Семейный аттракцион
Маленькая, шумная женщина пятидесяти пяти лет и уравновешенный, неторопливый мужчина были моими соседями и в столовой, и на этаже отеля, и даже у моря. Так получилось, что мы облюбовали одну и ту же беседку на пляже, предпочитая тень палящему солнцу. Ольга работала директором школы, имела командирские замашки и жесткое чувство юмора. Она всегда пыталась уловить реакцию мужа на рассказанный ею анекдот или историю Удостоверившись, что муж реагирует, Ольга с удовольствием вступала в спор, если он не соглашался, пыталась чмокнуть, если соглашался, в общем, никогда не оставляла его в покое, когда он был рядом. Она представляла собой мощную антенну, направленную только на одного человека, а каково ему было в лучах активного радара, кажется, если и волновало ее, то очень мало. Роман, как мог, держался подальше от любящего ока, читал газеты, слушал в наушниках музыку, уходил за мороженым, подолгу купался, но совсем скрыться с глаз жены ему не позволяли отпускные обстоятельства: на работу-то с пляжа не сбежишь!
- Ромка, отдыхай, как следует! Дома опять впряжешься и будешь пахать с 8 до 11 ночи.
- Я уже отдыхаю.
- Хоть здесь посмотрю на тебя, а то ты приходишь так поздно, когда я уже сплю.
Ольга заботливо натерла плечи мужа солнцезащитным кремом, поправила бейсболку, вытащила из сумки пирожок и протянула ему:
- Съешь пирожок, на работе-то не до этого!
- Сама ешь! Весь день едим.
Ольга с воодушевлением похлопала по своим круглым бочкам, ущипнула мужа за живот, обняла:
-Дай поцелую! - не ожидая ответа, смачно приложилась к щеке, потрепала макушку и громко забеспокоилась, не простынет ли он, сидя в непросохших плавках.
Роман с досадой вытерпел проявления супружеских чувств, оставил наушники и направился к морю.
- Подожди, я с тобой! - Ольга уперла руки в оплывшую талию, видимо, рассчитывая, что Роман собачкой прибежит назад за ней.
- Пирожок ешь! - Крикнул муж, не оглядываясь, нырнул в волну и уверенно поплыл к буйкам.
- Знает, что плавать могу только у берега, не пловчиха я. Вот школой командовать - это, пожалуйста. Там для меня все понятно: учителя - здесь, дети - здесь, родители - здесь. Как скажу, так и будет. Несогласные - на выход. Раньше какая красота была! Педагогов все уважали, и родители особенно, а теперь, чуть что, жалуются по всем инстанциям, на видео нас снимают, дети учителей на диктофон записывают, сейчас же смартфоны в каждом кармане. Нынешние ученики живут в том будущем, о котором мы юнцами мечтали. Это просто невероятно. Но зато трудно стало работать, просто так авторитетом не задавишь! Но я справляюсь.
- Не сомневаюсь. Надо иметь железный характер.
- А я и имею. И железный характер, и железную волю. Роман проверял. Да видишь, чем дело кончилось: у ноги сидит, за водой ходит, а вечером винца наливает. Порыкивает, правда… Но на открытый конфликт не идет. Я ж слежу за ситуацией, - Ольга весело расхохоталась.
- Может, не надо так свою власть демонстрировать? Взрослые люди, понимаете все друг про друга. Зачем на больные точки давить?
- Надо демонстрировать! Чтобы не забывал! Восемь лет назад надумал он разводиться со мной. Устал, видите ли, от моей активности, энергичности, начальственных привычек. Он, елки-палки, считает, что я бестактная, бесчувственная и могу ходить по трупам. По его трупу, в частности. Спросил бы себя: «Зачем мне его труп?» Короче, нашел себе молодую, свежую, тихую. Типа, с внутренним светом. Мой костер для него, видимо, слишком... Я-то привыкла в школе командовать, свое решение продавливать, убеждать, заставлять, иначе на моей работе никак. Конечно, профессию бы лучше домой не нести, но куда же от себя денешься? Вот Ромка и присмотрел девицу - тургеневскую барышню. Она у них в каком-то отделе сидела, смирная, как мышка-норушка и нежная, как цветок незабудка. А влюбилась эта незабудка в чужого мужа, и - посмотрите, пожалуйста, на этот одуванчик! Чудесные с барышней произошли метаморфозы! Как мужика из семьи уводить, так сразу и не барышня, а чисто бабец прожженный! Вмиг перековалась!
- А он-то что же? Влюбился?
- Еще как влюбился! Воспылал и вострепетал. Помолодел. Каково мне было смотреть на это? Попытался уйти по-хорошему, договориться. Все объяснил, рассказал, почти плакал. Страдал мужик. Сама видела. И все время любимую музыку слушал. Смотрела я на него, и сердце разрывалось. Я же его всегда очень любила, до страсти, до помешательства. Я безудержная, нрав у меня неистовый. Мне всегда надо своего добиться, а потом еще и точку поставить. А лучше - восклицательный знак. А Роман человек спокойный, мирный, рассудительный, тишину любит. Ну, какая со мной тишина?
- Так может, если такая любовь, дать ему тишины? Дать человеку то, что ему нужно, как воздух. Иначе злодейство получается.
- Так экспансивная я. Молчать не могу. Так и сказала восемь лет назад - не пущу! Мой! Не отдам! Он говорит: «Как не отдашь? Я что - вещь?» Не вещь, говорю, только не позволю тебе уйти.
- Как же дальше было?
- Я целой школой командую: сто человек педколлектив, восемьсот учеников, неужели с двумя романтиками не справлюсь? Рома, конечно, не совсем романтик. Взрослый мужик, отец, на работе начальник, сам, кого хочешь, в бараний рог скрутить может. Но я его сильней, точно говорю. Мне любые методы хороши, особенно в личной борьбе, а он через совесть переступить не может. Сначала я плакала, по настоящему, от горя и обиды, он даже обалдел, не ожидал от меня этой сырости, обмяк слегка. Потом я, пораскинув своими циничными мозгами победителя, дочку подключила. Она подростком была, пубертат, сложный возраст, ее и уговаривать не пришлось, так, небольшая подготовка. Она папочку любит больше всего на свете. Я ей рассказала, что к чему на этом свете, что есть такие мышки-норушки, специалистки по чужим отцам, уводят их из семей, потом им своих деток рожают, а любимый папочка забудет свою родную девочку, потому что новых ребятишек заведет. Как дочка рыдала! Я даже пожалела, что так жестко все ей рассказала, только судьба, она жалеть не будет, так что пусть дочь привыкает. С предателями надо разбираться всеми доступными средствами! Ну, дальше все ясно, наверное? Дочка к папе на шею: «Папочка родненький! Не уходи! Я стану лучшей в мире дочкой, только не заводи новых детей!» Это если коротко изложить все розовые сопли. Роман тоже всплакнул, пообещал не уходить, так до сих пор и дружат с дочкой, не разлей вода. Девице своей он отставку дал. Но не сразу, пришлось мне еще разок залп дать изо всех орудий, уже метила в основном по материальной части, хотя и немного шантажа подпустила для убедительности. Не мог же он, заслуженный, небедный человек, идти к барышне без штанов! А я пригрозила, что даже трусов на нем не оставлю, уйдет голый, как Адам из рая. Все отниму, заберу, отсужу. И сделала бы это. Рука бы не дрогнула. Ну, а вторым пунктом - ославила бы гадкими сплетнями его барышню на весь интернет. Вот тут он и сдался. Силен мужик, но смирился, потому что меня знает так же хорошо, как и я его.
- Борьба и противостояние - разве это семейное счастье?
- Ну, как тебе сказать? С одной стороны, я вижу все его раздражение, злость, а с другой - он же терпит! Это как в цирке. Кто сильней - тигр или дрессировщик? В одних обстоятельствах тигр, а в других - дрессировщик. Дрессировщик, как думаешь, кайф ловит, когда тигр его слушается? Да он без этого адреналина жить не может! Вот и выходит на арену с риском для жизни, бичом щелкает. Но помнит, что тигр может его живьем сожрать.
- Как-то это неправильно, вы же не на арене. Почему бы не дать ему нормальной жизни? Ничего особенного, просто нормальной жизни.
- А мы и живем нормально. Только я не даю забыть его вину, вот он и сидит все время в наушниках.
- Ольга, но ведь уйдет!
- Куда? К кому? Годы уже не те, квартира одна на двоих, девица его замуж давно вышла… Новую искать лень, скорее всего. Иначе бы нашел уже.
- Уйдет в никуда, просто от жены. Разве будет тигр вечно терпеть?
- Вот и поглядим, тигр он или нет!
- Так ты же и пострадаешь, если уйдет. Тебе самой плохо будет. Дочь выросла, на папиной груди рыдать не будет, что удержит его, если у тебя к нему даже сочувствия нет, один исследовательский интерес? А у него, вообще, одни обида и унижение.
Ольга не успела ответить, вернулся Роман, стряхнул на нас капельки морской воды и сел на топчан:
- Оля, я тебе не говорил, но я купил участок недалеко от города, километров десять. Проект одобрил, строителей подобрал, загородный дом начал строить. Там сейчас фундамент заливают.
- Дача у нас будет? Ты раньше не интересовался сельской жизнью. Почему я ничего не знала?
- Нет, не дача. Загородный дом со всеми удобствами. Я в нем жить буду. Ничего не скрываю, просто не считал нужным говорить: ты бы стала вмешиваться в обсуждение проекта.
- Но мне неудобно будет на работу ездить! Сейчас моя школа прямо около дома.
- А зачем тебе ездить? Живи в квартире, работай себе на здоровье. Ездить буду я. И дом я строю под себя. Скоро стану пенсионером, стану цветочки разводить, да внуков встречать по выходным.
- А я, значит, работай?
- Ну, ты же без школьного адреналина не можешь! Ты не любишь деревню, не любишь жить обособленно, значит, тебе лучше в городе. Что не так?
- В городе - значит без тебя. Вот что не так!
- Значит, будет так, без меня. Привыкнешь. Деньги на строительство я собрал, от семьи их не отрывал, поэтому оформим брачный договор в отношении этого дома, по которому я буду владеть им единолично. Ты на него прав иметь не будешь, наследницей станет дочка. Если хочешь, я откажусь от прав на квартиру.
- Мы это еще обсудим. Не здесь. Мне не нравится твой план. Я против. - Ольга явно не ожидала столь продуманного шага со стороны всегда молчавшего мужа. Она готова была заорать, завыть от шока, но онемела.
- Уже не обсуждается, извини, дорогая. Ты согласна с тем, что я тоже имею право на свой угол? Кое-что и я в этой жизни заработал, заслужил.
Через несколько дней они уехали: присмиревшая Ольга и спокойный Роман, как оказалось, давно нашедший выход из своей жизненной ситуации. Кому захочется всю жизнь прыгать через горящее кольцо в семейном аттракционе? У Ольги остался всего лишь год, чтобы попытаться убедить мужа, что жизнь с ней лучше, чем жизнь без нее. Год, пока выстаивается фундамент Роминого дома.
картина Васи Ложкина