство писать заявление о заключении брака. Солнечный и сверкающий белозубой улыбкой работник консульства сообщил нам, что забрать меня немедленно из холодной, но прекрасной Москвы не получится, потому что визы никто не отменял. Витторио что-то горячо втолковывал соотечественнику про фамилию, то бишь, семью, про женитьбу, но улыбчивый клерк удрученно разводил руками и прижимал бумаги к сердцу.
И тут я вспомнила, что летом мне дали шенгенскую визу на целых полгода, и до февраля я вполне могу ехать, куда захочу. Молча, ибо что я могла сказать двум шумным итальянцам, был извлечен из сумочки заграничный паспорт и открыта страница с визами.
- Мамма миа! Синьора! Мы спасены! - это вопил уже консульский работник. Он быстро затараторил, размахивая паспортом перед Витторио. - Ваша синьора ходит в рубашке, так говорят русские!
- Это точно! И не в одной!
Художник Фредерик Смит