Как Павел I флотом командовал (продолжение)
Морская болезнь
Морская болезнь всех уравняла и заставила забыть все приличия.
А.И.Куприн «Морская болезнь»
"Наставшее потом время было беспокойное, а особливо для непривыкших к плаванию по воде: крепкий ветр подул с моря и развел такое волнение, от которого фрегат наш порядочно покачивало и многих, как говорят мореплаватели, убивало погодою, то есть приключало им морскую болезнь, состоящую в тошноте. Ночью верхний помост, называемый шканцами, преобратился в необычайную спальню: император, дабы меньше чувствовать качку, обернувшись в епанчу, лег на нем спать, против самой грот-мачты. Для императрицы и госпожи Нелидовой тут же, несколько повыше, постлана была постеля. Генералы и другие чиновники, вокруг их, вместе с матросами, лежали или сидели подле пушек, составляя некое редкое собрание спящих в совокупности. На другой день, хотя и сделалось тише, но государь, наскуча ожидать благополучного ветра, отменил намерение свое идти в Ревель и возвратился на кронштадтский рейд. Корабль адмирала Круза снялся уже с мели и стоял на якоре. По прошествии ночи, рано по утру, Павел послал меня на него, спросить у Круза; кто из его подчиненных виноват в постановлении корабля на мель? - Круз отвечал мне: - „Скажите государю, что у меня никого виноватого нет: я сам был при съеме с якоря; и если кто виноват, так это я, а не другой кто."
"Зная, что ответ сей покажется императору неудовлетворительным и, может быть, умножит гнев его и подозрение, будто не хотят ему повиноваться, - я, возвращаясь назад, придумывал, как бы прибавить к тому что-нибудь такое, чем бы он был более доволен. Подъезжая к фрегату, я увидел государя, ожидающего меня на галерее своей каюты. Он мне сделал рукою знак, чтоб я прямо шел к нему... „Что?" (спросил он у меня с нетерпеливостью) „что говорит Круз?" - Я пересказал ответ его и присовокупил к тому: - „Он, государь, весьма опечален и почти со слезами сказал мне, что один только Бог мог воспрепятствовать ему исполнить ваши повеления," - „Право?" (сказал он с некоторым приметным удовольствием) „так ты думаешь, что вопрос мой очень его потревожил?" - „Очень, очень, государь!" - „Ну, хорошо! так оставим это. Поди теперь к себе."
Плавание приближалось к концу. Как всегда в таких случаях полагалось наказать невиновных и наградить непричастных. Так оно было и на этот раз.
"При конце похода, хотя и не далекого, надлежало на фрегате отслужить благодарственный молебен, при окончании которого все корабли, по данному им сигналу, должны были палить из пушек. Государь, по отслушании молебна, вышел и приказывает мне, прежде поднятия сигнала о пальбе, поднять другой изъявляющий иное повеление. Едва знак сей показался на мачте, как отдаленнейшие корабли начали палить из пушек; но приметя, что не тот сигнал поднят, тотчас перестали. Ошибка их произошла от особенного желания немедленно исполнить повеление, которого они ожидали; и скорое исправление оной показывало внимательность их к наблюдению сигналов; однакож Павел прогневался и приказал им сделать выговор. Но сего я в скорости не мог исполнить, потому что надобно было сигналом означить имена тех кораблей, которые начали палить; а сего, за отдаленностью их, нельзя было приметить. Я сказал государю, что пошлю катер (гребное судно) осведомиться об именах тех капитанов, которые сделали сию ошибку, и тогда повеление его исполню. Но он не хотел сего дожидаться, и, указывая на один из кораблей, от которого виден был несущийся дым, сказал мне: - „Вот этот палил. Выговор ему!" - Я отвечал, что по этому нельзя узнать; ибо дым мог на него нанесен быть от другого корабля. Видя себя затрудняема моими возражениями , он повелительно повторил: - „Подними двум или трем, кому-нибудь: они между собою разочтутся." - После сих решительно сказанных слов, принужден я был наугад изъявить, записывающееся во все журналы, царское за оплошность неудовольствие и произвел великие на себя жалобы капитанов, приезжавших ко мне с объяснениями, что не они палили. Но того уже никаким образом поправить было не можно.»
На этом пожалуй закончим рассказ о попытке императора Павла I осуществить свою давнюю детскую мечту и покомандовать военным флотом России. Поход, длившийся десять дней, закончился. Более Павел к подобным экспериментам не возвращался. Для А.С. Шишкова поход завершился превосходно: он получил орден Анны второй степени и был пожалован в генерал-адъютанты (звание, которое, как пишет Шишков, «фельдмаршал Суворов при всем своем домогательстве не мог получить»). А чем все это обернулось для флота? Какие изменения произошли на флоте за годы правления Павла? Об этом мы поговорим отдельно.